Ник Перумов - Пепел Асгарда Страница 29

– И… и что? – пролепетала Райна. Отец был сейчас поистине страшен.

– Я помог Хедину и Ракоту сделаться властителями сущего, а сам остался неведомо кем, одиноким осколком былых времён! – рявкнул Старый Хрофт. – Новая магия не подчинялась мне, и никто из Новых Богов не встал со мной рядом! Они наслаждались своими войнами, Ракот бродил по мирам и портил девок, Хедин играл в мастера-наставника, собирая полки подмастерьев, да миловался с альвийками! И не только… А я ждал, изнывая от одиночества, старался помогать, где получалось, не бог и не маг, а так, неведомое древнее нечто! Хватит, напомогался.

Валькирия отступила на шаг, потрясённо раскрыв рот.

– Отец… ты хочешь восстать против Хедина и Ракота?!

– Восстать? Разве я сказал «восстать»? Мне всего лишь надо восстановить Асгард, найти способ вырвать из небытия асов и асинь, с тем, чтобы вернулся должный порядок вещей: храбрые, смелые, спасающие других, заботящиеся о других достойны куда лучшего посмертия, чем сейчас. Воины должны сражаться в бесконечных битвах Валгаллы, погибать и восставать вновь, пировать, любить прекрасных дев – а прекрасные девы должны любить достойных их мужей; дети и старики должны быть избавлены от ужасов Хель, что не пустует и поныне, хотя сама дочь Локи сгинула, пав достойно, со славой и честью.

О́дин надвинулся на Райну, глядя ей прямо в глаза.

– Никто не говорит о «восстании». Разве я ударю в спину своего друга, чью победу ковал когда-то собственными руками? Мне нужно лишь несколько больше сил, чем у меня сейчас. Сил, что я потрачу не на блистающие дворцы, а на скромный Асгард, что, право же, куда меньше и далеко не столь же великолепен, чем другие обиталища Древних Богов, что мне доводилось встречать, странствуя по Упорядоченному. Мне не нужны красоты Обетованного, где ныне обосновались новые хозяева. Асгард был домом воинов, и таковым он должен возродиться!

Райна помнила золотые щиты на крыше Валгаллы, но да, отец был прав – она тоже натыкалась в своих походах на руины додревних дворцов, что и впрямь делали Асгард скромной небольшой усадьбой.

– Познавший Тьму и Восставший только что одержали великую победу, – продолжал меж тем Старый Хрофт. – Они отбросили самого Спасителя, сохранили мир, который тот уже предназначил на заклание. Они вырвались из искусной ловушки смертного чародея, поддержанного всеми, кто противостоит Новым Богам. Ничто им не угрожает, и я никого не предаю. Я и так ждал слишком уж долго.

– Я… понимаю, отец. Но как добиться задуманного?

– Для этого нужна сила, – не колеблясь ни мгновения, ответил Отец Дружин. – Надо распоряжаться ею, приказывать ей – только тогда все «великие сущности» станут тебя слушать.

– Легко сказать, но как такое сделать?

– А вот над этим, моя Рандгрид, я и размышлял всё это долгое, долгое время. Нам предстоит пройти тропой призраков, с пеплом Асгарда в руках, тропой, которой прошли в своё время все асы. Пока я оставался один, это не имело смысла – ничто не имело смысла. Но теперь…

«Почему не имело смысла? – хотелось спросить Райне. – Когда ты был полностью и совершенно одинок, отец, когда тебе было нечего терять, – почему же ты не начал тогда?»

– Привести обратно мёртвых асов… – Голос валькирии срывался. – Кто спорит, если для Отца Богов участь и долг превыше всего? Но что будет со всем остальным? Едва ли оттуда, где они сейчас – если они там сейчас, – их отпустят просто так! Хель ведь тоже не выпускала никого, отец…

– Не выпускала, и залы её переполнялись, хотя и считались бездонными, – перебил Старый Хрофт. – Уже много после Боргильдовой битвы я узнал, что её царство мёртвых опустело. Души стали добычей Великого Орла…

– Орлангура? Но он ведь Дух Познания…

– Демогоргона. Великий Орёл – его символ, символ Орлангура – Золотой Дракон.

– И что там, у него? У Великого Орла? Что он делает, что он творит с душами?

О́дин опустил голову.

– Не знаю, дочка. Отдал бы правую руку за то, чтобы узнать, но… никому эта цена не нужна.

– Отец, если ты не знаешь, что с ними, как же ты надеешься их освободить? Как думаешь спасти асов? А ведь им нужны и тела, откуда возьмутся они?

– Бренной плоти давно уже нет, – согласился О́дин. – Но об этом мы подумаем после. Нет смысла загадывать так далеко, пока не сделано главное.

– А ты уверен, отец, что асы пребывают именно там? Что не могли оказаться в каких-то ещё обиталищах для мертвецов?

