Олег Большов - Я открываю дверь… Страница 3

— Это своего рода барьер — объяснял Сергей. — Попасть к Краю можно только от этого камня. Снаружи, где наш посёлок и прочее, ещё барьер — Сфера, отделяющая большую землю от этого места. Туда не попадёшь, если не знаешь, какой коридор следует задействовать… Кстати, завтра утром заходи за мной в лабораторию, ещё на Край сходим…

На выходе из Бункера меня встретил Томм.

— Что скажешь?

— Потрясён. — А что я мог ещё сказать. — Или вы думаете, что вчерашний студент ответит на все вопросы. Сюда нужно кого-нибудь из наших профессоров, ректора…

— Был уже тут ваш ректор. Он и предложил пригласить любого из выпускников. Хотя, возможно, ему самому было бы тут интересно поработать… Но с другой стороны — зачем оно ему нужно? Мудрый человек… Тут учёных много работает, но нет ни одного с мировым именем. Знаешь почему? Нобелевками тут не пахнет, да и вообще никаких научных открытий в обозримом будущем не предвидится. Бесперспективно… Или, думаешь, мне тут мёдом намазано. Я, между прочим, полковник ГРУ, полгода до генеральского звания оставалось, когда сюда назначили. Я человек военный, отказаться — это сразу в отставку. Уже третий год тут маюсь, а дело ни с места… Не знаю почему, но надеялся на тебя. Увидел личное дело, и словно что-то толкнуло. Думаю, вот человек, который сдвинет всё с мёртвой точки.

Хотел было сказать ему про своё двойное, даже тройное видение мира у Края. Но сдержался, зачем обнадёживать человека раньше времени. Заговорил о другом:

— А почему в институт послали именно вас?

— А кого? Директор не поедет, по рангу не положено. Зам по науке? Он в то, чем вы занимаетесь, не верит.

— И как сами учёные объясняют Край?

— По-разному. Но пока ни одного вразумительного объяснения не услышал. Никто из них об этом месте ни черта не понимает. И, кажется, не поймёт. Мне один молодой физик сказал, что иррациональное нельзя объяснить рациональным. Если про Сферу может рассказать наука завтрашнего дня, то на счёт Края не ответят учёные и послезавтрашнего. Что там происходит, не относится к нашим физическим законам… Даже одно время у учёных была популярна религиозная тема.

— А что мешает ей жить сейчас?

— Народ верить перестал.

— Во что?

— Да во всё. В Бога, в себя… В сказку наконец, в чудо.

Томм оглянулся на громаду Бункера, грозно темневшую на фоне вечернего неба.

— Ладно, поздно уже, отдыхай, переваривай впечатления.

Ночью приснился изумрудный дракон, парящий в бирюзовом небе Края. Рядом летели два маленьких дракончика. Они меня за что-то благодарили.

Утро не задалось.

После завтрака сообщили, что прибывший из Москвы Дубок требует явиться к нему.

Ага, как же. Перетопчется. Потом зайду.

В лаборатории биологов работали угрюмые дядьки. На моё «Здрасьте» отвечали лишь мрачными кивками.

Сергей был приятным исключением, улыбнувшись, спросил:

— Что смурной?

— Дубок вызывает.

— Хм, меня тоже. Потом к нему сходим, чего перед Краем настроение портить. Тяжёлый человек. На Край не ходит — боится. Единственный раз, когда там был, увидел что-то… Бежал, словно за ним чёрт гнался. Чуть ворота в Бункере не снёс. С тех пор туда ни ногой. Кстати, я давно заметил, что плохим людям любое существо с Края чудовищем кажется.

Сергей ушёл проверять ловушки. А я снова стою у Края.

И в какой-то момент почувствовал, если продолжать начатое вчера, то произойдёт нечто из ряда вон выходящее. И в моей воле это остановить или продолжить.

Даже под ложечкой засосало.

Теперь-то уж точно продолжу.

Сосредоточился. Прочитал мантру. За Краем появились деревья, лес.

Усилил своё восприятие. Теперь был виден каждый листочек на деревьях, любая травинка стала более реальна, чем весь Край!

Не отрывая взгляда от Края, на ощупь прикрепил к скобе трос страховочного пояса. Подошёл к Краю. И, усилив восприятия до предела, шагнул за Край…

И о чудо! Я никуда не падал! Стоял на траве, которую видел с помощью мантры. Сделал второй шаг, и вот я уже обеими ногами над бездной. Пошатнулся. Мантрой убедил себя, что трава, по которой иду самое реальное, что есть на свете. И двинулся дальше. Сделал шагов тридцать. Отстранённо подумал, что скоро кончится страховочный трос и нужно возвращаться назад. Дёрнул его, потянул… в руках оказался ничем не закреплённый конец. Я огляделся — позади и по сторонам расстилался бирюзовый туман. Я не знал, куда возвращаться! Где находятся Бункер, врата? Бродить, ища их, можно долго — пока не устану так, что буду не в силах обновлять держащие меня мантры. Но подо мной всё ещё была трава, а впереди росли деревья. Я шёл к ним, пока не облокотился рукой о ствол. Он был осязаем! Кора отпечаталась на ладони!

