Татьяна Томах - Время в ладонях Страница 4

Охранник пропустил Саню без единого слова, швейцар приветливо кивнул, как старому знакомому.

Прежний старичок сидел за окошком обмена, читал газету. Саня мельком увидел на обороте жутковатую фотографию — что-то изуродованное, плохо прикрытое черной пленкой, рыдающая женщина на коленях. Вот ведь кошмары у нас вечно печтают, только бы рейтинги поднять, — подумал он, неожиданно почувствовав острый укол ужаса. Будто кто-то невидимый ткнул ледяной иглой в солнечное сплетение, пригвоздил живот к позвоночнику, заморозил дыхание. Что же такого было в этой, в общем-то, стандартной для печати и телевидения, картинке, Саня так и не успел понять. Старичок споро свернул газету, и выжидательно уставился на посетителя.

Зачем я сюда пришел? — изумился Саня, испуганно оглядываясь вокруг. В мигающем бледном свете лица швейцара и старика-обменщика показались жуткими, неживыми. Я ведь не собираюсь здесь играть?

— Слушаю, молодой человек? — утомившись ждать, сказал старичок.

— Я…

Саня замялся под строгим взглядом старичка. Бежать отсюда! Он ведь поклялся сам себе: больше ни одной игры. Тем более в этом жутком, совершенно невозможном месте.

— Скажите, а я мог бы обменять… э… свое время на… просто на деньги… или…

— Молодой человек, — голос старичка зазвенел металлом: — здесь вам не обменный пункт, а приличное заведение. Выигрыш можете получать в чем вам угодно, по индивидуальному курсу…

— Играем? — грохнуло у Сани над ухом. Он вздрогнул и обернулся. Старый знакомый — лысый толстяк, только теперь не во фраке, а в темно-малиновом лоснящемся пиджаке и с золотой цепью на могучей шее, приветливо оскалился. Похожие на сосиски пальцы с трудом удерживали внушительную стопку фишек для рулетки.

— Везучий денек, — подмигнул толстяк.

— Желаете жетоны для автоматов, как раньше? Молодой человек? — сердито окликнул Саню старичок.

— Я…

Из двери, ведущей к рулеткам, выбежала, звонко цокая каблучками, фигуристая рыженькая пышечка в обтягивающем платье.

— Пусик, — заверещала она, вцепляясь в толстяка. — Ты такой гениальный! Я знала!

Толстяк довольно ухмыльнулся.

— И норковую шубку? — озабоченно поинтересовалась рыжая, трогая наманикюренным пальчиком стопку фишек в руке толстяка.

— Обсудим, — пообещал он, обхватывая пышечку за талию, и опять подмигнул Сане. Саня смущенно отвернулся.

— Жетонов, — твердо сказал он старичку. — На два месяца. Нет, на три.

Сначала он считал проигрыши. Потом сбился. Точнее — ему стало жутковато. От того, с какой скоростью исчезали в узкой щели автомата дни и недели Саниной жизни. Кажется, он проиграл за этот вечер года два. Или три?

— В чем желаете получить выигрыш?

— А в чем можно?

— Деньги по номиналу. Время по индивидуальному курсу. Харизма. Кураж. Удача.

— Удача? — заинтересовался Саня. — По индивидуальному курсу?

— Разумеется. Желаете посчитать? На время? Или на событие?

— Это как?

Старичок строго посмотрел сквозь толстые очки, и Саня подумал, что он сейчас скажет: «Здесь вам не справочное бюро».

— На время, — все же пояснил старичок: — это значит, в течение оговоренного времени, скажем, одного дня, вам будет постоянно везти. Транспорт сразу подойдет, начальник не заметит опоздания — ну и прочее в этом духе.

— То есть, в мелочах?

— Ну, знаете, — рассердился старичок. — Из подобных мелочей складываются ваши дни. И ваша жизнь. Разумеется, если в оговоренный период произойдет значительное событие, исход которого будет случаен — упомянутое событие исполнится наиболее благоприятным для вас образом. Попрошу, однако, понять, что все выполняется исключительно в рамках возможных реальностей. Никаких чудес. Никаких дядей-Рокфеллеров, которые внезапно переписывают на вас все свое состояние. Это понятно?

— А если не на время? А на событие?

— Удача действует исключительно в рамках оговоренного события.

— Но никаких чудес? — спросил Саня. Интересно, попадает ли в разряд чудес исключение из списка на увольнение его фамилии?…

С работы Саню не уволили. Через некоторое время он ушел сам. Зачем ходить на надоевшую скучную работу, где тебя совсем не ценят? Если можно, применив удачу на событие, вовремя встретить владельца конкурирующей фирмы и, использовав день харизмы, убедить будущего нового шефа в своих незаурядных способностях? И получить работу куда интереснее, престижнее и денежнее прежней?

