Андрей Измайлов - Фантастика из журнала «Энергия» Страница 2

Разве синюшники могли бы вякнуть, если бы не вшивый законопроект, которым так гордится Док и его придурки! Да, гордится! И если бы не мой законопроект о праве на голосование с сороковника, кто поставит хоть одну монету против того, что сейчас мы бы не имели в кандидатах кого-то из синемордых! Хотели бы вы, добрые граждане, чтобы на Холм взобралась синюшная тварь?! …Спокойствие, добрые граждане!. Спокойствие!!! Этого не будет! Пока я стою на защите ваших интересов! Ваши интересы — мои интересы! Самый долгоживущий синюшник дотягивает до тридцати пяти наших земных лет! Это благодаря мне ни один синемордый не подойдет к урне!

Четыре года, которые мне предстоит провести на Холме, каждый из вас может быть спокоен — синюшники будут знать свое место! И Док со своей шайкой тоже будет знать свое место!

Док продвигался медленно. От Постамента до открытого мобиля была сотня ярдов. Но эту сотню ярдов надо было пройти не спеша, с достоинством. Улыбка, рукопожатие, улыбка, рукопожатие, еще улыбка. Ему нечего опасаться. Ему, Доку, который приведет свой народ к Мечте. Народ, его народ, любит его, ему нечего опасаться. Он даже последнюю речь произнес с открытого Постамента! И мобиль у него обычной модели, без верха. Каждый, кто завтра придет на избирательный участок, видел сегодня бесстрашие Дока, бесстрашие будущего хозяина Холма! С таким парнем, как Док, можно не опасаться за будущее!

Это вам не Милашка, который прячется на Постаменте под Колпак! Это Вам не Милашка, который свои сто ярдов до своего пуле-бомбо-плазмозащитного мобиля идет по бронекоридору.

И хотя Док продвигался медленно, поймать его на мушку было трудно. В прицеле снайперского скрючера мелькали спины тех, кто жаждал пожать руку будущему хозяину Холма. Силовая Защита — отличная штука! И главное — невидимая! Но сто ярдов Док должен пройти без Покрытия. Сквозь Силовую Защиту руки не подашь…

Док добрался до мобиля и взялся за ручку дверцы. Пространство между ним и скрючером на миг очистилось от спин. Док открыл дверцу мобиля и, обернувшись к толпе друзей, соратников, собратьев, воздел руку в прощальном приветствии.

Скрючер с коротким жужжанием выпустил заряд.

Док схватился за плечо, улыбка на лице остановилась. Белый комбинезон безнадежно изгажен ярко-красной кляксой, которая лениво расплывалась под рукой.

Команда Дока видела все. Визион показал и то, как парни Дока в мгновение сориентировались, сделали Стену между мобилем и толпой. Как мобиль рванул с места. Как один из друзей, соратников, собратьев тыкал флажком с эмблемой Дока в шлюп, повисший над головами. Как парни Дока с бедра зажужжали скрючерами по шлюпу парализующими зарядами. Как шлюп стал опускаться все ниже и ниже. Как толпа взревела: «Есть!!!» Как шлюп спланировал и проскрежетал на брюхе. Как друзья, соратники, собратья орали и бежали к шлюпу. Как парни Дока опередили всех и успели сделать Стену вокруг шлюпа. Как из внутренностей шлюпа вывернули наружу лысого человечка со скрючером в руке и типовой эмблемой Милашки на комбинезоне.

— Это хороший Инцидент! — сказал первый из команды Дока. — Он нам даст по голосу с тысячи. Особенно после того, как все услышат слова Лысого.

— Да, Инцидент сделал из Дока сильную фигуру, — сказал второй. — Но вы посмотрите, что вытворяют Милашка и его парни!

— Да, это тоже хороший Инцидент! — сказал третий. — Но они опоздали…

В параллельном визионе, чередующем крупный план Милашки под прозрачным Колпаком с общим планом его добрых граждан, происходил Инцидент-2.

Визион показал лохматого парня. Лохматый парень выбросил вверх Что-то. Это Что-то ударилось в Колпак, скатилось по его стенке и бабахнуло у основания Колпака. Колпак стал крениться набок.

Еще визион дал всеобщий план. Милашка тяжело ворочается в луже красного на дне Колпака. Команда Милашки палит из скрючеров по Лохматому. Лохматый срезан на взлете. Лохматый пикирует в Колпак. Милашка уже стоит, чуть сгорбившись и покачиваясь. Милашка встречает Лохматого прямым блоком, ухватывает за ворот комбинезона и резко рвет вниз. Из прорехи сыплются эмблемы Дока. Орава ревет.

Команда Милашки видела все.

— Мы им вставили! — сказал первый из команды Милашки. — Парни Дока опередили нас всего на пару минут, зато Милашка взял Лохматого сам, своими руками.

