Бытие - Брин Дэвид Страница 15

У них на глазах началась новая фаза. Буквы латиницы начали меняться, обретать новые очертания…

…вначале серия знаков, вариантов распятия – основательных тевтонских столбов и крестов…

…потом они преобразились в более округлые изогнутые фигуры, которые дергались и спирально закручивались…

…затем появились глифы, похожие на наклонные сверхсложные китайские идеограммы.

– Не вижу сходства с известными языками, – заметил стоявший поблизости Ганеш, показывая на виртуальные изображения перед собой, которые только он мог видеть. Маленький Хачи, словно испугавшись, согласно крикнул и закрыл глаза ладонями.

– Это не обязательно что-то означает, – ответила Салех, астронавт из Малайзии; голос ее звучал сипло и напряженно. – Любой изобретательный каллиграф способен написать программу, создающую необычные символы, алфавиты, шрифты. Для кинофильмов это делают постоянно.

«Верно, – подумал Джеральд. – Для фантастического кино. О контактах с чужими».

Он не сомневался, что другие тоже думают об этой пугающей возможности, и почувствовал необходимость привести хотя бы один возвращающий их с неба на землю вариант.

– Это может быть розыгрыш. Кто-то поместил его сюда, зная, что мы появимся и найдем. Такое уже бывало.

Если остальные и считали, что именно от него меньше всего можно ожидать таких возражений, никто ничего не сказал. Предположение повисло перед людьми – на Земле и над ней, поворачиваясь, как символы, которые блестели, продолжая перемещаться по поверхности объекта.

– Теперь вы рады, что оказались среди нас, а не в «Высоком Хилтоне»? – спросил Ганеш сеньора Вентану. – Настоящая наука! Настоящее открытие! Куда лучше больших окон и глупых игр в невесомости. – Всегда оставаясь торговцем, он добавил: – Обязательно расскажите друзьям.

– Конечно, после того, как информацию разрешат распространять, – торопливо добавила Салех.

– Да, после, – кивнул Ганеш.

Магнат рассеянно согласился:

– Разумеется.

Несколько минут все молча наблюдали за внешне бесконечной серией алфавитов или систем символов.

«Хорошо, – сказала наконец генерал Хидеоши. – Вначале проверка безопасности. Всем убедиться, что их вр – виртуальная реальность – не уходит во внешний мир. Пока нам не нужна веб-буря.

Джеральд, держите краулер там, где он сейчас. Положение кажется стабильным. Но больше никаких произвольных действий. Мы теперь одна команда».

– Да, мэм, – ответил он, и ответил искренне. Неожиданно он вновь ощутил себя астронавтом. «Команда» – самое подходящее слово. Гораздо разумнее найти свое место в команде, чем оставаться одиночкой.

Это даже похоже на семью. И неожиданно ближний космос стал огромным – неизмеримым пространством, которое одновременно пугало и привлекало его, сколько он себя помнил.

«Хорошо, народ, – сказала Акана. – Начнем шаг за шагом процесс ввода этой штуки».

Часть вторая

Море Бед

Ключевая идея эволюции – выживание, однако живые организмы существуют за счет смерти, которая есть основа метаболизма. Биологически «выживание» – это грандиозно и здорово, однако при репликации гена «выживает» лишь абстрактная информация, а не те же самые атомы и молекулы. Моя печень умирает и воскресает каждые несколько дней, она «живуча» не больше, чем пламя.

Кусок гранита возрастом в миллиард лет посмеялся бы, если бы мог, над безумным утверждением, что организм «выживает», откладывая яйца, поглощая пищу или выделяя экскременты.

И, однако, известняка, образовавшегося из трупов живых организмов, существует не меньше, чем гранита. Фантом – всего лишь отпечатки информации – способен двигать горы. Причина извержений вулканов и движения земных платформ – изменения созданных жизнью скал.

Но если такое отвлеченное, такое бесплотное явление способно изменить структуру планеты, почему этого не могут такие неосязаемые вещи, как свобода, Бог, душа и красота?