Впрочем, чуть позже понял Саня, когда и новая работа стала несколько мешать его увлечению — зачем вообще она нужна? Время можно проводить куда с большей пользой — среди единомышленников, понимающих толк в настоящей игре. А деньги… ну что это все так вокруг них пляшут? В конце концов, деньги проще выигрывать, а не зарабатывать. Да, часто проигрыш оказывается больше — но в основном из-за этого жульнического индивидуального курса. Но ведь всегда можно отыграться, верно? Особенно, если тебе согласны отсыпать бесконечное количество настоящих игровых жетонов в обмен на такую непонятную и неизмеримую субстанцию, как время. Смешно, как вообще существует такое странное казино; наверное, владелец этой конторы просто сумасшедший…

Дома все было замечательно. Саня сказал, что теперь работает по гибкому графику с индивидуальными клиентами. Что с некоторой натяжкой можно было назвать правдой — если считать работой ежедневное посещение казино, из которого Саня каждый раз приносил денег.

Он проводил много времени с Иришкой и Аней. Можно было, конечно, и больше — но ведь нужно было когда-то ходить в казино?

Иногда Сане становилось страшно.

Его тайная, скрытая от родных жизнь, теперь была не просто ложью. Ложью, которой можно с кем-нибудь поделиться, когда ее тяжесть станет невыносимой.

Теперь это было безумием. Кто поверит в то, что Саня играет в странном заведении, где меняет жетоны на дни и месяцы жутковатый старичок с копытами вместо ступней (Саня однажды увидел их мельком). Сатир? Черт? Кто поверит, что время здесь можно поменять на деньги или удачу?

Открывая дверь казино, Саня будто проваливался в совершенно другой мир, со своими законами и обычаями. Мир, о котором он старался немедленно забыть, возвращаясь в обычную жизнь.

Сане казалось, что он сам расщепляется. Разделяется на нескольких разных людей, почти не связанных друг с другом — разве что тем, что все они делят одно тело.

Первый, Саня-обычный, любящий муж и заботливый отец, который с удовольствием играет с дочкой и занимается хозяйством. Второй, жутковатый и немного безумный тип, вроде того игрока, который встретился как-то Сане в страшную ночь, когда он всерьез размышлял о самоубийстве. Игрок, полностью занимающий Санино тело и рассудок в мире казино.

Кажется, был еще третий… Третий, который с ужасом наблюдал это расщепление.

«Что ты делаешь? — кричал он Сане, когда тот подходил к заветной двери тайного казино. — Остановись! Ведь можно обойтись без этого! Ну, можно, а? Давай найдем работу, как все нормальные люди, и будем просто жить…»

«Отвали», — отвечал игрок, который привык утихомиривать этого Третьего еще в пору своего увлечения обычными игровыми автоматами. Третьего можно было обмануть или разжалобить чем-то вроде: «Ну, я в последний раз» или «Это моя единственная радость в жизни, ну разочек, а? Разочек то ничего не изменит…» Или просто грубо послать — мол, я сейчас не в настроении, подумаю об этом потом.

«Что ты делаешь, а?» — взывал Третий к Сане-обычному. «А что я? Ничего, — удивлялся Саня: Сейчас-то все хорошо, а? Сижу, играю с дочкой. Причем тут вообще я?»

«Кто ты на самом деле?» — вдруг спрашивал Третий, глядя на Саню из зеркала в ванной. Саня замечал беспокойные глаза и дергающиеся губы. «Ты знаешь, кто ты по-настоящему такой?» Саня задыхался от страха, хотел отвести взгляд от зеркала — и не мог. Почему-то там, в глубине мерещилось невнятное и жуткое — то ли исковерканное тело под черным полиэтиленом, то ли рыдающая женщина…

«Сколько тебе осталось времени, ты знаешь? Неужели ты думаешь, что Они подарили тебе это все просто так — деньги, удачу, обаяние? Неужели ты не понимаешь, что весь в долгах, и скоро придет время расплачиваться? Время, которого у тебя уже почти не осталось…»

«Отвали», — испуганно отвечал ему Саня: «Я не знаю. Я не хочу…»

«Мы подумаем об этом потом», — приходил на подмогу игрок: «И еще, всегда ведь можно отыграться, верно?»

А однажды старичок поднял на Саню круглые совиные глаза и поинтересовался:

— Прошу прощения, молодой человек, на что именно вы хотите купить жетонов?

— Как на что? — переспросил Саня, еле двигая языком. Во рту мгновенно пересохло.

Старичок смотрел терпеливо.

— Как на что… Я… На время. На мое время.