Александр Меньшов - Пройти лабиринт Страница 29

Юрген молча тер подбородок, раскладывая полученную информацию по «полочкам». «Лоскутки», «одеяло», ураган которому куча лет — даже если это все отчасти и правда, то что же он тут делает? В чем его, собственно, задание? Что должна искать его группа?

«Самолет, — начал рассуждать Юрген, — летел шесть с половиной часов. Скорость его порядка трехсот… или трехсот пятидесяти километров в час. То есть грубо мы пролетели две с чем-то тысячи километров. Куда ж мы тогда прилетели?»

Он попытался вспомнить размеры Антарктиды, и выходило по памяти, что они либо прилетели на противоположный берег, либо очень близко к нему. Но подобный полет был абсолютно бессмыслен: ведь можно было на подлодке подплыть к любой стороне материка, а не летать с риском для группы над ним.

«Может мы действительно не в Антарктиде? Что она там говорила про компас?» — Юрген жалел, что не имеет его сейчас.

Он перевел взгляд на фрау Лорхен. В голову забрела мысль: «А кто она вообще такая?» Антон упоминал, что она не человек. Но кто тогда?

— …арийцы! — долетело до сознания Юргена последняя фраза фрау Лорхен. Оказывается, они с Антоном о чем-то жарко спорили. — Вы хоть меня не смешите!

— Мы — германская нация являемся потомками…

— Оставьте свою пропаганду для гитлерюгендов. Вы хоть сами понимаете, кто такие арийцы?

Фрау Лорхен сердито хмыкнула.

— Ладно, оставим эту тему.

Антон не ответил. Он посмотрел на Лорхен, а та в свою очередь как-то многозначительно посмотрела на него и вышла.

— Что мы тут ищем? — вдруг спросил Антон. — Что?

— Вопрос ко мне? — не понял Юрген.

— Представь себе, что ты — обычная бактерия. Скажем из рода бацилл. Живешь в своей капле воды. С тобой живут тысячи… нет — миллионы иных бактерий. И это ваша Земля. А соседняя капля — Марс. Или Венера.

Антон хмуро уставился в пол. Голос его стал резким и злым. Он нервно хихикнул, и снова продолжил:

— А океан — это Вселенная. Огромная, многоликая, неизведанная до конца. Да и как этой несчастной бактерии такую мощь охватить!.. И вот плывет в ней рыбешка — это Лорхен. А акула или кит — это некто больший и сильнейший за неё. А вот дальше мой мозг отказывается представлять… Сидит же Кто-то и смотрит в этот аквариум, где все эти киты — лишь малюсенькие золотые рыбки…

Антон нервно закусил губу.

— И на какой им мы? Зачем слать каких-то «бактерий» туда… куда? Куда слать? Где мы, черт побери! Зачем мы гробим миллионы себе подобных?

— Если мы бактерии, то, может, нужны, чтобы сделать «молоко» кислым? Или…

— Может, — кивнул головой Антон. — А, может, они сами в этих условиях выжить не могут — организм не позволяет. Вот на нас и экспериментируют…

41.

— Ну и где он? — сразу же с порога спросил вошедший.

Сергей Семенович, не спеша, поднял глаза, оглядывая посетителя. То был человек довольно высокого роста, с аккуратной стрижкой и такими же аккуратно подогнанными к лицу усами. При ходьбе ощущалась какая-то кошачья грация.

Одно, правда, сразу бросалось в глаза: потухший взгляд. И он резко диссонировал с общей картиной.

От опытного глаза Сергей Семеновича не ушло и то, что посетитель все делает через силу.

— Как я понимаю, вы Игорь Скопюк? — тихо спросил главврач.

— Точно так! — в голосе собеседника мелькнула ирония. — Капитан Скопюк.

— Ясно, — Сергей Семенович немного помолчал, а потом лишь ответил: — Пропал.

— Это мне уже говорили, — майор сел напротив главврача. — Где? При каких обстоятельствах? Когда точно это случилось?

— Ого, сколько сразу вопросов!

— Послушайте, Сергей Семенович… правильно?.. Так вот, мне сказали, что вы окажете любое содействие следствию.

— Вы не похожи на следователя. Скорее на…

— Скорее на… — согласился Скопюк. — Итак?

— Три дня назад. Медсестра утром зашла в бокс, а его и след простыл.

— Как я понимаю: все произошло, как у Агаты Кристи: классическая закрытая комната и ни одного свидетеля?

— Зря иронизируете.

— Совсем не зря! — майор нахмурился. Судя по интонации, ситуация с Андреем для него была, как кость в горле. — Знали б вы, как долго мы искали его. А тут, едва поступила информация, что он у вас, как на следующий день его и след простыл.

