Геннадий Прашкевич - Генератор времени Страница 2

И добавил с тем же разумным сомнением: нам разумные потребители нужны. Понятно?

Фигурант кивал.

Он же ничего такого.

Он просто добрался с приятелем до улицы Морской, есть в Бердске такая.

Ну, оставили свою машину («королла» дешёвенькая, подержанная) рядом с автобусной остановкой, а сами с лопатами (так просто, на всякий случай) и с заплатанным вещмешком двинулись в район Старого мыса. Конечно, сами знаете, нет там никакого «старого города» — только пыльные камни, скучные заросли шиповника и погода фееричная: ветер уши только не отрывает. Само собой, встретили аборигенов: один бритый, другой кривоногий. Спросили: «Слышь, аборигены, как тут в старый город попасть?» А они не понимают: «На остров, что ли? На Хреновый?» Типичные потребители. «Почему обязательно на остров? — фигурант говорит. — Нам говорили — старый город». — «А-а-а, — догадались. — Вы водолазы, что ли?»

Хорошо, появились парень с девушкой. Оба в военных штанах с лампасами, дисциплинированные. Эти чётко указали: старый город, по-другому — старый Бердск, ну прибрежную часть его, затопили ещё при советской власти, так что аборигены правы: туда теперь можно только в водолазных костюмах. Или, засмеялись, с девой договоритесь. С речной. И понеслось. У девы речной — деревянная лодка, у девы — некрашеное весло, к ней с глупостями не пристанешь, она сама любит историю. Такая умная.

А может, такая дура, несколько ревниво добавила девушка в военных штанах.

Зато Смирнову повезло с картой.

Ветхая, подклеенная на сгибах, с карандашными пометками.

Генерал Седов выложил на стол плоскую папочку, а в ней лежала эта вот подклеенная на сгибах карта Бердска и окрестностей — ещё советского времени, то есть до потопа. Там же хранилась вырезка из местной газеты под красивым названием «Море хранит свои тайны» — от 15 июля 1959 года, тоже из далёкого прошлого. И там же короткий машинописный список неизвестных людей (может, свидетелей), к которому прикреплен был скрепкой донос на известного (к сожалению, покойного) академика по фамилии Будкер.

Донос, кстати, ничем не выдающийся, такие писали во все времена.

И на академика Келдыша такие доносы писали, и на академика Вавилова, и на Вернадского с Ферсманом, и, само собой, на Лаврентьева.

В самом деле, самый обыкновенный донос, никаких открытий. Рутинный способ преобразования действительности, как выразился бы сам академик Будкер.

«Я, как полностью преданный нашему развитому обществу человек, хочу привлечь внимание, — писал неизвестный доброжелатель, — к безответственному поведению некоторых высокопоставленных чинов нашего научно-исследовательского института, обладающих большими правами, но находящимися постоянно не в ладах с собственной совестью и с понятиями о строжайшем соблюдении гостайны…

Так, в прошлую среду в 5 часов 37 минут вечера, когда все сознательные сотрудники ещё заняты производственными процессами, в кабинете академика Будкера…

Самым бесстыдным образом проявляя халатность.

Нарушая элементарные нормы трудовой этики…

Не только кофе, но и потакали друг другу. Академик Будкер, а также сёстры, младшие научные сотрудницы по фамилии Хомячки — Лера и Люся… Не решаюсь повторить то, что там говорили. Но, как человек простой, привожу самые вопиющие факты…»

Но и факты выглядели как-то неопределённо.

Особенными лунными ночами, когда электромагнитное поле Земли входит в противофазу с другими полями, особенно Солнца и Юпитера, циклотрон в институте начинает странно светиться, и если всмотреться в это сияние, то можно понять прошлое либо будущее. А портрет академика Будкера на стене в этот момент как бы размывается по краям, смотрится как обугленный. А в книгах наблюдений записаны (лично академиком) всякие дурацкие шуточки. Этот академик Будкер, особенно подчёркивалось неизвестным доброжелателем, любит всякие такие вот шуточки. Если встречает на лестнице своего заместителя физика Сагдеева, непременно спросит: «Вы зачем нашу Русь триста лет угнетали?» А Сагдеев в ответ: «А вы зачем нашего Христа распяли?»

В то время как вся страна.

Ну, а в газетной вырезке речь шла о золоте.

Местный корреспондент писал о том, как в середине прошлого века неизвестный по фамилии товарищ на берегу рукотворного Обского моря случайно нашёл монету. Не простую монету, а десять граммов чистого золота. На реверсе — хищный угловатый дракон, по ободку — значки, похожие на китайские. А вот на аверсе (рисунок прилагался) профиль царственного, даже величественного человека.

