Татьяна Андрианова - Как вывести ведьмаков Страница 25

Но на этом странности не закончились. Позже Марыська говорила, будто почувствовала что-то неладное сразу, как только нога ее ступила в Безымянный лес. И вообще, накануне ей снился сон, будто она беременна. А всем известно, что беременность незамужней девке снится к обману. Все тропинки казались знакомыми и незнакомыми одновременно. То развилка возникала там, где, по всем приметам, не должна была быть, то тропа исчезала и появлялась совершенно в другом месте. В конце концов, Марыська обнаружила, что ходит кругами и, как ни старается, а уйти не может. Ведьмаки же вообще куда-то запропастились, то ли свернули не там, то ли решили бросить бестолковую девицу и попытать счастья в поисках, не рассчитывая на такого непутевого проводника. Марыська ничуть не расстроилась от потери, интуиция подсказывала ей, что чем дальше она от ведьмаков, тем лучше. Избушку ведьмы она увидела, лишь когда окончательно стемнело, но, как ни старалась добраться до жилища лесной отшельницы, не могла. Деревянное строение неизменно оказывалось все дальше и дальше, словно не к дому она шла, а от него. В конце концов, девушка выбилась из сил, рухнула в орешник, и сон сморил ее.

Каждый житель деревень, притулившихся на свой страх и риск окрест Безымянного леса, точно знал, что в лесу ночевать оставаться лучше не стоит: лес и днем-то опасен, а уж темной ночью, когда силы зла властвуют над землей, и подавно. Но если все-таки ночь застала в лесу и до дома засветло добраться нет возможности, следует очертить вокруг себя три круга, обязательно по направлению движения солнца по небосклону, молитвенно призывая Всевышнего и всех святых, чтобы охраняли заблудшее невесть куда чадо, затем снять одежду и вывернуть ее наизнанку, а обувь поменять местами (с левой ноги на правую, и наоборот). И наконец, запастись большим количеством дров, дабы костер горел всю ночь напролет.

Марыська знала каждое из этих правил, но большинством из них пренебрегла из-за усталости. Впрочем, круги она начертила, но такие неровные, что линии двух из них пересекались самое меньшее в дюжине мест, а третий отчего-то оказался метрах в десяти от остальных. Костер разжечь девушка не смогла. Да и нечем ей было, спичек прихватить из дома она не догадалась. Как при таком оригинальном подходе к традициям ее не съели ночью, одному Всевышнему известно. Видно, сильный ангел-хранитель приставлен к ней был, раз даже пожевать пятку в прохудившемся лапте никто не решился. Тем не менее Марыська легла с большими, как ей показалось, предосторожностями и спала вполглаза, пока ее не разбудили Лютый, резво прогалопировавший прямо через орешник, и волочащийся за оборотнем, завывавший на разные голоса вампир.

– Демоны! – заверещала прислужница жреца, подпрыгнув в воздух метра на два, и помчалась в другую сторону, подальше от разбушевавшейся нежити.

Тем временем в Хренодерках народ пребывал в недоумении. Все местные уже знали, что к ним наведались ведьмаки. Новость облетела дворы со скоростью пожара в ветреный день и успела обрасти таким количеством жутких подробностей, что хозяйки боялись лишний раз за порог шаг сделать, даже за водой мужей посылали, а детей заперли в чуланах да выдали им пряжу или крупу – пусть не праздно сидят. Мужьям, понятное дело, не очень понравилось бабскими занятиями целый день заниматься. Если до хлева – подоить и покормить скотину женщины еще рисковали прошмыгнуть, полагая: коли с чувством помолиться да отбить сорок поклонов, поминая имя Всевышнего и святых покровителей дома, может, помилуют демоны, в село заявившиеся, душу праведную, то гнать на луг коз да коров отказались напрочь. В огород за свежей зеленью к столу – и то мужьям тащиться пришлось.

Мужики загудели, заволновались. Это что же делается на белом свете, что бабью работу приходится выполнять? Так, не ровен час, вконец обнаглевшие селянки под предлогом чувствительности и женской ранимости мужей в юбки обрядят да за прялку посадят.

Дед Налим тут некстати заметил, что по молодости слышал на ярмарке от купцов, будто есть на свете царство-государство далекое, где все мужчины в юбки рядятся и прямо по улицам в такой срамотище и ходят. Мужчины обомлели, заохали, в затылках пятернями почесали. А тут еще вспомнили, что поутру кто-то носил жрецу крынку молока, так ни Гонория, ни Марыськи дома не оказалось, а храм и вовсе на замок заперт. Народ замер в испуге. Чтобы такое в селе творилось, не помнили даже старожилы.

