Сергей Трищенко - Я – начальник, ты – дурак (сборник) Страница 32

Одни утверждали, что Чёрный Шип – это зуб дракона, другие – что коготь дьявола (или наоборот – зуб дьявола и коготь дракона), что, в общем-то, могло быть правдой – как и всё остальное, впрочем. Кое-кто видел в Чёрном Шипе Бич Божий, как одно из его проявлений, посланный на человечество за грехи его, даже утверждали, что Чёрный Шип – один из гвоздей с креста Иисуса. Это было, конечно, святотатством с их стороны. Чёрный Шип не мог быть Бичом Божьим – среди его жертв были и священнослужители… впрочем, это ничего не доказывает, как и то, что жертвы не успевали даже помянуть имя Господа.

Чёрный Шип убивал. Убивал мгновенно и странно.

Шла женщина по улице, поскользнулась – гололёд – упала и ударилась затылком. Но за мгновение до того, как голова коснулась земли, оттуда вылез Чёрный Шип, глубоко погрузился в затылок – и исчез. И на землю упало совершенно высохшее тело, мумия.

Ехал в поезде коммивояжер – из начинающих. Прислонился на мгновение к оконной раме виском – и сразу высохшая кожа обтянула скулы, утончился нос, съёжились уши, шея плотно облегла позвоночник… И только глаза ещё недолго ворочались среди высохших век. Ещё один толчок поезда – и он с лёгким хрустом свалился набок, ломая скрюченные пальцы.

Лишь один раз удалось человеку спастись от Чёрного Шипа, хотя кто знает? – может быть, этот случай явился всего-навсего плодом чьей-то фантазии: было замечено, что несколько человек утверждали, что это произошло с ними.

Было так: работал этот парень мясником, или поваром, или рубщиком мяса – неважно. Главное, что в руке он держал острый нож. А другой опирался на колоду – тогда ведь не знали, что нельзя ни за что браться голой рукой, без перчаток – и в неё впился Чёрный Шип.

Как будто ледяной холод охватил сразу левую руку. И чувствовалось, как потянулись токи, линии, жилы, жизненная сила от плеча к кисти. Ткани сжимались, ссыхались на глазах… Но у парня имелась отменная реакция. И он был наслышан о Чёрном Шипе – едва мелькнуло что-то чёрное и впилось в палец, он взмахнул тесаком и отсёк себе левую руку по локоть. В этот самый момент он и увидел Чёрный Шип – острую четырехгранную пирамидку, до половины погружённую в палец. Миг – и она исчезла. Отрубленная рука осталась на столе, наполовину высохшая. Последующие гистологические исследования не показали никаких патологических изменений в костной, мышечной, нервной, соединительной и других тканях. Рука оказалась лишь совершенно обезвоженной.

Нельзя было касаться ни одного предмета незащищённой рукой без опасения быть поражённым Чёрным Шипом – перчатки, одежда, обувь служили защитой. Поэтому, может быть, отмечено так мало ударов в ноги, и всегда поражаемый был бос. Ни разу не колол Чёрный Шип и сквозь одежду – узнав это, люди стали одеваться, кутаться, прятать открытые участки тела… и ни в коем случае не прикасались ни к одному предмету, откуда мог выскочить Чёрный Шип.

Появилась новая мода – глухие матерчатые шлемы, длинные рукава, перчатки. Однако защитных очков не требовалось – Чёрный Шип не бил в глаза. Никогда. И это было ещё одной из загадок Чёрного Шипа.

Человечество приспосабливалось, как приспосабливается ко всему. В атмосфере напряжённого ожидания и пассивной защиты никто поначалу не обратил внимания, что сообщения о нападениях Чёрного Шипа прекратились – а значит, прекратились и сами нападения. Может быть, принятые меры дали результаты, а может, просто наступали тёплые летние дни, но Чёрный Шип перестал появляться и пугать своим появлением людей.

Нет, были отдельные случаи лёгкой паники, когда слышался крик ужаса: «Чёрный Шип!», но это была ложная тревога – кто-то, преследуя своекорыстные цели, или по глупости, подбрасывал куда-либо нечто похожее на Чёрный Шип, но постепенно и эти случаи прекратились.