высокофункционалы и аспергеры учат нас что мы глубокоаути должны адаптироваться!/+ использовать чудеса техники чтобы уйти из тюрьмы своего мозга!/+

тюрьма? так они говорят, преклоняясь перед грандин темпл… запоминающей стосороктысячдвенадцать уловок и правил претендуя на нормальность + словно функционалы могут научить подлинного аути запоминать!

(сколько пылинок пляшет в солнечном луче? Одиннадцать миллионов тристаоднатысяча шестьсот… пять!/+

(сколько дохлых мух прилипло к мухобойке в доме, мимо которого мы прошли, – стосорокшесть палмавеню – по дороге на похороны бабушки? Тридцать семь!/+

(сколько коббли необходимо втиснуть в одиннадцать миллионов триста тысяч шестьсотпять виртуальных пикофонарей в воображаемом солнечном луче? чтобы увести мои мысли в сторону?

(один)

о техника великое дело + в старину меня сожгли бы как колдуна – за то что я бормочу и трясусь +/! размахиваю руками и качаюсь, стеная… или назвали бы безнадежно умственно отсталым + – или я умер бы от скуки – + или от укусов коббли.

теперь преданный ир переводит мою тряску в человеческую речь + /! ир истина моего разума + я мгновенно связываюсь с аути мерфи из америки + и ген-аути в конфедерации + дядюшкой оути в малайе – легче чем поговорить с бедноймамой – бестолковой бедноймамой – в моей комнате.

тюрьма чувствовать вкус цвета и видеть под-сверх запахи? замечать, как принюхиваются коббли к невещам, которых не видят кроманы?

не воспринимают наши бедные братья полукровки аспри + прикованные к рациональности + слушающие идущих неверной тропой людей + придумывающих программы + но отрицающих существование ливня

потому что ир просто не может больше этого выносить.

9

Благосклонность

Патрульный оттопес принюхивался к редким прохожим. Его чувствительный нос, покрытый модифицированными клетками, шумно обнюхивал ноги, лодыжки, сумки и даже сеги и скутеры проезжающих. Вытянув длинную шею, оттопес нюхает рюкзак студента, чихает и бежит дальше. Его шлем позволяет проникать в то, что плохо видно, с помощью лучей спектральных линз.

Если у вас хорошие очки, вы можете увидеть эти лучи или потребовать доступа к Общественной Безопасности. «Граждане имеют право наблюдать за наблюдателями» – так провозглашено в Великом Договоре. Но мало кто обращает внимание на оттопса.

Тор с отвращением свернула – не от зверя из службы безо-пасности, а от эмблемы службы «Дарктайд» на его шерсти. В Сандего эти твари вынюхивали только опасные вещества: взрывчатку, яды и наркотики с психотропными по короткому перечню. Но полиция Альбукерке приватизирована… и потому стала гораздо агрессивнее.

Через неделю после вступления в силу ее договора на проект «Что интересно людям» у Тор совсем иное представление о балканизированной Америке. Началось еще с подъема на круизный цеп, когда агент «Дарктайд» отправил ее в общественный душ – потому что ее любимый запах тела, вполне законный в Калифорнии, слишком напоминал феромон соблазна, запрещенный в Нью-Мехико. Что ж, да благословит Господь Тридцать первую поправку и восстановление Акта о федерализме.

Тем не менее, зарегистрировавшись в «Редиссоне», а потом пешком прогулявшись к месту назначения, Тор признала, что Альбукерке присуща определенная атмосфера двадцатого века. Взять хоть напряженное уличное движение. Множество автомобилей: алки, спарки, даже старомодные «вонючки» – скапливаются и гудят на перекрестках, где многоцветные рекламные щиты и световая реклама неизбежны, ведь все здесь сосредоточены на первом слое – неотключаемом, потому что он реален. Этнические рестораны, пищематы, салоны биоскульпторов и поэтические салоны заполняют старомодные мини-моллы, их броские вывески манят яркими красками и экстравагантным неоном, которые не может имитировать никакая вир-реальность. Тор одновременно радовалась, что пошла пешком, а не наняла у портье в отеле надувное такси, и слегка побаивалась.