«Узнаёшь?» — спросил генерал.

Лейтенант Смирнов подошёл к зеркалу.

Ну, чего же не узнать? Сам, как двуглавый орёл, царственно повёл головой вправо-влево. Не как простой лейтенант, а величественно, даже величаво кивнул. Похож, кто ж спорит? Подумал про себя: а вдруг, правда, в будущем совершу подвиг, оставлю свой след в истории? И прилагавшийся к доносу список запомнил.

Борисов В. И.

Желонкина Света.

Хмельницкий С.

Етоев А.

Барыгин Ц. И.

Охлопьев Ф. Ф.

Лонгинов И.

Заточий Клавдий.

Заточий Л.

Никонова Л.

Ларионов (без инициалов).

Крюков Ф. Д.

Потом генерал выложил на стол результаты недавнего компьютерного анализа, а из этих результатов следовало, что изображение (в профиль) на золотой монете, отчеканенной, возможно, два или три века назад (или вперёд?), полностью (100 %) совпадает с аналогичной (в профиль) фотографией лейтенанта Смирнова.

— Подделка, наверное, — покачал головой лейтенант.

— Ещё скажи, что и дракон поддельный.

— Ну, насчёт дракона не знаю. — Смирнов отвечал коротко и точно, как учили когда-то в Спецшколе, но в голове так и вертелись (совершенно не к месту) слова из доноса: «Я, как полностью преданный нашему развитому обществу человек». Боясь выдать себя, коротко пояснил: — Ну, этот. Который на монете. Может, это мифологическая личность. Какой-нибудь. Атлантиды король.

— На Обском-то море?

«Самым бесстыдным образом проявляя халатность».

Как там дальше было? «Не только кофе… Но и потакали друг другу…»

Потакать-то потакали. Но ведь, кроме своих ускорителей, защищали излучениями хлеб от вредителей — на полях, конечно. Искали новые способы воздействия на раковые клетки. Обеззараживали сточные воды. И никто им этого не поручал, сами брались. Смирнов прямо так и видел этих миленьких научных сотрудниц по фамилии Хомячки — Леру и Люсю.

«Привожу только вопиющие факты…»

Неспроста это. Потому и сказал вслух:

— Ну и что? Ну и на Обском. У меня всё равно отпуск.

— Куда собрался? — уточнил генерал.

— Куда отпускных хватит.

— А куда хватит?

— На море.

Уклончиво сказал. На море.

Не на Эгейское там, и не на Южно-Китайское.

И даже не на какое-нибудь Карибское, а просто — на море.

И генерал Седов понял. На Обском море, сказал, сейчас ветерок. Слепней, комаров, мошку, всякую нечисть вмиг сдувает. А под старым Бердском, старики говорят, люди, правда, часто прятали золото. Банкам, наверное, не верили. А ещё, негромко добавил генерал, где-то в том районе располагался секретный полигон академика Будкера. Гоняли там какие-то сложные физические приборы до умопомрачения света. Нет, нет, это такая фигура речи, успокоил Смирнова генерал. («Хочу привлечь внимание к безответственному поведению некоторых высокопоставленных чинов нашего научно-исследовательского института».) Известно, что академик Будкер занимался разными научными вопросами, в том числе вопросами времени. Конечно, не в том смысле, чтобы экономить на плановых работах, — а искал фундаментальные принципы. Вот, к сожалению, не успел довести работу до конца, умер. Так бывает. А потом началась перестройка. Сам знаешь. Кому-то в голову пришло, что вопросы времени, наверное, быстро не окупаются. Реформы пошли, и всё такое.

Закончил генерал несколько даже риторически:

— Это хорошо, Смирнов, что ты едешь на Хреновый остров.

Было видно, что генерал от души радуется выбору своего сотрудника: не на Карибы едет, не на Мартинику, не на чужие Бермуды — наш старый Бердск решил навестить!

Покивал доброжелательно: «Может, с девой речной увидишься».

«А надо?»

«СТ»

С Цезием Смирнов познакомился на стоянке плавсредств (Шлюзы).

Джентльмен под сто сорок килограммов весом, ростом метр девяносто пять и вдобавок с огненной рыжей бородой. При нём находился сухонький мужичок, ничем особенно не приметный, правда, и у него росла бородёнка, тоже неприметная. Подсел Цезий к Смирнову в буфете. Держался просто: «Привет! Я из рода шаманов. Тонко мир чувствую». И кивнул в сторону неприметного: «Федосеич».