Больные Ублюдки (ЛП) - Шоу Мэтт Страница 13

- Когда ты уходишь?

В ее глазах мелькнула печаль, напомнившая мне, какой она была до того, как все стало плохо. Не так уж и много времени прошло с тех пор. Или это был всего лишь намек на печаль? Но мне этого хватило, чтобы я понял, что (возможно) она все еще была где-то там - глубоко внутри, потерянная во тьме, поглощающей ее душу. Я не мог не испытывать к ней жалости. Я не мог не желать её, чтобы она ни сделала...

- Пойдем со мной! - сказал я ей.

- Зачем?

- Мы можем уйти вместе... Мать и Oтец не смогут нас остановить. Мы можем просто уйти и попытаться найти какую-нибудь помощь. Мы можем вернуться с армией, если найдем их, и забрать Mать и Oтца, а можем просто начать все сначала сами - только вдвоем.

- Ты уже пытался уйти раньше. Помнишь, что случилось?

- То было раньше. Нам просто нужно быть более умными в этом отношении - вести себя тихо и попытаться проскользнуть мимо любого, на кого мы наткнемся, не вступая в конфликты.

- Я не хочу туда идти. Мне здесь нравится.

- Нет, ты просто запуталась, это не может быть так. Ты просто думаешь, что тебе здесь нравится. Наш дом - тюрьма. Не только для нас с тобой, но и для Mамы с Папой тоже. Они думают, что это святилище, но это не так. Ну же, пойдем со мной. Мы можем начать все сначала. Мы можем сами выбрать себе имена - раз старые уже не вернуть. Мы можем начать новую жизнь. Ту, которая будет лучше этой...

- А как же Mама и Папа?

- Они не пойдут вместе с нами.

- Я могу поговорить с ними.

- Они не станут слушать тебя.

- Я могу попытаться. Я не хочу уходить без них.

Бедняжка все еще считала их своими родителями. Я уже давно пришел к выводу, что это были не они, а чудовища в их обличии. Мать и Oтец были потеряны для нас так же, как и наши имена.

- Пойдём вдвоём. Они нас задержат... Мы должны сделать это вместе.

- Я не хочу...

- Хватит! - прогремел за дверью голос Oтца, заставив меня подпрыгнуть. Я не заметил, что он стоял там всё это время. - Она сказала, что не хочет уходить! - закончил он, уже войдя в комнату.

Я резко повернулся к нему лицом. Его глаза снова стали черными. Его кожа покраснела, словно вспыхнула от гнева. Это было нехорошо.

Тебя ничто не остановит

- Мы уходим! - сказал я ему. - Ты не можешь держать нас здесь насильно.

- Сколько еще раз мы будем говорить об этом? Как же меня достало твоё нытьё. Ты ешь нашу еду, потом жалеешь себя, тебя мучает угрызение совести, ты трахаешь свою Cестру и Mать - и опять чувствуешь себя виноватым за свою похоть... Просто пойми меня. Мы не хотим, чтобы ты больше оставался с нами. Довольно трудно жить рядом с таким негативным человеком, как ты. Так что да, уходи. Ты хочешь уйти, я хочу чтобы ты ушёл, и твоя Mать хочет того же... а вот твоя Cестра с тобой не пойдёт.

- Я не оставлю ее здесь с вами! - ответил я ему.

Не знаю, зачем я это сказал. Я должен был просто уйти, пока он мне это позволял. Но этот маленький проблеск в глазах моей Cестры, которую я когда-то знал, вспыхнул в ее глазах, и я не хотел оставлять её. Я не хотел её потерять. Я хотел вернуть ее из того темного места, где она оказалась. Я все еще чувствовал, что могу это сделать. Чернота в глазах Oтца теперь показала мне, что для него было уже слишком поздно. Он был потерян навсегда. Но только не моя Cестра...

- Тогда у нас есть проблема, - Oтец повернулся к моей Cестре и спросил ее: - Ты тоже этого хочешь? Хочешь уйти с ним?

- Только не без тебя и Mамы...

- Но мы никуда не идём. Кто-нибудь обязательно придет и найдет нас. Они придут и заберут нас в безопасное место. Это всего лишь вопрос времени...

- А когда они придут, почему ты так уверен, что не убьешь их прежде, чем поймёшь, кто они такие? В конце концов, откуда ты знаешь, что они будут твоими спасителями, а не очередным куском мяса на столе? - выпалил я. Я снова повернулся к Cестре. - Нам нужно уходить - он не в себе. Посмотри в его глаза.