— И зачем он вам? — вкрадчивым голосом поинтересовался главврач.

Скопюк не ответил. Он, молча, смотрел на него, что-то обдумывая.

И снова Сергей Семенович интуитивно ощутил исходящую от этого человека тоску безысходности. Ему даже показалось, что он в самой глубине своей души ведет незримый бой с кем-то или чем-то. Отдельные жесты еще больше подчеркивали вывод.

— Мне надо его дело.

— Что? Какое дело? — не понял Сергей Семенович.

— А как у вас там? Медицинская карта? История болезни?

— Это…

— …конфиденциальная информация, — закончил майор. — И это знаю, но дело государственной важности. Думаю, вы понимаете. Хотелось, чтобы вы пошли на встречу. Вы ж догадываетесь, что постановление я могу достать без труда. Просто мы потеряем время.

— В карте вы ничего не поймете. Можете спрашивать.

— Вот и ладненько. Итак: он был болен?

— Для нас с вами — да.

— Как это понимать?

— Обычно, любое отклонение от нормы считается болезнью. В таком ракурсе — Андрей считается больным.

— А на самом деле?

— Доктор Гауф, наблюдавший за пациентом, полагает, что у него была явно выраженная шизофрения — расщепление личности.

— В чем это выражалось? — голос майора изменился. Глаза немного увлажнились.

Сергей Семенович уловил это, понимая, что сейчас Скопюк показывает свое истинное лицо, а не ту маску солдафона.

— Во-первых, он называл себя Велором…

— Как? — Скопюк вытянул из кармана ручку и блокнот и левой рукой стал что-то записывать.

Сергей Семенович обратил внимание и на эту деталь.

— Велор.

— Велиар? — переспросил майор.

— Нет, — отрицательно покачал головой доктор. — Велор.

— И в чем различия новой личности от старой?

Главврач долго смотрел в глаза Скопюку.

— Что такого сделал этот человек, что им начала интересоваться такая солидная организация?

Майор молчал. Потом вдруг резко поднялся и подошел к стене, на которой красовались какие-то дипломы.

— Раз интересуемся, значит так надо… И где ж его искать? — он скорее даже не спрашивал, а просто говорил вслух. — Такой же неуловимый, как и его братец. Ладно, доктор, до свидания.

И Скорпюк вышел из кабинета.

42.

Вечер был необычно теплым и красочным. Особенно небо. Игорь прошелся по деревянному помосту возле маленького прудика и сел на свободную скамью.

«Ну и задание дали, — вздохнул он. — Как там, в детских сказках: найди то, не знаю что. Иди туда, не знаю куда».

Игорь сделал несколько глубоких вдохов. Он собрался и снова стал сосредоточенно раскладывать факты по полочкам.

«Что докладывать руководству? — Игорь поморщился. — Жили-были два брата… Один вечно в бегах «по заграницам». А второй с ума сошел и бродит в сумеречной зоне своего «я».

Вспомнилась вдруг одна статья, в которой говорилось, что реальность можно изменять при помощи воображения.

«Если б так!» — сердце кольнуло.

Второе «я» злобно хихикнуло: «Что, с-сука? Хочется все исправить? А время вспять не повернешь! Так что живи… пока… если совесть позволяет».

Игорь снова набрал полные легкие воздуха и закрыл глаза.

Есть еще в стволе патрон. И он все еще его ждет.

«Господи, кто я? — Игорь проглотил комок, болью воспоминаний сжавший горло и наполнивший глаза влагой слез. — Несовершенен… несовершенен… — тихо зашептал он. — Господи, дай мне силы. Прошу тебя, выжги эту боль…»

«Дорога туда одна, — змеиным шепотом заговорило второе «я», — Но вопрос лишь в том: ждут тебя там или нет».

«Ждут», — но ответил Игорь очень неуверенно.

«Ты хоть сам в это веришь? Там ничего кроме тьмы и могильного холода».

«Что ты от меня хочешь? — «комок» снова сдавил горло. — Боже, до чего больно!»

Что-то внутри Игоря дрогнуло. И он решился.

«Всё!» — рука тихо поползла под полу пиджака…

— Молодец! — хлопнул Игоря по плечу Ставицкий — командир роты специального назначения. — А ты, парень, не трус! Честно, я бы так не рискнул… Обдумав, возможно, и попробовал, но явно от этого упустил бы время.

«Так всех трусами нас делает сознанье…», — процитировал «Гамлета» кто-то из его группы.

— Да, — несмело улыбнулся Игорь. — Да.