Том Марволо Гонт - Михаил Француз Страница 97

– Своим ходом, – ответил Хортон, тоже поднимаясь из-за стола. – В Ордене не знают о нашем знакомстве. Пусть так остаётся и дальше.

– Хорошо, – кивнул я. – Увидимся, – махнул рукой и первым вышел из заведения.

***

Мой белый Порше (так-то жены, но она редко за руль садится) подъехал к ограде особняка, адрес которого дал мне Хортон. Ограда была высокая, выше двух метров, из частых металлических прутьев, оканчивающихся декоративными остриями сверху, и тянулась вдоль дороги. Особняк находился в пригороде и стоял на отшибе, на берегу живописного озерка. Да и за самим участком явно следили: аккуратный зеленый газон, подстриженные кусты и деревья. Люди с огнестрельным оружием в руках, прогуливающиеся по территории.

Меня поджимало время. Так-то всё можно было сделать тихо и незаметно, но… в оставшийся час я бы точно не уложился. Поэтому, скинув плащ и бросив его в машину, я легко перемахнул через ограду и прямо, не скрываясь, пошёл к особняку.

Меня заметили. Раздались встревоженные предупреждающие крики, почему-то на русском языке. А вслед за криками и выстрелы. Портить одежду не хотелось, поэтому я достал пистолет, приготовленный для Хортона и прямо на ходу принялся сокращать число стреляющих в меня. “Глок-17” – хорошая вещь: легкий, удобный, надежный, разброс пуль небольшой, семнадцать девятимиллиметровых патронов в двухрядном магазине… А сила Кэпа и опыт Виктора – убойное сочетание. Убойное в прямом смысле. Один выстрел – один труп, не снижая скорости ходьбы.

Цели кончились быстрее, чем патроны.

Сам Кристов появился, когда я уже подошёл почти к порогу здания – пафосно спустился по ступенькам. Был он в свободных светлых полотняных штанах, кедах, тщедушный торс его был обнажён, лысина блестела на ненадолго выглянувшем из-за туч солнце, как и лезвие небрежно закинутой на плечо сабли.

– Я – Иван Кристов, – сказал он. – Назовись перед тем, как я тебя обезглавлю.

– На х** политесы. Спешу я, – ответил ему по-русски, снова взглянув на наручные часы. После чего подбрасыванием перехватил пистолет за всё ещё тёплый ствол и двинулся к противнику. Тот мои действия понял правильно и атаковал своей саблей, нанося размашистый удар наискось, долженствующий меня располовинить. Я чуть подшагнул, сокращая расстояние, захватил гарду сабли рукоятью пистолета, развернулся параллельно линии атаки Кристова, продолжил его движение, провалил и снова резко развернулся на сто восемьдесят градусов, но уже почти вплотную к нему, рукой с пистолетом отпустил гарду и захватил шею противника в “гильотину”, полшага назад и резкий хруст ломаемых шейных позвонков. Потом отпустил шею, одновременно левой рукой перехватывая рукоять сабли из ослабевших пальцев мертвого тела Бессмертного и на обратном движении, с разрывом дистанции, снес саблей голову, постаравшись сделать это так, чтобы ни одна капля крови не угодила мне на одежду.

Голова скатилась, тело упало. Я отошел и воткнув саблю в землю, присел на чистый участок ступеней, готовясь принимать буйство вырвавшейся “животворной силы”.

В этот раз всё было слабее. Гораздо слабее, чем с Ормом. И силы было меньше и “душ”. Всего девять штук. Не пришлось даже много времени тратить на очистку разума после ухода девяти искорок в светлый круг.

Когда буйство силы со спецэффектами закончилось, я, пошатываясь, встал на ноги, достал платок и старательно вытер рукоять сабли. Затем рукоять и ствол пистолета, после чего бросил оружие на спину обезглавленного трупа.

Ограду перепрыгнул в том же самом месте, что до этого, после чего и там протёр платочком все участки, где могли остаться мои отпечатки.

За следы на гильзах и внутренних частях пистолета не беспокоился, поскольку создавал я его магией, сразу со снаряженным магазином и после ни разу не разбирал. Неоткуда там было взяться следам. Да и сам он через пару часов исчезнет, вернувшись к прежнему своему виду – воздуху. Как и гильзы, как и пули в телах.

Минут десять расслабленно, прикрыв глаза, я полулежал в удобном водительском кресле своего Порше, окончательно приходя в себя. Потом повернул ключ зажигания и уехал.

***

Из придорожных кустов вышли два Наблюдателя с “длинноствольными” профессиональными фотокамерами.

– Этот твой подопечный – это просто что-то невероятное, Джеймс, – сказал тот, что повыше и с тёмным цветом волос. – Кристов, конечно, в силачах никогда не числился, но всё же, чтобы вот так… Быстро и с равнодушной жестокой эффективностью машины… Без эмоций, без сомнений, без ошибок… он у тебя вообще человек?

– Не знаю, Мартин. О Гонте вообще очень мало известно: родился в Ирландии, много путешествовал, стал Бессмертным где-то в горах Шотландии меньше месяца назад. Дружит с Маклаудом-младшим. Во Франции проводит “медовый месяц” с молодой смертной беременной женой и ребенком. От кого дети – неизвестно. Сегодня вот утром зарезал Сенклода при ограблении тем ювелирки. Тот теперь злой, как чёрт, гоняется по городу, ищет его…

– Смерть он свою ищет, этот Сенклод, – фыркнул высокий Наблюдатель. – Видел бы он вот это, – обвел рукой лужайку с лежащими на ней телами мужчина. – Уже улепетывал бы из Парижа со всех ног. И надеялся, что бы его самого искать не стали…

– Но он не видел, – хищно усмехнулся Джеймс. – И не увидит.

– Земля ему гвоздями, этому уроду, – сплюнул высокий Наблюдатель.

– Которому? Кристову или Ксавье?

– Обоим!

***

Когда я вернулся к церкви Дария, Лили выбежала меня встречать. За несколько метров до меня, она перешла с бега на шаг и, подойдя, принюхалась.

– Ты где был, Том? – нахмурившись, спросила она.

– С другом в баре сидел, – недоуменно ответил я. – А что?

– А то, что от тебя порохом пахнет, а не вином. Вот что, – пояснила она.

– Ну… у друга моего друга были неприятности. Он попросил меня разобраться…

– Разобрался?

– Разобрался.

– И как звали друга?

– Которого? С котором в баре сидел или у которого неприятности были? – уточнил я. В это время к нам как раз подошёл Дарий, ведя за ручку маленького Гарри.

– Того, у которого неприятности.

– Луиза Шартр, – пожал плечами я. – Один урод похитил её и продал в бордель. Девушку уже спасли, а с уродом…

– Попросили разобраться тебя? – понятливо кивнула Лили. – Конечно, кого же ещё просить, как не Того-кого-нельзя-называть? – сарказм и недовольство буквально сочились из её слов. – Том! Ты же хотел измениться! Ты