Сестра посмотрела на Oтца, а потом снова на меня:

- Глаза как глаза.

Ее собственные глаза снова потускнели. Искорка в них исчезла.

- Пожалуйста, - взмолился я, - пойдем со мной.

- Нет, - покачала она головой, - без родителей я не пойду.

- А мы никуда не пойдем, Cынок, - сказал он с самодовольным выражением лица.

Жаль, что у меня не было под рукой топора. Я бы тут же сунул ему его в лицо. Я не уверен, была ли эта мысль вызвана темнотой, сражающейся внутри меня, или это была часть моей хорошей стороны. В конце концов, убить что-то злое - это ведь не так уж плохо? После взрыва бомбы граница между правильным и неправильным стала размытой.

- Я не могу здесь оставаться, - сказал я Cестре, стараясь не обращать внимания на выражение лица Oтца.

- Я не пойду с тобой. Только не без моей семьи.

Я хотел сказать ей, что они не были ее семьей, но не смог: в конце концов, несмотря на то, какими они стали, они всегда будут ее родителями. Они всегда будут нашими родителями.

- Чего же ты ждешь? - cпросил Oтец с тем же самодовольным выражением лица. - Мы даже отодвинем баррикаду от входной двери. Избавим тебя от необходимости снова лезть в окно.

Я его ненавижу.

- Хорошо, - сказал я после недолгого колебания, пытаясь решить, передумает Cестра или нет.

Но оказалось, что нет.

- Может быть, ты захочешь поесть на дорожку, - сказал Oтец, указывая на мясо на полу в спальне. - Ты ничего не ел со вчерашнего дня. Там тебе понадобится вся твоя сила, если ты собираешься долго прожить...

Я посмотрел на мясо. Отец был прав. Я не хотел его есть, но был вынужден. Если я уйду с пустым животом, то проголодаюсь еще быстрее, как только немного пройдусь. По крайней мере, оставаясь в доме, ничего не делая, я хоть как-то сдерживал голод. Но там, в неизвестности, мне определенно понадобится полный желудок...

- Мы оставим тебя наедине с твоим ужином.

Он ухмыльнулся мне и поманил Cестру из комнаты. Она даже не оглянулась на меня, когда он закрыл за ними дверь.

Я подошел к мясу и поднял его. Конечно, оно было уже не так свежо, как вчера, но вполне годное. В своем воображении я представил себе хороший бифштекс из филе. А потом я откусил кусок, который хлюпнул у меня между зубами.

ЧАСТЬ ШЕСТАЯ. До...

Первый укус

Мы все сидели за обеденным столом, перед нами стояли пустые тарелки. Отец сидел во главе стола, Mать сидела рядом с Cестрой, а я был один на другой стороне, несмотря на то, что у меня была возможность сесть на другом конце стола напротив Oтца.

Он позвал нас туда, чтобы обсудить то, о чем мы должны были поговорить. Человек, которого я убил ранее топором, все еще лежал в луже свернувшейся крови перед домом - без сомнения, уже привлекая внимание стаи мух и других насекомых, ищущих легкой пищи.

Отец сказал нам, что это всего лишь мясо. Он сказал нам, что мы должны были представить себе что-то другое - например, бифштекс, - когда будем есть его. Он сказал нам, что это будет легко, если мы не будем думать о том, что делаем. Если бы мы переосмыслили это, то нам было бы гораздо труднее.

Конечно, это был не просто случай, когда Oтец говорил нам, как правильно есть мясо. Кроме того, были и протестующие. Мама на самом деле ничего не сказала; она согласилась с Oтцом, что у нас действительно не было выбора. Но Cестра была против этого. Сто процентов. И я тоже, несмотря на мою первоначальную мысль, что это был лучший вариант. Теперь, когда все это было разложено передо мной (так сказать), эта мысль вызвала у меня отвращение.

- Я попробую первый кусок, - сказал Oтец, - и расскажу вам, каково оно на вкус.

Сестра все еще не выглядела убежденной. Действительно ли имело значение, будет ли Oтец первым или нет? Мысль о том, что он расскажет нам о том, что это было так отвратительно на вкус, как мы думали, конечно же, не помогла бы нам победить наши собственные страхи есть человеческую плоть.