– Места, подобные Хель, имелись во всех мирах, – задумался О́дин. – Нам казалось, что так и должно быть. Есть рождение и жизнь, есть смерть и посмертие – воздаяние за содеянное при жизни. Жизнь только одна, и она коротка, а посмертие в сравнении с ней вечно – и прервётся лишь в час Рагнарёка, когда падут все – и боги, и герои, и трусы, и изменники. Мы верили в это, дочь, ты сама помнишь. Верили не только лишь вы, валькирии или младшие асы, – верили мы все, и верил я сам. И, если бы погиб Тор или Браги, они тоже отправились бы к Хель, ибо над законом движения мёртвых не властны даже мы, Древние Боги. Мы это знали. Но в залах Хель нет никого из павших асов, там лишь души смертных, отправившихся туда уже после Боргильдовой битвы. Кого туда отвёл Яргохор, Водитель Мёртвых. Тот, кто ведает пути призраков и духов. Тот, кто нам поможет, Рандгрид.

– Яргохор? Поможет нам? – отшатнулась валькирия. – Отец, не верю собственным ушам!

– И совершенно напрасно, – усмехнулся Отец Богов. – Я знавал его… хоть и кратко, мы столкнулись в первый День Гнева и несколько даже помогли тогда друг другу. Прости, об этом я расскажу тебе по пути, а пока просто прими как есть. Яргохор – его настоящее прозвание Ястир – наверное, единственный из всех Молодых Богов, что может нам помочь. Даже милосердная Ялини, благодаря которой жив я сам, откажется. Ни за что не станет помогать «друзьям узурпаторов». А вот Ястир… Но сперва у нас есть дело здесь.

– Я готова, отец, – мрачно сказала валькирия. Былая Рандгрид расправила плечи.

– Призраки Асгарда. – О́дин выдернул меч из ножен. – Их здесь нет, но я надеюсь дозваться.

– Что я должна сделать?

– Двое из числа Древних – уже кольцо. – Старый Хрофт коснулся остриём клинка серого пепла, начиная вычерчивать широкий круг. – Поэтому я никогда бы не смог сделать это один.

– Но что это за чары, отец? Я не волшебница, никогда ею не была.

– Тебе достаточно лишь помогать мне, как помогла бы только валькирия. Кто знает мои мысли, что сможет их прочесть.

– Хорошо, отец. – Райна протянула обе руки.

Хрофт с силой вонзил меч в середину круга; ладони валькирии легли в его собственные.

– У тебя много шрамов, дочка… – По лицу Отца Дружин пробежала тень.

– Шрамы украшают валькирию, – пожала плечами Райна. – Давай начинать, отец.

Хрофт кивнул и заговорил.

Не на распространённом старом языке Большого Хьёрварда, общим для богов, людей, великанов и гномов, на языке, которым они пользовались ещё в ту пору, когда никто и слыхом не слыхивал ни о каких «Молодых Богах».

Райна вообще никогда не слыхала подобного языка, казалось, состоявшего из одних шипящих. Так, наверное, говорили бы змеи, если б вообще умели говорить. Валькирия ожидала пламенеющих рун, исконных рун Владыки Асгарда, но вместо этого словно песок шелестел по извивам безводных барханов, словно ветер катил по волнам пустыни сброшенные скорпионами панцири. Некромантия, мелькнуло у Райны. Этой магии не было в древнем Асгарде – или же отец никогда не пускал её в ход. Юная Рандгрид о таких вещах вообще не задумывалась; воительница Райна, напротив, слишком часто пересекалась с «повелителями мёртвых» – и скрещивала с ними клинки, – чтобы не распознать сейчас эти заклятия.

Где отец узнал всё это? Обрёл ли когда-то сам, как обрёл священные руны – или они взялись откуда-то ещё?

От ладоней отца шёл холод. Великий О́дин повелевал и северными ветрами, ему приходилось вырывать из рук ётунов власть над буранами и льдами, метелями и бурями; но сейчас руки Старого Хрофта источали холод могилы.

Казалось бы, как «холод могилы» может отличаться от «просто холода»? Однако Райна не спутала б его ни с каким другим: сосущий, словно вампир, вытягивающий силы и саму жизнь. Не сравнить с обычным звонким зимним морозом, даже самым лютым, когда птицы замерзают на лету.

Райне это не нравилось всё больше и больше. Но «кольцо» составлено, рук не разомкнуть, и она вслушивалась, втягивалась в волны чужого волшебства, чужого и чуждого, делясь собственным, пробуждённым после обретения меча.

Меч отзывался тоже, подрагивал в ножнах, от рукояти исходило тепло, и это было очень, донельзя приятно – словно, стоя под ледяным ветром, ощущать горящий под боком костёр, что не даст пропасть.

А вокруг О́дина и Райны уже поднимались, захлёстывая им колени, волны серого пепла. Словно от брошенного в воду камня, они расходились всё дальше и дальше, взлетали и опадали, точно вся земля вокруг обратилась в тончайшую серую пыль.