Оглянулся.

Вспышка бирюзового света… Звук похожий на щелчок…

В какой-то момент почувствовал, что нечто неимоверно тяжёлое и одновременно лёгкое, точно пух, легло на плечи. Мгновение, и ощущение пропало.

Тумана позади как не бывало — там лежала обычная поляна. А впереди рос обычный подмосковный лес.

К таким чудесам даже я не был готов.

Пошёл к месту, где должен находиться Бункер.

Ни Бункера, ни коттеджного посёлка.

Нашёл тропинку, та вскоре расширилась до просёлочной дороги. И я совсем не удивился, когда вышел к железнодорожной платформе с указателем для пассажиров: «На Москву».

Подошла электричка.

Поехал в Москву. Нужно же как-то возвращаться на «Край света». Разбираться, что за чудеса со мной произошли.

А чудеса и не думали заканчиваться.

Когда открыл дверь между вагонами, там оказался знакомый по Краю света бирюзовый туман. Захлопнул, и отступил в сторону. Дверь открыл, идущий следом мужчина… Моему взору предстал обычный, шатающийся из стороны в сторону проход между вагонами.

Я ничего не понимал. Одновременно чувствовал страх и непонятно откуда исходившую уверенность, что всё идёт как надо.

Была мысль уйти на пару суток в самоволку — отдохнуть с друзьями на природе. Чтобы в голове прояснилось.

Позвонил Димке. Телефон был отключен, то же и у других ребят.

Ладно, возвращаемся на работу.

Адрес здания, где подписывал бумаги, я не знал. Зато в кармане нашлась бумажка, с телефоном Бориса Аркадьевича.

Он удивился звонку. Я объяснил, что отстал от сопровождающего и хочу с ним связаться.

Борис Аркадьевич попросил перезвонить через полчаса.

Перезвонил. Преподаватель был встревожен.

— Они тебя ищут. Просили срочно приехать. — Продиктовал адрес.

Встречу назначили в знакомом приземистом здании.

Топчусь около входа. Открывать дверь страшновато. Что за ней? Видение в электричке стоит перед глазами. Об этом, наверно, говорить никому не стоит, а то до конца жизни просижу в Бункере подопытным кроликом.

Тут что-то осторожно кольнуло в область затылка, словно оказываюсь в родном институте на семинаре по психовоздействию.

Оборачиваюсь. Стоит парень, немногим старше меня. «Вот он — человек открывалка!»

Пропускаю его вперёд. Он открывает дверь и входит в фойе. Я следом.

Охранник спрашивает пропуска.

Дальше всё происходит, как в каком-то боевике.

Слышны хлопанье двери, топот ног, сопение.

Два жлоба пытаются вывернуть мне руки… Вырываюсь. Проскальзываю мимо охранника и несусь по коридору. Чувствую ментальный удар, на ходу мантрой ослабляю его. Но этого замешательства хватает, чтобы поимщики опять были рядом. Бегу по длинному коридору, быстро отрываюсь от преследователей, но с другой стороны уже выбегают люди.

Распахиваю единственную доступную дверь. В последний момент замечаю на ней надпись: «Комната уборщика».

Всё, попался!

Машинально захлопываю дверь, словно тонкий слой древесины может защитить от поимщиков.

Падаю… но не в объятия швабр и тряпок, а на изумрудную траву Края света.

Дверь висит позади, вокруг бирюзовый туман. Оглядываюсь, в отдалении, на разном расстоянии от Края таким же непостижимым образом над изумрудной травой висят ещё двери.

И никаких следов преследователей.

— Там тебя ищут, — раздался смеющийся голосок. — Сюда не пройдут. Нет.

В траве стоял маленький, не больше ладони, человечек в салатовых одеждах и вещал:

— Любая дверь — выход в твой мир. Они и есть двери твоего мира. Но выбирай осторожно, за каждой из них может притаиться враг. А для тебя сейчас любая дверь из твоего мира вход сюда. Путь, пройденный тут, равняется пути, если бы шёл в своём мире. И если дверь отсюда не открывается, она закрыта на ключ или открыта настежь. Разберёшься. Пока-пока.

И человечка как не бывало. Остался только смех.

Пошёл вдоль Края. Везде множество дверей.