Борис Хантаев - Красота убьет этот мир Страница 4

Все посетители «Благородного места» повставали со своих мест, даже самые пьяные взяли свои бутылки и окружили стол Руфуса. Бармен вновь приготовил свою дубину, на его лице читалось непонимания того, что сейчас происходит. Впрочем, эта читалось на лицах у всех, за исключением, наверное, только Генриха, который казалось начал кое-что понимать, но все равно в это не верить.

— Что здесь происходит и кто вы такой? — со злобой от того что его дурят, произнес Бармен, обнажив свои грязные желтые зубы.

— Не уж то до вас дошло, что я не главнокомандующий королевской стражей — со смехом в голосе произнес незнакомец. — Я и не думала, что вас так легко будет провести.

Вся таверна ожила и пришла в движение. Окосевшие от выпивки пьяницы, стали разбивать свои пустые бутылки об ближайшие столы, те, у кого было оружие, стали доставать ножи и направлять их в сторону господина в плаще. Карлик из-за спины достал кинжал, и сейчас прячась за посетителями таверны, все ближе подбирался к незнакомцу на столе. Лишь Генрих просто стоял, не собираюсь лезть в драку.

— Мне никого здесь не жалко, вы все разбойники, грабители и убийцы, лишь ты Генрих другой. Поэтому я прошу тебя, уйди — произнес незнакомец.

— Если ты назовешь свое имя, быть может, я и уйду — сказал рыцарь, не сдвинувшись с места.

— Мое имя Адель! И да, мой отец сапожник. Когда-то он был здесь, очень давно. Его обчистили и пырнули ножом в грудь, но к счастью он выжил. С детства он рассказывал мне о таверне «Благородное место» обители людишек с черными замыслами, говорил держаться подальше и никогда туда не ступать. Но, когда за тобой гонится вся королевская рать, самое гнилое место в королевстве, может неплохо тебя скрыть.

Началась суматоха, какой в таверне еще не было. Кто-то из посетителей упал в обморок, кто-то отступил назад, но большинство стало продвигаться вперед, ведь каждому собственноручно хотелось прикончить убийцу короля.

— Я, пожалуй, останусь здесь леди — не громко произнес Генрих, но девушка, облаченная в мужской костюм, его услышала.

— Мало кто из вас знает — начала Адель. — Что красота гораздо сильней любого из существующих оружий. Красота страшнее магии, ведь ты не в силах ей управлять. Все что я хочу, так это избавится от столь страшной силы, но не сейчас, сейчас она сделает хоть что-то хорошее. Я уже говорила, вы все разбойники, и мне будет приятно смотреть, как вы поубивайте сами себя — сказав это, девушка скинула ковбойскую шляпу и ее русые локоны легли ей на плечи. Затем она сбросила плащ, обнажив черный корсет. Последней Адель сняла повязку, что скрывала ее лицо.

Сначала ничего не происходило, девушка раздевалось на столе, что было не в новинку в таких местах, но вместе со скинутой шляпой, сброшенным на пол плащом, что-то происходило с посетителями таверны. Все заведение заполнил звук бьющихся сердец, что бились ровно и в такт. В таверне стало гораздо светлей, словно одинокая звезда забрела в столь отдаленную пустошь. Глаза всех посетителей округлись, а зрачки резко расширились, кто-то даже стал плакать, а у кого-то из нос вдруг пошла кровь. На мгновение все остановились, уставившись на прекрасную Адель, а затем случилось самое странное. Все как один упали на колени перед дочерью сапожника, какой-то пьяница упал на ржавый гвоздь, что торчал из деревяшек покрывающих пол таверны, но даже не моргнул, не то чтобы вскрикнуть, он был зомбирован красотой девушки. На мгновение все застыло, и ветер, и дыхание людей, даже скрип старой таверны оборвался, словно все на свете приклонялось перед чудом, что стояло сейчас на столе.

— Я тебя люблю — непонятно, кто первым это произнес, быть может, бармен, быть может, какой-то пьяница, это неважно, ведь через секунду эту же фразу повторяли все.

— Я тебя люблю — шептала вся таверна девушке, которой было наплевать на всех, кроме одного. Кроме парня, что отказался уйти, что из-за своего любопытства обрек себя на верную смерть. Девушка не влюбилась в него, Адель уже не верила в любовь, теперь это чувство для нее было подобно чуме, заразе, которую нужно истреблять. Он просто сильно ей понравился, Генрих был лучом света в логове порока, и она понятие не имела, что такой благородный рыцарь забыл в столь отвратительном месте.

После минутного поклонения богине по имени Адель, один старик заметил, что бармен неподобающе смотрит на его любовь.

— Не смей поедать взглядом моего ангела — грозно, произнес он.

— Твоего? — рассмеялся бармен. — Это девушка моя собственность, так что закрой свой рот.

Затем началось то, на что и рассчитывала юная девушка. Первая бутылка разбилась о голову старика, и тот тут же повалился на пол, забрызгав своей кровью сапоги какого-то юноши.