— Да, мы им вставили, — сказал второй. — Но парни Дока все-таки нас опередили. И будут говорить о праведном гневе, вызванном покушением на Дока.

— Но мы им все равно вставили, — сказал третий. — Что бы ни болтали парни Дока о праведном гневе, Лохматый скажет все, что нужно, чтобы они заткнулись.

— Да, — сказал четвертый. — Лохматый скажет. И они заткнутся. Но у них Лысый. Лысый скажет. И заткнемся мы.

— Да, — сказал первый. — Инцидент нам голосов не прибавит. У команды Дока головы тоже варят.

— Да, — сказал второй. — Но их Инцидент не прибавит голосов им тоже. Так что наш последний шанс — этот… как его?.. Хаки! И времени у нас меньше суток.

…И времени у нас меньше суток, — сказал первый из команды Дока. — Думаю, милашкина шарашка уже просчитала все варианты. Так что наш последний шанс — Хаки.

Эти в одинаковых белых комбинезонах, только с разными эмблемами нагрянувшие с утра, отнюдь не оспаривали его положение хозяина. Наоборот! Они хорошими, громкими голосами вещали в свои макрофоны, что именно он, Хаки, настоящий парень. Но Хаки не чувствовал себя настоящим парнем и хозяином как раз с тех пор, как все эти в белых комбинезонах притащились сюда в шлюпах и мобилях, расставили вокруг его заведения Ящики и устроили Аквариум. Потому, что хозяин не тот, кто живет в аквариуме, а тот, кто следит, как в этом аквариуме живется.

Ему исполнилось сорок, и по Закону он обязан отдать свой голос, иначе… И он бы его отдал. И когда кончилась рубка в его уважаемом заведении, ему было все равно, на кого ставить. Потому, что у первой четверки были эмблемы Дока, а у второй четверки были эмблемы Милашки. И теперь Хаки не знал, на кого ставить.

Хаки проворочался в постели всю ночь. Ночь с первого понедельника на первый вторник. Он знал, что завтра должен отдать свой голос. Он только не знал, за кого. Он видел по визиону Инцидент с Доком, он видел Инцидент с Милашкой. Он был далек от политики и думал, что ему все равно, на кого ставить. Но четверо и четверо с разными эмблемами его насторожили. И Хаки проворочался в постели всю ночь. До тех пор, пока окно из черного не стало серым. И когда окно стало серым, Хаки увидел на фоне этого окна силуэт.

Хаки инстинктивно сделал блок, включился на полные оборо…

Человек сделал ему больно. Человек даже не двинулся с места, но сделал Хаки очень больно, начхав на блок и на полные обороты. Потом человек отдернул рукав комбинезона, и Хаки увидел на его запястье татуировку — знак Службы Безмятежности.

Что-то за последнее время слишком часто мне стали делать больно, подумал Хаки. Еще он подумал, что теперь понятно, почему он ничего не слышал, почему не сработал блок и полные обороты. Служба Безмятежности — это серьезно. И Хаки насторожился еще больше. Надо же! Служба Безмятежности! Что может понадобиться Службе Безмятежности от хозяина уважаемого заведения?!

И человек ему объяснил. И все оказалось просто. Оказалось, что интересы Национальной Безмятежности требуют от хозяина уважаемого заведения завтра… уже сегодня, в первый вторник после первого понедельника пойти и отдать свой голос за кандидата. И кандидат этот — Док.

Татуировка на запястье — не эмблема на комбинезоне. Так что Хаки отдаст свой голос Доку и за особые заслуги перед Службой Безмятежности получит кучу монет. Или Хаки не отдаст своей голос Доку. Тогда его, Хаки, просто дематериализуют. Он, Хаки понимает, что означает этот термин? Отлично! Он, Хаки, давно обратил на себя внимание Службы Безмятежности своей сообразительностью…

Так что все оказалось просто. От него, Хаки, которому вчера исполнилось сорок лет, зависело, кто взберется на Холм.

Так что все оказалось сложно. Потому, что человек Службы Безмятежности кончил объяснения, и тут раздался другой голос: «Любопытный ход». И на фоне противоположного окна прорисовался еще один силуэт. Силуэт тоже отдернул рукав комбинезона, и Хаки увидел точно такую же татуировку.

— Все верно! — сказал второй. — Только наоборот. Голос не Доку, а Милашке. В остальном — без ошибок. И про интересы Национальной Безмятежности, и про дематериализацию, и… про кучу монет.

И Хаки не знал, на кого ставить. Эти двое не кинутся друг на друга, как те четверо и четверо. Каждый сотрудник Службы Безмятежности практически неуязвим. Но он, Хаки, уязвим. И еще как уязвим… И он, Хаки, сам бы отдал кучу монет, чтобы не стоять сейчас между этими двумя.