Сергей Гончаров - Спящие (СИ) Страница 38

Однако факт оставался фактом.

В один из дней вспомнила фрагмент из замечательного времени — детства. Когда мама уезжала в командировку, Вика оставалась с отцом, который разрешал гулять до одиннадцати, половину ночи проводить с Дашей, не есть, не ходить в школу, не делать уроки, не мыть посуду, спать хоть круглыми сутками. В одну из таких маминых командировок, когда сонная одноклассница побрела домой, Вика пришла пожелать папе добрых снов. Но отец спать даже не собирался. Он сидел за кухонным столом над листком бумаги, ручку нервно теребил в руках. Папа иногда писал в «Вечерний Соминск» статьи на злободневные темы. Несколько раз их, после редакторской правки, даже публиковали. Но Вика никогда не видела, чтоб он сидел перед пустым листком с таким грустным и одновременно решительным видом.

— Спокойной ночи, пап, — сказала Вика.

— Спокойной, доченька, — отец не отрывал взгляд от бумаги.

— А ты еще… — зевнула Вика. — Долго?

— Пока не напишу, — указал папа на листок, будто там была статья, и оставалось лишь несколько завершающих штрихов.

— А ты завтра на работу не идешь? — поглядела на время Вика.

— Иду. Просто надо закончить статью. Надо сделать шаг…

Вика несколько секунд раздумывала, а затем спросила:

— Какой шаг?

— Понимаешь, доченька, — отец положил ручку на стол, размял руки. — Если ты не делаешь шаг вперед, то ты делаешь шаг назад. Если стоишь на месте, то делаешь шаг назад, потому что кто-то сделает шаг вперед, и ты все равно окажешься сзади. Если я сейчас не напишу статью, то завтра ее напишет кто-нибудь другой…

Вика невидящим взором глядела в забор за окном.

«Если ты не делаешь шаг вперед, то ты делаешь шаг назад» — прозвучал в голове отцовский голос.

С того вечера принялась накачивать все мышцы, до которых могла «дотянуться» без специальных тренажеров и гантель. Частично их заменила кровать, да крюк из потолка. Тумбочку тоже попыталась приспособить, но та ежесекундно норовила развалиться по частям.

При дневном свете Вика по-прежнему глядела в стены и проживала жизнь вторично. Как-то вспомнила лицо спящей, которая пыталась вырваться из спецхрана, и поняла насколько жутко очнуться среди трупов; вспомнила женщину с параноидальной мыслью, что ее туда засунул муж, и живо представила, как спящая тряслась за квартиру — единственное, что имела в этой жизни; вспомнила мужчину, который пытался деньги дать за освобождение — Вика бы все отдала, что имела, да еще и кредит на кругленькую сумму взяла; вспомнила великана умершего в кипятке — единственный спящий, чьи действия не могла понять.

Раньше.

Вика много раз думала, а как мать? Могла ли поверить каким-то незнакомцам, что единственная дочь умерла? Миллион раз представляла себя матерью. Как бы поступила, приди какие-то люди с известием, что дочери больше нет? Не поверила бы, а дальше… Ходила бы, добивалась чтоб вернули дочь? Плакала и твердила молитву всех несчастных матерей: «Господи возьми меня и отдай моего ребенка»?

У Вики сердце сжималось, когда она представляла мать. Частенько она стала за собой замечать необоснованную злость. Ничего лучше, как выплескивать ее на стену через кулаки не придумала. Конечно, руки болели, но злость отступала, а с ней пропадало щемящее чувство брошенности и никомуненужности.

Оставались лишь кровавые костяшки да невыносимая боль, однако раны быстро заживали…

Почему-то.

Много раз Вика вспоминала время, когда жила с Русланом. Как вечерами, лежали на диване, мечтали о будущем, целовались, решали, сколько детей будут заводить. Эти воспоминания неизменно доводили до слез. Казались кадрами чьей-то чужой, счастливой жизни.

Но слезы не текли, и в душе вскипала злость.

«Почему я? — ежедневно задумывалась она. — Что я сделала? Чем заслужила?».

Дверь открылась, когда Вика очередной раз срывала злость на стене.

— Опять? — обернулась она.

Всегда приходили два охранника, из чего бывшая сотрудница дома мертвых заключила, что они единственные, а не как в спецхране. Она много раз задумывалась над тем, чтоб выбраться. Но сколько не примеривалась к двери, ни выбить, ни открыть не получилось. Оставалось лишь напасть на охранников. Но эти двое были тоже парни не промах: всегда входили с электрошокерами наизготовку, в кобуре по пистолету, а рельефы мускул не скрывала даже просторная синяя форма.