— Ты испортил мне сапоги на глазах моей женщины. Теперь вытрешь их своим языком — юноша, который был гораздо моложе бармена, избежал его удара дубиной, и увернулся от второй бутылки, что тот, после в него запустил. Он словно змея проскользнул мимо толстого тела верзилы, и выскочил в самый неподходящий момент, прямо перед ним. От неожиданности бармен замешкался, этого момента хватило для юноши, чтобы раздвинуть верзиле рот, и своим ножом отрезать язык.

— Так будет с каждым, кто оскорбит меня при виде моей женщины — держа в руках гадкий язык, на всю таверну произнес юноша.

Дальше начался хаос. Бармен, брызгая кровью изо рта, хотел ударить дубиной юношу по голове, но вместо этого заехал по спине Генриху. Рыцарь, недолго думая достал меч, и насадил на него наглого верзилу. Карлик, не теряя времени, пользуясь своим маленьким ростом, перерезал ступни всем подряд.

— За любовь всей жизни — грозно визжал Муравей, когда очередной пострадавший от его кинжала подал на стол.

Вскоре все «Благородное место» было усыпано трупами. Казалось в живых не осталось никого, но так только казалось. Сквозь брызжущие кровью тела, весь в порезах и ссадинах появляется Генрих. Его сверкающие доспехи уже не так прекрасны, они пробиты, и из их дыр течет человеческая кровь. Благородный рыцарь ели держится на ногах, в его глазах читается безумие, он готов убить еще столько же, лишь бы прекрасная Адель принадлежала ему. Но девушки, чья красота сотворила все это кровопролитие, уже нет, она также внезапно исчезла, как и появилась, в столь злачном месте. Длинный плащ и ковбойская шляпа исчезли вместе с ней. А значит, она вновь надела наряд Руфуса и теперь скитается, но где и зачем? Этого Генрих не знал. Когда-то благородный рыцарь, а теперь испачкавший свой репутацию в кровавой бойне, поклялся найти прекрасную Адель.

— На этом свете мне не будет покоя, пока я не найду тебя — произнес Генрих, а после покинул мертвую таверну, куда забрел еще утром по случайности, роковой случайности для него.

Что же касается самой Адель, то она, облачившись в наряд мужчины, отправилась на поиски того, кто сможет ей помочь. Девушка скиталась по самым злачным местам королевства, в поисках ведьмы или колдуна, в поисках той темной силы, что сможет снять с нее ее проклятие. И когда казалось, надежды на нормальную жизнь уже нет, она встретила ведьму Тамару. Старуха с жуткими угрями и волдырями по всему лицу с любопытством посмотрела на девушку, чья красота была безупречна.

— Ты действительно хочешь избавиться от этого дара? Как только мы закончим, вернуть все назад будет нельзя — предупредила ведьма, и девушка кивнула, не в силах больше говорить о своей проклятой красоте.

Старуха щелкнула пальцами, прочитала заклинание, и через несколько секунд превратилась в чудесную девушку, не такую как Адель, но тоже очень прекрасную, с нежной кожей и золотыми локонами. Что же касается дочери сапожника, то ее тело покрыли бородавки, а на лице вылезли жуткие прыщи, лишь глаза остались неизменными, все такими же ярко зелеными, все такими же невероятно прекрасными. Увидев в зеркале свое отражение, Адель рассмеялась, этот смех, был смехом радости, девушка была счастлива, ведь теперь ее внешность не сможет принести зло, в этот и так злой мир.

Дочь сапожника отправилась искать нормальную жизнь, и она однажды встретила Генриха, он скакал на невероятно красивом вороном коне. Когда рыцарь увидел ее, он спрыгнул с лошади и не спеша подошел к ней.

— Вы случайно не встречали девушку по имени Адель, чья красота выше солнца? — спросил рыцарь.

И дочь сапожника рассмеялась.

— Это я глупенький — сквозь все также добрую улыбку сказала она.

Но Генрих не поверил ей, он решил, что какая-та гадкая девчонка просто смеется над ним. Достав свой меч, он ударил ее рукояткой по носу, откуда тут же хлынула кровь.

— Ты уродина, и вечно будешь одна. Зря ты посмеялась надо мной — злобно произнес он, а после уехал.

Адель больше никогда его не видела, но и одна она не была, вскоре у нее родился сын, единственный наследник трона в королевстве без короля. Этот мальчик не был так прекрасен, как когда-то его мать, но и уродцем назвать его было нельзя. Его ждало много свершений, в том числе возвращения трона, что принадлежал ему по праву, но это совсем другая история. Когда сын Томаса вырос, у него родился сын, и у того впоследствии тоже родился сын, и так из поколения в поколения, рождались одни мальчики. Лишь спустя очень много столетий, у этого рода рождается девочка, ее называют Елена. И она, как и ее далекий предок, обладала невероятной красотой, из-за которой будет разрушена великая Троя, об этой история вы наверняка слышали и не раз, поэтому знаете лучше меня, истинная красота уничтожает мир, а не спасает его, как сказала какой-то мудрец.