Елена Минкина-Тайчер - Принцесса Лягушка Страница 7

Конечно, зимой больных прибавилось — эпидемия гриппа, ангины, бронхиты. И болезни сердца не терпят холода, и гипертонии обострились. Какой–то снежный ком, а не работа. Зато выявлены три новых диабетика на совсем ранней стадии, есть надежда остановить болезнь. И поправляется женщина с опухолью кишечника. Та самая, с мужем, любителем интернета.

А бывают и совсем легкие случаи — просят справки в спортзал или для обучения вождению. Русская девочка Женька принесла заполнить бланк для поступления в университет. Она живет совсем одна, снимает комнату–студию в подвале большой виллы. Оказывается, она сирота, привезена в местный интернат по какой–то программе для подростков, отслужила армию, теперь работает в булочной и собирается учиться. А я почти с рождения имею прекрасных талантливых родителей и еще огорчаюсь! И скучаю по Кайлу, хотя сама решила уехать. Зато Женька недавно попросила выписать рецепт на контрацептивы. Жизнь продолжается!

Очередная Расмия плавно входит в кабинет. Нет, на этот раз Латифа! Круглое лукавое лицо, длинное широкое платье, обязательные два платка. Она лет на десять моложе мой мамы, но выглядит как ее бабушка из–за глупой одежды и большого обвисшего живота. Кажется, у нее шестеро детей. Или восемь? Помню, что четное число, и что все женаты кроме младшего сына. Интересно, как бы она отнеслась к Центру Материнства?

— Вот анализы, — вежливо улыбается Латифа и садится на краешек стула.

Эта Латифа вызывает во мне искреннее восхищение. В отличие от всех остальных Расмий и Латиф она не ходит за мужем как тень, а бодро держит в руках все семейство, включая невесток и более двух десятков внуков. Все они послушно сдают анализы, вовремя делают прививки и принимают витамины, которые я назначаю из–за наследственной анемии. Вот и сейчас она явилась с анализами мужа, потому что сам он не тратит время на такие пустяки, как посещение врача.

Анализы средние, — много жиров и мало витаминов, много еды и мало движения, и так понятно. Но грубых нарушений, кажется, нет… О! НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!!

Что за дикость присылать жену к врачу, а не приходить самому! Может быть, я бы заметила раньше…

Латифа смотрит внимательно, улыбка как маска сползает с круглого лица.

— Да, — говорю я, — есть один плохой анализ. Нужно срочно обратиться к урологу, я сейчас выпишу направление.

— Не рак? — выдыхает она шепотом.

— Похоже. Похоже, что рак. Анализ показывает, но нужно все проверить.

— Она молчит. Просто сидит и молчит.

— Это не очень тяжелый рак! Можно бороться, я тебе обещаю! Только ты должна мне помогать, понимаешь? Можно бороться и полностью выздороветь.

Я еще что–то говорю, такое же глупое и неубедительное. Маркер в пять раз выше нормы, наверное, уже есть метастазы.

— Сына собираемся женить, — говорит Латифа. — На сколько отложить?

— На полгода. Дай мне полгода, договорились?

Она опять молчит, аккуратно складывает направление, анализы, карточки.

Как страшно и тяжело работать, какая безнадежная отсталость и тоска. Если бы не метастазы, эту опухоль легко можно убрать. В конце концов, биотерапия это даже не облучение, не такой уж однозначный риск для врача.

— Лина, что?! — я с ужасом смотрю в белое мертвое лицо, — что случилось?!!

Лина пытается ответить, но серые губы дрожат и не складываются в слова.

— Кровотечение? Боли? Инфекция?!

— Предлагают прервать, — хрипло выдавливает она. — Мальчик больной. Синдром Дауна.

— А девочка?!

— Девочка нормальная. Но говорят, что если убирать один плод, то второй в этом сроке вряд ли удастся сохранить.

Синдром Дауна. Какая жестокая ошибка природы. Мамина Нобелевская премия опоздала на много лет. Нет, все равно, коррекция возможна только до беременности.

Бедный–бедный мальчик… Но девочка–то совершенно нормальная! Я вдруг отчетливо представляю эту девочку, курносую озорницу в кудряшках и почему–то с рыжими веснушками, как у моей мамы. Вот она копает песок круглым совочком, высунув язык от усердия, мелкие капельки собрались над пухлой губой, вот бежит в школу, таща за собой веселый красный ранец на колесиках, мелькают стройные ножки с ободранными коленками, вот бежит на свидание — нежная юная грудь, тонкие запястья, как у Лины, шапка золотых кудрей…

— Это невозможно, — выдавливаю я, — девочка должна жить.