Люди успокоилась – осталась лишь лёгкая досада, что не удалось поймать ни одного Чёрного Шипа, лёгкая печаль по его жертвам, большая радость, что удалось остаться в живых… и огромный страх от того, что следующей зимой Чёрный Шип может вернуться…

Властелин мира

Ему было скучно, и он сделал великое открытие. Он всегда делал великие открытия, когда скучал. А так как это происходило довольно часто, то великих открытий он сделал великое множество. Они его немного развлекали. Но если раньше он делал великие открытия, которые люди ещё могли понять – например, опровергая Эйнштейна и рассчитывая процессы при сверхсветовых скоростях; или создавая единую теорию Пространства-Времени, то теперь он делал такие открытия, которые люди даже не могли представить. А поскольку люди не могли представить, то и описать их нет никакой возможности. Не создано ещё таких понятий и определений, в рамки которых смогло бы вместиться то величие образов, которое он создавал.

Да и математика, известная сегодня, не годилась для выражения новых законов. Она безнадёжно отставала от него, ушедшего вперёд на столетия. И чем дальше это продолжалось, тем всё дальше уходил он вперёд и вперёд, обгоняя человечество. И ничего с этим нельзя было поделать – он не мог остановиться, не мог не думать, а рядом с ним не имелось человека, способного понять его.

И он скучал, делал от скуки великие открытия, отталкиваясь от собственных выводов и создал стройную систему взглядов, охватывающих весь наш мир, всю Вселенную… и даже больше… Но вот что? Такого понятия пока не было. Люди ещё не придумали, а он прекрасно обходился без понятий. Но долго так продолжаться не могло.

Он знал, что наступит время, и он отдаст людям все тайны, которые открылись ему в бесконечном созерцании мира. И тогда люди поймут, как велик мир, который их окружает, и как он мал. Что он зависит от людей, от каждого человека. Люди поймут это и станут жить в единстве с миром, ощущая себя его частью… и в то же время его властителями… и друзьями.

Это будет… Он знает это. Но это будет ещё нескоро, а пока он лежит в кроватке, широко раскрыв большие ясные глаза и, кажется, о чем-то думает.

Где-то на земле

Ко мне явился пришелец. Возник из воздуха – как они обычно являются в подобных случаях, прямо передо мной – и сразу перешёл к сути дела:

– Мы хотим завоевать вашу землю, – заявил он, выпустив клуб дыма (он курил сигару и был в смокинге), – в наше личное пользование. Я выражаюсь ясно?

– Валяйте, – произнёс я, усаживаясь на край верстака. Ветерок из окна колыхал белоснежные занавески.

– Мы это делаем потому, – продолжал пришелец, – что вы не способны развивать собственную цивилизацию. Вы загубили множество великих открытий, даже не сделав их.

Я с интересом смотрел на него. Где-то я его уже видел. Где-то на Земле. В коридоре что-то мерно звякало. Прокатили тележку.

– Но мы не можем появиться на Земле лично, управляя ею. В этом виновата Галактическая этика, ну и… Короче: вы нам нужны и подходите. Вы станете управлять Землей от нашего имени, а мы научим вас тому, что умеем мы, и чего вы ещё не умеете. Вы сможете передвигать предметы силой мысли, перемещаться по собственной воле в пространстве, сможете телепатировать… Вы согласны?

Я задумался. Через открытое окно ко мне доносились обрывки разговора: «Где-то на Земле?..» – услышал я кусок фразы и ответное:

«Конечно…»

– Не делайте этого, – попросил я. – Зачем? Зачем вам всё это нужно? Зачем вы вмешиваетесь? Ведь всё равно у вас ничего не получится…

– Как это? – удивился пришелец. – У нас всегда всё получается. У нас есть гиперонные излучатели… вы знаете о таких?

Я развёл руками.

– Ну вот. И кроме этого… Но вы отказались? Тогда…

От пришельца следовало избавляться. И не из-за его угроз, нет. Просто ко мне вскоре должны были прийти, а он… Словом, он был здесь лишним.

Я глубоко вздохнул, как бы сожалея о прерывающемся разговоре, и оглядел пришельца сверху вниз, проведя вдоль него глубокомысленную черту, по которой он и разделился надвое. Затем я сделал ещё несколько беспорядочных движений глазами, образуя сложную пространственную конфигурацию, провёл множество мелких беспорядочных рассечений на нём, а образовавшиеся кусочки аннигилировал.

– Зря вы так, – послышался голос пришельца, – не поможет, это ведь всего-навсего внешняя оболочка.

Как же я сразу не догадался! Что ж, попробуем иначе.

Медленным образом вывернув четвёртое измерение, я нашёл в нём точку соприкосновения с пятым, модулем ввёл пришельца в получившуюся четырёхмерную полусферу и закапсулировал её.

Но и это не помогло, пришелец оказался на редкость настырным: он явился передо мной почти в прежнем виде, разве что чуть более взъерошенный и помятый.

– У вас ничего не выйдет, – решительно заявил он, – знаем мы все эти штучки.