Пользуясь слабостью женского населения Хренодерок, которое в большинстве своем могло обыкновенной скалкой так медведя отходить, что зверю небо с овчинку покажется и он надолго заречется в малиннике ягоду употреблять, если там кто-то из сельчанок для варенья заготовки делает, мужчины порешили собраться в местном кабачке «Пьяный поросенок». От греха и от баб, значит, подальше. Правда, у кабатчика тоже жена в наличии имелась. Была она женщиной строгой и габаритов серьезных. Но с ней одной всем миром договориться можно. Да и хоть женского она роду-племени, а понимать должна, что не просто так мужики собираются пиво да самогонку дуть, а думу думать пришли, о селе родном радея.

До кабака пробирались украдкой, огородами. Знали: если женщины чего проведают, тут же наплюют на собственные страхи, вооружатся чем-нибудь поувесистей и быстро водворят супругов к родному очагу. Погибнет тогда село из-за женской глупости. Потому, чтобы не доводить селение до гибели из-за бабьей недальновидности, некоторые даже ведра с собой прихватили: мол, к колодцу пошли, воды набрать. А долго ходили оттого, что очередь была.

Председательствовал на собрании Панас как голова деревни, а значит, его мнение считалось самым авторитетным. Собравшиеся сразу взяли по кружечке пива, чтобы в горле не пересохло. Столы сдвинули в ряд, во главе чинно уселся на стул Панас, медленно и смачно пригубил пенный напиток, вытер усы рукавом вышитой косоворотки. Убедился, что явились всем мужским населением в полном составе, за исключением совсем малолетних, чей голос пока никто в расчет не принимал. Даже пьяница Ганель с изрядно помятой, пропитой физиономией и тот приперся и теперь взирал на окружающих жалостливо, словно побитая собака. Скорее всего, пьянчуга появился в кабаке просто из желания опохмелиться, но его не гнали. Какой-никакой, а все-таки член общества. Хотя в повседневном своем состоянии он всегда никакой.

Панас прокашлялся, прочистил горло и начал вещать:

– Итак, я собрал вас, селяне, чтобы сообщить вам пренеприятнейшее известие: к нам приехали ведьмаки.

– Как ведьмаки?!

– Зачем ведьмаки?! – послышались со всех сторон возгласы, хотя все присутствующие уже прекрасно знали о приезде охотников на нежить.

– Думаю, на ведьму нашу охотиться будут, – тяжело вздохнул голова. – Больше незачем.

Народ потрясенно замолк. Светлолика, как и большинство ведьм, имела скверный характер, а проживание в лесу в гордом одиночестве улучшению оного не способствовало. К тому же ведьма – существо, на которое любой селянин с радостью переложит вину за плохой урожай (подумаешь, не вовремя посадил и плохо ухаживал за растениями, но он тут точно не виноват), засуху, дождь, падеж скота, малый приплод у домашней скотины и чирей, вскочивший на таком неудачном месте, что теперь сесть нереально. Короче, если в поле выпал град – это ведьмин недогляд. А то и вовсе ее злой умысел. А еще ведьма проклятие наложить может в любой момент, просто из врожденной зловредности, поэтому к ней подходить нужно с опаской, держать не только ухо востро, но и фигу в кармане. Об этом знали все, но к этому привыкли как к данности. Знали и о том, что без Светлолики в Хренодерках лишь хрен расти будет, причем в неимоверных количествах. А это растение хоть и полезно, и приправа из него отличная, но, как ни крути, семью им не накормишь. Поэтому народ считал, что коли числится за Светлоликой какая провинность перед столичными властями, то ее сперва просто пожурить следует, а ведьмаков присылать вовсе незачем. Чего зря беспокоить и их, и ведьму. Ноги даже у ведьмаков не казенные.

В кабаке воцарилась такая тишина, что слышно было, как мечется под потолком крупная зеленобрюхая муха, а подслушивавшая через дверь в кухню жена кабатчика со стуком упала в обморок, не выдержав трагизма известия.

– А еще, как вам уже известно, у нас жрец пропал, – добил аудиторию голова.

Окружающие согнулись под тяжестью слов Панаса. Сарат поднес кружку с пивом ко рту, не смог проглотить острый ком, вставший в горле, поперхнулся и закашлялся. Напиток плеснул через край. Мутные глаза Ганеля увлажнила слеза при виде такого злостного перевода живительной для его организма влаги. Пьянице пива никто не налил. Он и так был всем и каждому должен, причем не только в Хренодерках, но и в других селениях. На слово Ганелю уже никто не верил, а денег взять ему было решительно негде. Как при таких стесненных обстоятельствах сельчанина никогда не видели трезвым, оставалось неразрешимой загадкой для окружающих.