Владимир Рогач - Давным-давно, очень далеко отсюда Страница 2

Встретила Ведьма Вора. Тот солгал Ведьме, обманул ее, наврал в три короба, набрехал, как пес, ввел в заблуждение, да обратно не вывел. А наутро выкрал Вор у сладко спящей Ведьмы сердце, завернул в тряпицу, бросил в суму, да и был таков.

Проснулась Ведьма — нет сердца! Пропало!

Призвала Ведьма Поэта, Музыканта и Героя.

— Зачем мы тебе? — спросили эти трое, каждый по-своему влюбленные в Ведьму.

— Думала я, что полюбила, да обманулась. Похитил Вор мое сердце. Кто вернет его мне — того и полюблю.

— Да как же нам его искать? — спросили трое.

И дала Ведьма Поэту серебряное перо, Музыканту — золотую флейту, а Герою — железный нож.

— Что нам делать с ними? — удивились трое.

— Сердце вам подскажет, — пообещала Ведьма и поторопила их: — Ну же! Чего вы ждете?

И поспешили Поэт, Музыкант и Герой в погоню за Вором, похитившим сердце Ведьмы. Ни один не хотел видеть соперников, никто не желал уступить желанный приз, а потому каждый пошел своим путем.

Взял Поэт подаренное Ведьмой серебряное перо и написал стих. Было там про Ведьму и сердце, про Вора и соперников, и, конечно, про любовь. И так он хорошо написал, что каждый встречный хвалил его умение, и сообщал сведения о бежавшем Воре. Нашел Поэт убежище Вора, смотрит, вертит в руках серебряное перо, и не знает — как дальше быть? Ворваться внутрь, схватиться с подлецом? А вдруг тот сильнее?

— Я не герой, — сказал Поэт. — Да и к чему мне любовь Ведьмы, когда за стихи, написанные серебряным пером, меня любая полюбит?

Махнул рукой Поэт и пошел своей дорогой. Говорят, принимали его самые великие короли и императоры, всем он возносил хвалы возвышенным стихом, за что был желанным гостем при всяком дворе, стал богат и знаменит. Только счастлив так и не стал Поэт — ни одна прекрасная дама не радовалась его помпезным одам, предпочитая простые речи законных мужей, а то и вовсе — молчание усердных любовников. А когда отчаявшийся найти свою любовь Поэт в сердцах бросил серебряное перо в самый дальний угол, проник в его дом Вор, да и похитил драгоценный подарок Ведьмы.

Принял Музыкант подаренную Ведьмой золотую флейту, отошел подальше, поднес к губам, наиграл мотив. Ноги сами пустились в пляс: раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три, раз! До того заводная вышла мелодия и так всем полюбилась, что почти забыл Музыкант о юной Ведьме. Да и что о ней вспоминать, когда каждая и пастушка, и принцесса норовит одарить его нежной лаской? Пусть не любовью — что ему любовь? Так думал Музыкант, раз за разом наигрывая задорный мотив. Но однажды понял, что мотив-то из раза в раз — все тот же. Ни одной новой мелодии не сочинил, не сыграл. Только раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три, раз! Что б ни делал — те же ноты. Какая б красавица ни приветила его — те же ласки. Не поет душа, не бьется сердце. Заложил Музыкант золотую флейту в ломбард, выстругал новую — из тонкой тростинки. Дунул — раз, дунул — два… И понял — не отпустила мелодия. Умер он, как музыкант, а там и как человека не стало его. Говорят, злой колдун превратил его в поющий камень, и, когда солнце встает, поет тот камень одну и ту же песню: раз-два-три, раз-два-три…

А в ломбард, где заложил золотую флейту Музыкант, зашел однажды ночью Вор: то ли краденное сбыть, то ли слухи узнать, да наводку получить. Но увидел чудесную флейту — и украл, не в силах удержаться. С тех пор рассорился с перекупщиком, едва не попался городской страже, но вышел сухим из воды.

А Герой, что принял от Ведьмы железный нож, стал на большой дороге разбойником. Но не потому, что зол был и помыслами черен, а потому, что знал жизнь, и воров повидал. Ни к чему, думал Герой, Вору похищенное сердце Ведьмы. А раз так — непременно продаст кому-нибудь, кто уезжает далеко и вернется не скоро. И стал Герой, грозя железным ножом, потрошить караваны купцов-перекупов, да вопрошать сурово про сердце Ведьмы. Но ни в одном обозе не нашел, и никто ему не мог подсказать, где искать. А слухи о разбойнике с железным ножом доходили до высоких престолов и глубоких подвалов. Началась охота на Героя, словно на дикого зверя. Говорят, самого Королевского Стрелка привлекли к облаве. Говорят, что выстрелил тот один раз, после принес окровавленную пулю и сказал, что вынул ее из груди разбойника с железным ножом.

Одного не поведал Королевский Стрелок — когда его пуля пробила Герою-разбойнику грудь, в той груди уже не было сердца.

