Ira Amnephis - Искатель и Муза Страница 4

   Возьму дневник с собой прямо на экзамен. Вдруг запишу что-нибудь полезное? Или набросаю портрет аспиранта. Или вдруг после экзамена зайду в магазин, там снова столкнусь с ним — но на этот раз не растеряюсь и нечаянно уроню в его тележку свою любимую тетрадь. Вот только… Теперь я этого не так сильно хочу, как раньше. Это добрый знак! Иссякающее чувство становится менее важным.

   Я не верю в то, что пишут в сонниках, все эти примитивные толкования просто смешны. Но бывает, что в снах содержится предсказание, или что-то похожее на предсказание, или истина, или дополнение к истине. Это действительно так!

   Мой друг из снов, юноша с силиконовой кожей, скрипучими телодвижениями и невероятно добрыми глазами — сегодня он снился мне и ласково сообщил, что напрасно я не закрыла окно перед тем, как легла спать. Он был прав, на столе была лужа, два учебника и несколько тетрадей страшно промокли. Но на дневник не попало ни капли: дневник я положила на пол, рядом с кроватью, чтобы успеть записать сон до того, как он выветрится из головы. Какая я предусмотрительная!

   Я отключил себя вчера, чтобы не думать одно и то же. Я подумал, что всё равно придет Саша, и он меня включит. А если не придет — всё равно Антон когда-нибудь вернется.

   Действительно, Саша пришел и включил меня. Он был обеспокоен и задавал мне вопросы: как, зачем, почему я отключился. Я пытался ему рассказать, что это нормально, что Антон часто отключает меня на ночь, что он может сам спросить у Антона потом.

   Саша пробыл дольше, чем обычно.

   Если бы я был человеком, я бы стал немного другим после отключки. Мне мог бы присниться вещий сон. Или Алиса. Или слова Алисы, записанные в тетрадь — какие-нибудь другие слова, кроме тех, что в ней уже есть. Или Антон, рассказывающий о доброте.

   Алисе снилась шарнирная кукла в человеческий рост. Кукла — это модель человека. Я — тоже модель человека. Куклы похожи на людей, и на меня тоже. Ей снилась кукла с силиконовой кожей и добрыми глазами. У меня тоже силиконовая кожа. Я не знаю, добрые ли у меня глаза. Я плохо разбираюсь в доброте.

   Почему Антон не обратил на это внимание, если он все же читал ее записи? Ей снился кто-то, очень похожий на меня — почему он этого не заметил? Вдруг она тоже любила меня? Я уже несколько раз задумывался об этом. И вдруг Алиса не умерла? Вдруг она нечаянно выронила свой дневник в чью-то тележку, как и намеревалась? Вдруг мы с ней можем быть вместе как можно дольше?

   Стук в окно. Это дождь. Темнеет. Алиса тоже писала про дождь. Я знаю, в чем разница между нею и мной. Но теперь я тоже смотрю на дождь, не включая свет — значит ли это, что разница между нами становится меньше?

   Я открыл окно. На окнах решетки. Я не пролезу сквозь прутья, не повредившись основательно. Если удалить один прут, то будет существенно легче. Прутья прочные. Я пока не понял, чем их можно удалить. Пока можно просто смотреть на дождь и думать.

   Если я выйду наружу, меня быстро найдут и приведут обратно. Так что придется поторопиться. Я знаю, где живет Алиса, ее адрес записан на последней странице дневника, маленькими буквами. Очень маленькими, но я все же прочитал. Я уже несколько раз подробно представил, как туда добраться. Зачем мне встроенный навигатор, если я все время взаперти? Почему я называюсь «Искатель», и при этом не ищу ничего? Если не отключу себя, то снова буду думать одно и то же.

   Но может и нет. Ведь завтра в 16.00 придет Саша, или какой-нибудь другой лаборант, у которого будут ключи от входной двери. У него будут ключи, значит, завтра в 16.00 я могу выйти. Пока он не запер дверь снова. Если бы я не отключил себя вчера, я бы уже сегодня мог быть у Алисы. Хотя вчера не было дождя. Может, дождь очень важен? Иначе зачем писать о нем в дневнике? Дождь как-то влияет на мышление? Если бы Антон не уехал, я бы спросил у него.

   Мне осталось всего два экзамена и зачет, а я так ненавижу свою жизнь, что ни на что нет сил. Раньше я думала, что настоящий кошмар — это сплошные, беспрерывные, неконтролируемые воспоминания о нем. Вспоминать то, чего вспоминать не хочешь — это совсем бестолковое занятие, опустошающее и мучительное.

   Но настоящий кошмар — это отсутствие чувств, равнодушие к тому, что так тревожило прежде, к тем же самым воспоминаниям. Я так опустошительно равнодушна всю последнюю неделю, что ничего не хочу. Кажется, мне даже всё равно, сдам я сессию или нет. Но так не должно быть. Не должно быть всё равно.