На этот раз Вика не успела выпустить всю злость.

— Надевай.

Один из охранников кинул ей в ноги маску. Кусок кожи без каких-либо прорезей. Он натягивался на голову, а на шее плотно застегивался. После на Вику надевали наручники и вели.

Она подняла маску.

— Надевай, — погрозил электрошокером охранник.

Вика поглядела на маску, а затем кинула ему в лицо. Увернувшись от электрошокера, основанием ладони ударила в нижнюю часть груди. Охранник предпринял попытку ответить, но спящая ударила ему коленом между ног.

В следующую секунду сильный разряд сковал мышцы.

Вика оставалась в сознании, но находилась в странной прострации, словно была в двух местах сразу. Одной частью рассудка переместилась в тот день, когда они с Русланом пошли в парк, на аттракционы. Время, когда счастье казалось обыденным, а жизнь долгой. До трагедии, которая перевернула всю жизнь с ног на голову, оставались считанные дни…

Накануне шел дождь, повсюду были лужи. В парке гуляло много народа, каждый радовался первым теплым денькам. На каждом углу продавались шарики в виде собачек да сладкая вата. Под музыку на сцене выступали дети. Вика с Русланом тоже зашли посмотреть. Волк как раз стучался в третий, каменный, домик. Первые два ряда занимали родители, умиленными глазами любовались на своих чад. Каждый думал, что именно его ребенок прирожденный талант. Вика с Русланом просидели недолго, представление было ужасно — с детьми не занимались, а просто несколько раз отрепетировали да успокоились. Волк на каменный домик даже дуть не стал, а попросту ударил ногой, домик возьми да и рухни. В наступившей тишине был слышен лишь смех Вики с Русланом. Родители, все как один, обернулись с такими ненавидящими лицами, будто им в рот по куску дерьма засунули да запретили выплевывать. Продолжая посмеиваться, молодые люди ушли.

Второй частью сознания Виктория продолжала находиться в реальном мире. Чувствовала, что ее куда-то несут. Руки в наручниках, перед глазами чернота. Один раз ноги уронили. Послышалось ругательство.

«Вперед ногами несут, — подумала она. — Как и положено».

— Аккуратнее! — Вика полностью пришла в себя, и захотелось как-то поизмываться над охранниками. — Я вам тут что, мешок с песком?

В следующую секунду она упала на пол.

— Поднимайся, — раздался голос над головой.

— Да мне и здесь неплохо, — сказала Вика, а через мгновение мышцы скрутило от удара током.

— Поднимайся, — повторилась команда.

— Вас мама не учила, что с девушками надо нежнее обращаться?

Один из охранников хохотнул. С секунды на секунду Вика ждала удара током.

— Вика?! Вика это ты? — вместо этого услышала голос Руслана.

Галлюцинация, сон, иллюзия, шутка, бред, запись, раздвоение личности, — за долю секунды сознание перебрало множество вариантов.

— Руслан! — она хотела встать, но удар током сковал мышцы.

— Уводите его, — раздался голос.

— Пошел!

— Вика?!

И вновь разряд сковал мышцы.

— Вика?!

Голос удалялся и вскоре затих.

— Поднимайся, кукла, — ее подхватили под руки и поставили на ноги. — Шагай, — подтолкнули в спину.

Тишина. Как обычно.

Вику завели в какую-то комнату. Не освобождая рук, привязывали к чему-то стулоообразному. Она слышала, как охранники вышли, а в комнате остался кто-то… делающий уколы, смазывающий чем-то кожу, подключающий к электричеству, проверяющий периодически пульс. Кто-то не произносящий ни слова. Вика не единожды пыталась с ним заговорить, но странный «кто-то» стойко молчал.

«Наверно считает меня не больше чем за тумбочку», — решила она и прекратила попытки.

Этот раз ничем не отличался от прошлых. Ее чем-то смазали, в районе сердца приклеили липучку, сделали два укола. К левой руке и правой ноге прицепили провода. Вика знала наизусть процедуру. Через несколько секунд подадут ток. Может быть, она потеряет сознание. Может, нет. Раз на раз не приходилось.

Ток подали такой силы, что она даже не почувствовала судорог.

Вика не могла понять, сколько находилась без сознания. Когда чувства вернулись, она сидела привязанная к стулоподобному предмету, в комнате по-прежнему находился загадочный «кто-то», но провода уже отключили

Дверь открылась. По нестройному звуку шагов она поняла, что вошли охранники.