— Говорят, у мальчика очень много дефектов, будет совсем дебильный и больной…

Я опять представляю озорницу в кудряшках. Рядом — толстый больной мальчик с бесмысленным взглядом, слюна течет изо рта, он тупо стучит паровозиком о каменный пол. Маленькая никому не нужная красавица. Замученные родители не обращают на тебя внимания, ты часами сидишь у телевизора, пока мама ездит с братцем по больницам и врачам, на день рождения к тебе не приглашают гостей, у тебя почти нет подружек. В школе ты не рассказываешь про брата, он все время болеет, плачет и мычит, рвет твои тетради и ломает игрушки. Мама все больше устает и замыкается, папа все позже приходит домой и однажды не приходит совсем…

Если очень сосредоточиться… не так страшно… ты же сама хотела попробовать… о нарушении инструкции все равно никто не узнает.

Я представляю как восстанавливается форма глаз и головы, удлинняются ручки, смыкаются клапаны сердца — хорошенький крошечный мальчик, совсем худенький еще, но полноценный и нормальный…

И метастазы у мужа Латифы… только два в костях таза… совсем небольшие. Легко вхожу в биополе, ничего страшного не случится, ну поболею немножко …

Холодная скользская лягушачья лапа разжимается в моей груди, и я дышу легко и свободно. Все правильно! Для кого так сильно себя беречь? Для Кайла?

— Знаешь, Лина, по–моему все сошли с ума! Столько лет ждать эту девочку и вдруг убить на ровном месте? А мальчик… а мальчик тоже может оказаться нормальным. Бывают ошибки, даже очень часто! Давай рискнем, а?

— Да, — замученно улыбается Лина, — я тоже так думаю. Попробую. Я вам очень благодарна за все, очень–очень благодарна!

Всю зиму я болею. Но не так страшно, обычные инфекции — воспаление легких, гайморит, фолликулярная ангина. Выхожу на работу на пару недель и подхватываю очередную заразу. Снизилась имунная защита, как и описано в первых работах по биотерапии.

Две недели назад Лина родила двойню, Том позвонил прямо из родильной палаты –

— Доктор, я обязан вам сказать! Вам — первой!! Мальчик совершенно нормальный!!!

Ничего не подтвердилось, представляете?!

— А девочка?!

— Девочка еще лучше! Замечательная девочка! Лина просит передать вам спасибо. Огромное спасибо за поддержку!

А муж Латифы перенес два курса химиотерапии, сейчас на облучении. Очень большой шанс на полное выздоровление. Все врачи удивляются, что при таком размере опухоли не развились метастазы.

Болеть так долго и нудно я не привыкла. Антибиотики очень устаревшие, приходится глотать в день по несколько порций вместо однократной эффективной дозы. Зато готов мой коврик с лилиями, висит над лестницей и пылится понемногу.

Иногда, ближе к вечеру, заходит господин Элиэзер, приносит фрукты, печенье в маленьких корзиночках, какой–то особый целительный мед. Вчера он подарил мне деревянный гриб собственной работы, в котором можно хранить иголки для вышивания. На тумбочки у моей кровати сидит грустная деревянная собака. Он продолжает утверждать, что я слишком молода и не понимаю ценности здоровья, что нужно принимать витамины и нельзя бегать без тапочек по каменному полу

Мой «юбилей» пришелся на высокую температуру, хоть в этом повезло. Все–таки жутко чувствовать себя пятидесятилетней женщиной, даже временно. Сотрудники прислали корзину цветов с пожеланиями здоровья, про возраст деликатно не упоминали.

Ничего, скоро наступит лето, уменьшится количество инфекций, можно будет ездить на море, греть ступни в горячем песке и полоскать нос горькой целебной водой. Мне положен отпуск, надо бы придумать что–то особенное, но немного грустно планировать одной. В прошлом году я хотела поехать в Голландию, побродить под мелким дождиком после местной жары, посмотреть на реки и каналы, но так и не собралась. Страшно думать про все эти поезда и самолеты, ползущие как улитки, очереди в аэропорту, отправку багажа. Хорошо, что меня не занесло еще на пару веков назад, пришлось бы путешествовать в дилижансе!

Телефон на моем рабочем столе трещал и, кажется, подпрыгивал от усердия.

Я уже привыкла к разным громоздким и нелепым предметам — компьютеру, принтеру, аппарату для измерения давления, — но телефон особенно раздражает, потому что отвлекает внимание, и я все время боюсь что–то забыть или перепутать.

— Я говорю с семейным врачем больной Гуревич Евгении? Пожалуйста, примите во внимание, Гуревич выписывается сегодня, ей потребуется постоянное наблюдение. Я уже связалась с вашим социальным работником, но хотела бы предупредить и лечащего врача.