   Дети, играющие во дворе, очень громко спорят. Мне не интересно, а все равно слушаю.

   Звонила Ольга и звала прогуляться в парк. У Ольги выходной, а у меня завтра последний зачет. Вот завтра можно будет погулять. Я пообещала ей, что позвоню сама. Теперь главное — не забыть об этом.

   Сижу на подоконнике и лениво учу антропологию. Смотрю на машины, скопившиеся у подъездов. Если люди — это муравьи, то машины — это палочки, которые они носят на себе. Мы с Соней говорили об этом на первом курсе. У людей столько игрушек. Вся цивилизация — как одна большая игрушка. В конце концов, получается, что наши игрушки играют нами, вертят нами, как хотят. Стоило ли заводить их?

   На улице солнечно. Дома тихо и душно. Я совсем рассеянная. Только и всего. Нужно налить себе кофе.

   Антон сказал, что вновь не проявит жестокости по отношению ко мне. Но если бы я покалечил Сашу, а не просто «выбежал на улицу сломя голову» — обязательно проявил бы.

   Оказалось, что Антон не уезжал, а круглосуточно работал в лаборатории. Он «был так занят в последнее время, что ему было некогда ездить домой».

   Пока Антон вез меня в лабораторию, он сказал, что будет показывать мне дневник Алисы только по праздникам, потому что, начитавшись ее записей, я начинаю вести себя как безмозглая девчонка. А он пока что не собирал девчонок, и даже не планировал. Он отчитывал меня не так долго. Он даже немного смеялся, он не повышал голос вовсе. Может, потому что мне было, что сказать:

    — Когда любишь кого-то, стремишься быть вместе с ним как можно дольше.

    — Себастьян, я советую тебе отнестись к этой девушке как к прекрасному сну. В реальности она умерла. Раз уж ты полюбил ее бессмертную душу — это характеризует тебя положительно, но, пожалуйста, не сходи с ума, твой ум тебе еще пригодится.

    — Что такое «бессмертная душа»?

    — В твоем случае это разум… Например, то, как ты думаешь. Завтра, послушай меня, завтра у тебя появится товарищ, очень умный и очень похожий на тебя, вот его и будешь любить. Серьезно, уже завтра всё будет прекрасно. Вам придется поладить друг с другом, иначе я стану крайне суровым и беспощадным. И тебе уже некуда будет деться от любви к нему, так-то!

    — Я его не знаю. Он мне не интересен.

    — Пока не знаешь. Когда-то ты ничего не знал об Алисе. И даже не интересовался ею.

    — Но она знала обо мне. Я снился ей, так же часто, как и тебе.

    — Это прекрасное совпадение. Но совершенно бесполезное. Сейчас было бы гораздо полезнее, если бы ты отнесся к ней как к своему сну.

    — Андроиды не видят снов. Она не могла мне присниться.

    — Я и не говорю, что она тебе приснилась! Я говорю, что ты мог бы отнестись к ней так. Что это было бы гораздо лучше.

    — Почему было бы лучше?

    — Потому что лучше не психовать!

    — Я… попробую.

   Отнестись, как к прекрасному сну.

Я очень быстро вышел из квартиры Антона, когда Саша открыл дверь. Мне пришлось оттолкнуть Сашу, но Антон сказал, что я не покалечил его. Я заранее распланировал маршрут, но по пути было много осложнений. В реальности всё более бессистемно, чем во встроенном навигаторе. Опять шел дождь, дождь как-то влияет на мышление. Дождь охлаждает. Антон сказал: хорошо, что людей на улицах было мало, это из-за дождя.

   Но зато были собаки. Собаки увязались за мной, это было так необычно, по сравнению с другими прохожими.

   Перекрестки — очень странные места, я и раньше замечал это. Машины громко шумели, притормаживая, когда мы с собаками пересекали дорогу на перекрестках. На перекрестках шумно. Я старался избегать их и пересекать дорогу где угодно еще.

   Я добрался до дома Алисы за двадцать шесть минут, вокруг ее дома росло много деревьев. Было темно под их кронами. Я решил обойти дом вокруг, чтобы найти вход. Около одного из входов я увидел Антона, он был в промокшем халате, рядом с машиной стоял незнакомый лаборант и курил. Так я узнал, что Антон был в институте, а не в отъезде. Он сказал, что я совершенно зря отвлекаю его от работы.

    — Я ищу Алису.

    — Я понял. Но ее здесь нет, Себастьян.

    — Дождь влияет на мышление.

    — Ты прав. Хорошо, что на этот раз ты не повредил свою кожу, иначе я бы сильно рассердился. И немедленно проявил бы жестокость.