Александр Головков - Битва за рай Страница 9

— А я не люблю нашу фирму. — Сказал Буко. — Она вовсе не вещь в себе, а одно из течений нашей жизни, когда люди не только не уважают друг друга, но и не хотят друг друга понимать и замечать даже. Наша фирма — Caput mortuum[4], из которой вывелся новый вид существа — человек искусственный. Искусственный человек создает себе искусственный мир, и одежда у него искусственная, и душа, и мысли. И вся его искусственная жизнь насыщена такими же искусственными проблемами.

Фрист усмехнулся.

— Буко, как можно говорить о жизни всякий вздор так, будто жизнь не ограничена стенами Homunculus’a, а может существовать еще где-то и как-то? Каких-то птиц придумал, небо голубое… — на лице Фриста выразилось отвращение. — Иди в отдел, там тебе Цицарь уже кнопки нашел.

В бюро по-прежнему было шумно от народа. В позолоченном окне висел кусок оранжевого неба. Цицарь хмуро тер шею.

— Выключателей нету. Есть переключатели — переключать с одного на другое. Давай попробуем заменить. В принципе какая разница?

Буко покачал головой.

— Ты подумай, может, можно, а? — с надеждой спросил Цицарь.

— Они не мощные.

— А выключателей нету, — Цицарь спрятал виноватый взгляд. — Понимаешь, не запланировали…

За ближайшим к агрегату столом сидел Шикс, оплывший, как слизень, и молчаливый. Он все делал плохо, и поэтому ему никогда ничего не поручали. Он сидел весь такой выключенный из жизни.

— А у меня есть кнопка, — негромко сказал Шикс.

— Кнопка? — Буко не поверил своим ушам.

— Да, кнопка, — повторил Шикс и выложил на стол выключатель кнопочного типа.

Цицарь на радостях расцеловал Шикса и побежал к начальству. Буко за полминуты поставил выключатель на место. Теперь машину можно было запускать. И он включил «пуск». Машина дрогнула и начала набирать обороты. В бюро даже разговоры стихли: все завороженно смотрели на агрегат.

— Что ж ты молчал насчет кнопки? — улыбнулся Буко.

— Так она неисправная, — в ответ улыбнулся Шикс.

— Неисправная кнопка?

У Буко вытянулось лицо. Он бросился к агрегату, пытаясь его остановить. Он давил на кнопку. Машина не выключалась. Пространство стало сворачиваться.

Буко понял, что в фирме не могло быть кнопок. Потому что их не имели люди.

— Куда тебя несет? Остановись!

Принципиальный человек в ответ только ухмыляется. Кнопки ему не нужны. Ведь он собой не управляет — им управляют принципы. Мысль рождает мысль, в искусственном человеке просыпаются силы, приводят его в движение, и в пробирке поднимается буря. Неуправляемость — вот принцип фирмы, на котором она была построена и существовала, запущенная раз и навсегда. Буко, как же ты искал в этом мире то, чего в нем не могло быть принципиально?

Пространство сжималось все туже. Последнее, что видел Буко, — в бюро, размахивая руками, вбежал маленький Цицарь. Фирму тряхнуло и бросило в прошлое, туда, откуда она начиналась.

А в Лике ничего не изменилось. Сплошь стояли двухэтажные особняки с флюгерами на крышах, по зеленым улицам проезжали велоколяски. Здесь люди управляли своими идеями и принципами. И по-прежнему в Лике не было ни небоскребов, ни землетрясений, ни бедности.

Остерн

Черная «Волга» развернулась перед изящно вогнутым, приподнятым на сваях зданием администрации Новокузнецка.

— Американцы прибыли, — пропел селектор.

— Самовар в мой кабинет, — распорядился Дронов и потер руки: приключения сами пожаловали…

Из-за большой двери появилось пятеро бледнолицых и встречавший гостей в аэропорту розовощекий личный шофер Дронова Гусев.

— Здравствуйте, господин мэр, — за всех приветствовал Дронова человек в расцвете сил с тонкими усиками, видимо, главный из группы прибывших.

— Конечно, ждали, — радушно улыбнулся Дронов, широким жестом приглашая гостей к столу.

— Я Пол Гром, режиссер и сценарист из Голливуда, — представился усатый, одетый в дорогой костюм с иголочки и с бабочкой. — Это — Майкл Пол, мой продюсер, — указал он на долговязого флегматичного человека в дешевом, но строгом костюме, при галстуке. — А это Бернар Джем, оператор, который снимает фильм, по поводу чего мы к вам и приехали. — Оператор был одет в полуспортивную, полупляжную курточку и штанишки, и жевал резинку. — А это Пол Гром кивнул на угрюмого человека в летном комбинезоне, — режиссер и оператор документального кино Дэйв Сведензналли. В некотором роде мой оппонент. Он приехал вместе с нами, но с другой целью, о которой он сам расскажет.