Устыдился Герой, что не может помочь Ведьме вернуть похищенное у нее Вором сердце, и самого Вора найти и покарать не в силах. Взял железный нож, приставил к собственной груди, рассек кожу и плоть, извлек наружу собственное горячее сердце, хотел отнести Ведьме взамен утраченного, да настигла его пуля Королевского Стрелка.

А чуть позже пули, но прежде Стрелка, добрался до Героя-разбойника Вор. Увидел сердце у того в руках, понял все, а чего не понял — придумал. Поднял железный нож, вытер с лезвия кровь, бросил вместе с сердцем Героя к себе в суму, где уже лежали серебряное перо и золотая флейта, да и пошел к Ведьме.

Увидала ведьма Вора, расплакалась, а отчего — сама понять не может: то ли от горя, то ли от радости.

— Ты пришел? — спросила Ведьма сквозь слезы.

— Я пришел, — ответил Вор, и вывернул перед ней свою суму.

Упали к ногам Ведьмы серебряное перо, золотая флейта, железный нож и горячее еще сердце.

— Твое? — спросила Ведьма.

— Твое, — ответил Вор.

И Ведьма снова заплакала.

Давным-давно, очень далеко отсюда шел снег. А сквозь снег брел Путник. Никто не знал его в лицо, никто не ведал его имя, никто не спрашивал, куда и откуда он идет.

Где только ни бывал Путник, чего только ни видел. И злодейства черные наблюдал, и чудеса диковинные, и любовь неземную, и ненависть нечеловеческую. Говорят, не раз гостил у ведьм озерных, и не однажды — у ведьм лесных, но то проверить никто не мог. Рассказывают, служил он разным великим владыкам, всем был верен, некоторыми был предан, других сам предал. С государями-императорами всегда так — или ты их, или они твои.

Находил Путник клады с несметными сокровищами — что раздал, что растерял без остатка.

На волосок от гибели проходил, а бывало, и сам кого жизни лишал.

Был судим многими судами — где оправдан, где охаян. Видел каторгу и кандалы, восходил на плаху и на виселицу, да всякий раз спасался чудом.

Все-то повидал, все изведал, не осталось для него секретов и загадок в жизни, решил он у Смерти ее тайну узнать.

Прознал Путник про Короля, что поручил своему Стрелку избавить его от Смерти. И на первом празднике в честь избавления пил сладкие вина, вкушал дивные яства, и на втором пиру гулял, плясал без удержу, да все никак не мог вызнать, где укрылся Королевский Стрелок, и как он Смерть выследил.

Пошел тогда к старому мажордому, стал спрашивать, отчего Смерть Короля прежде всего в покои Принцев сунулась.

— Так давно известно, надоело Принцам их положение. Каждый из трех рад погубить отца, чтобы занять его место. Хотела избрать их Смерть своим орудием, да не дал ей того Стрелок. Теперь Принцы лишь промеж собой грызутся, а на батюшку глянуть боятся — вдруг догадается, отчего его Смерть к ним приходила.

Пошел тогда Путник к постельничему Короля, стал выведывать, почему Смерть королевская на второй раз пришла к покоям Принцессы. И поведал ему по секрету постельничий, что давным-давно влюблена Принцесса в Царя из-за синего моря. Заезжал тот как-то раз в Королевство по дипломатическим делам, да и покорил юную наивную Принцессу — души она в нем не чает, на все готова ради заморских умелых ласк. Убеждал коварный Царь девицу погубить Короля, обещал, что в тот же день придет с могучей армией в Королевство, сядет на трон, а ее сделает своей Королевой. Чем влюбленная Принцесса не орудие для Смерти? А что до бесчисленных романов Принцессы — так она себе выбирала того, кто по ее слову убьет Короля, и всякий ей обещал, да никто не помог: ни Вор, ни Пастух, ни Воин, ни Паж, ни Трубадур, ни Поэт. А в ту ночь в покоях Принцессы оказался юный Пират, и готов был уже схватить свою верную хоть и кривую саблю и, как был, пойти к Королю… Но услышал второй выстрел Королевского Стрелка — и убежал через окно, ободрав бока о розовый куст.

Знал таинственный Путник про три пули, понял, что остался у него последний шанс выведать у Смерти ее тайну. Обратился он тогда к юной Ведьме, на все руки мастерице, с просьбой помочь ему добраться до Смерти. Дала ему Ведьма настой из злых трав, наказала выпить в полночь, да непременно при полной луне.

— Увидишь ты Смерть, — пообещала Ведьма. — Узнаешь ее тайну.

А когда отошел от дома Ведьмы Путник на триста шагов, нагнал его Вор, что следил за ведьминым домом.

— Не пей все зелье до дна, — посоветовал он. — Влюблена в меня Ведьма, так что сама не своя — спутала рецепт. Выпей половину, а после закуси вот этим белым корнем, что украл я у нее с самой высокой полки из запертого ларца.