Пол Гром говорил по-русски, с трудом подбирая слова, и, когда не находил их, догадливая переводчица подсказывала. Поэтому переводчицу представили скромно: мисс Маргарет Холлс.

Секретарша внесла чашки и сахарницу на подносе. И вытолкала шофера Гусева вон.

— Как вам впечатления о Сибири? — учтиво спросил гостей Дронов.

— Между городами много неухоженной земли, — сказал Пол Гром. — Мы видели: мы ехали поездом с Урала до Новосибирска.

— Это вы про Барабинские степи?

— Но на юге Кузбасса — почти как в Америке, — дополнил Пол Гром.

Угрюмый в летном комбинезоне что-то пробормотал по-английски.

— Господин Сведензналли не удивляется: он бывал на Аляске, — перевела мисс Маргарет Холлс.

Начало складывалось неплохо. Дронов включил связь с приемной:

— Наташа, что у нас к чаю? Пройдись по отделам. или позвони коммерсантам.

К чаю были: блины, варенье из клюквы и виктории, мед, грибы, балык, мясное ассорти с зеленым горошком, конфеты…

— Бренди или коньяк? — предложил Дронов.

Оператор Бернар Джем крутился вокруг чашки: горячо. Сведензналли не морщась прихлебывал чай. А продюсер Майкл Пол флегматично ждал, когда остынет. Пол Гром предпочел к чаю французский коньяк. А мисс Холлс выбрала конфеты.

— Итак, что же вас к нам привело? — задал гостям деловой вопрос Дронов.

— Мы хотим снять художественный фильм о гангстерах в Сибири, — за всех ответил Пол Гром. — Мы очень наслышаны о русской мафии… не здесь… там, наверху… в Москве. А мы бы хотели понять процесс на уровне провинции. Да, мы знаем, в вашей стране тяжелая криминальная обстановка… везде. Наши специалисты рекомендовали выбрать местом действия фильма Новокузнецк. Так как по уровню преступности он занимает третье место в России после Москвы и Санкт-Петербурга, и четвертое в мире после Нью-Йорка. У вас на каждой улице можно встретить бандитов.

Дронов вжался в кресло.

— Ваши специалисты ошиблись, — угрюмо сказал он. — К сожалению, Новокузнецк — тихий, провинциальный город. У нас мирные граждане ходят на рынок, где ничего не случается… Правда, автомобильные аварии иногда бывают. Ну, бывает, выпьет человек лишнего… Но с чего вы взяли, что у нас бандиты гуляют по улицам?

— О, эпоха первоначального накопления капитала!.. Передел собственности — земли, построек, заводов, нефти, золота… Так было в Америке сто лет назад во времена ковбоев, когда богател тот, кто стрелял первым, у кого были крепкие нервы и кулаки. Неужели вы никогда не видели вестерн?

— Видели.

— Вестерн — это фильм о диком Западе, когда при грубых нравах и правовом беспределе деньги становились добычей бандитов, а бандиты — правителями. На Западе все это в прошлом. Но теперь это — на Востоке. То же самое — на Востоке! Поэтому и фильм мы назвали не вестерн, а остерн. Это будет фильм о дикой Сибири!

— Интересно, что же вы такое собрались снимать?

— О, не беспокойтесь, фильм художественный, и никаких ссылок на реальных ваших лиц не будет. Игровой фильм снимают совсем не так, как документальный. Наш фильм, собственно, уже снят.

— Уже? — рука Дронова непроизвольно потянулась к пульту связи с местным отделением госбезопасности, но Дронов вовремя спохватился, извинился и вышел.

— Какие американцы к нам приехали?! — спустя полминуты кричал он в трубку спецсвязи в другом месте.

— Из Голливуда.

— Вы поморгали: они уже сняли фильм о Новокузнецке! Как такое могло случиться? Когда? Где?

— Успокойтесь, они снимали фильм в штате Монтана.

— Где?

— В США.

Озадаченный Дронов вернулся в кабинет.

— Господа, вы сказали, что фильм уже снят?

— Да, сэр.

— Где?

— В штате Монтана.

— Но почему?

— Там небольшое население, чтобы мало кто видел, — объяснил Пол Гром.

— Чтобы не пугать Америку русской мафией. Америка боится Россию. Особенно после того, как ваша мафия навела в ней русский порядок, а газета «Филадельфия Икваерер» опубликовала статью из «Кузнецкого рабочего» о вашем уголовнике тиражом 900 тысяч экземпляров. Кроме того, там хороший климат, наша японская аппаратура не замерзает и не перегревается. Все актеры — наши и говорят по-английски: сами понимаете, на мировом рынке не ценится русскоязычное кино, а мы работаем на рынок. К тому же, там можно снимать, выпивая виски, что у вас нам не по карману, а водка поддельная.