Холли Лайл - Рыцарь и его враги Страница 7

Гарольд в ответ лишь пожал плечами, подошел вплотную к Санчо и, глядя в его глаза, воздел руки кверху.

— Из обета, — повторил Санчо и, ничего не слыша в ответ от своих собеседников, вздохнул и добавил: — Он же поклялся, что поможет вам найти вашу даму, сеньор Чалмерс. А поступить иначе он и не может. Ведь он же дал обет.

Чалмерс раскрыл рот, чтобы возразить Санчо, но Ши опередил его.

— Док, — торопливо зашептал он, — считайте, что вам представился удобный случай доказать ему, что он ошибается. Если мы не найдем здесь Флоримель, то вы получите прекрасную возможность показать ему границу между его галлюцинациями и реальностью.

Рот Чалмерса закрылся, а глаза, полные сомнений, уставились на коллегу.

— Я полагаю, Гарольд, что в ваших рассуждениях есть рациональное зерно, — наконец вымолвил он. — Но я также вижу и то, что вы попали под очарование галлюцинаций Дон Кихота и говорите все это лишь для того, чтобы повлиять на меня в своих собственных интересах. Однако… — Он сделал глубокий вздох и снова уставился на Ши выпученными, как у рыбы, глазами, — ваше предложение не лишено смысла. Поэтому мы идем туда, куда ведет нас рыцарь. — Он двинулся вперед широким и быстрым шагом, а Ши и Санчо еще некоторое время стояли на прежнем месте, с удивлением глядя ему вслед.

Оруженосец повернулся к Гарольду Ши и медленно покачал головой.

— Сеньор Джеральдо де Ши, — произнес он, — пожалуйста, не сочтите это оскорблением, но ваш господин сильно не в себе.

Губы Ши растянулись в улыбке, которую он не смог подавить.

— Профессиональное заболевание психологов, — кивнул он, соглашаясь. — Лучшие из них рано или поздно начинают страдать от этого недуга.

Переход в этот день был долгим; уже стемнело, а они все шли и шли. Для привала была выбрана каменистая поляна. Костер было решено не разводить, поскольку Дон Кихот посчитал, что этим они привлекут внимание Маламброзо, находившегося поблизости в своем логове, а уж он-то не преминет обрушить на них град бед и напастей. Ши удовлетворил голод несколькими ломтями хлеба, отрезанными от великолепного каравая, и копченым мясом, которое весь день тащил Чалмерс, нимало не смущаясь брезгливым выражением лица своего спутника и его комментариями насчет происхождения этой пищи. Он с радостью передал цыпленка своему компаньону, когда тот внезапно проявил интерес к птице. После этого Ши отошел ко сну.

Внезапно ослепительно яркая вспышка света, за которой сразу же последовали раскатистый удар грома, тысячетрубное «кудахтанье» и пронзительный вой ветра нарушили и без того неспокойный сон Ши. Пыль, поднявшаяся с земли, забила ему и рот, и нос, и глаза. Следующая вспышка молнии на мгновение выхватила из темноты два человеческих силуэта: один тощий, второй — тучный, и извилистые очертания какого-то ужасного, покрытого перьями существа, ясно различимые на зубчатом фоне близлежащих холмов. Затем вспышка исчезла, и наступила густая непроницаемая тьма, какая, по всей вероятности бывает лишь у кита в утробе. Прогремел еще один удар грома, столь же сильный, как и первый, но и он не мог полностью перекрыть звук чудовищного «кудахтанья». Земная поверхность затряслась, как спина пришпоренной лошади; Ши слетел прочь со своего походного ложа и покатился вниз по крутому склону холма.

— Внемли мне, о Господи! — возопил Чалмерс. — И ради милости к госпоже Флоримель, и ради всех святых сделай так, чтобы этот цыпленок снова стал тем, кем был прежде!

«Цыпленок? — мелькнуло в голове Ши. — Так вот что он сотворил с цыпленком. Ведь я же предупреждал его, что нужно быть внимательнее с десятичными разрядами!»

При вспышках молний Ши смог рассмотреть цыпленка, который превосходил размерами матерого слона-самца и гонялся за Санчо Пансой с явным намерением употребить его на обед. Дон Кихот в полном снаряжении и доспехах встал на пути голодной птицы со словами:

— О, достопочтенная птица, стань тем, кем ты в действительности являешься. — Тихо, но четко произнесенные слова отозвались за холмами громким, раскатистым эхом.

Ши вновь услышал шум, хотя и не столь сильный, как вначале. Карабкаясь на холм, он следил за тем, чтобы не сбиться с пути и попасть в то же место, откуда упал. Молнии мелькали реже, раскаты грома звучали тише, ветер стих, и в пространстве между холмами вновь воцарилось спокойствие. Ши пришло на ум, что и цыпленок также обрел прежние — нормальные — размеры, хотя убедиться в этом не было никакой возможности, поскольку вокруг была непроницаемая темень, а молнии уже не сверкали.

В лагере путешественников царила суматоха.

— Что все это значит? — сурово спросил Чалмерса Дон Кихот. — Чего ради я поручился своей честью и оружием, обещая оказать помощь чародею, который желает уничтожить нас во время сна?

Санчо между тем молотил руками по воздуху как одержимый и вопил:

— Вы видели это? Этот гигантский цыпленок хотел проглотить меня, как жука. Вы видели это, господин мой рыцарь?

Чалмерс, не жалея легких, кричал в свое оправдание:

— Я демонстрировал истинный вид этого цыпленка, или, вернее, того чудовища, которое вы в силу своих галлюцинаций упорно называете цыпленком. Я хочу заставить вас увидеть мир таким, каков он на самом деле, а также увидеть и самого себя таким, каков вы на самом деле.

«Это совсем не в характере Чалмерса, — подумал Ши. — Док к тому же и не помышляет о том, чтобы признать ошибки своего магического действа». Он подметил, что Санчо с усердием, присущим умалишенным, пытается связать лапки цыпленка, которые обрели нормальные размеры. Он сдержал себя, чтобы не рассмеяться. «Необходимо сказать что-то, что могло бы разрядить ситуацию», — подумал он. К несчастью, трое его спутников подняли такой гвалт, что нечего было и помышлять о том, чтобы его услышали, а перекричать их, вопивших одновременно и на пределе своих голосовых возможностей, он, конечно же, не мог.

И вдруг Ши явственно услышал, как кто-то позади него громко произнес: «Стоп!» Неожиданно запах серы и горелых спичек забил его носоглотку, и он почувствовал себя как бы в центре густого облака сернистого газа. Он дернулся в сторону и вдруг увидел Маламброзо, выходившего из сплошной стены красного адского пламени. Велюровый наряд чародея с буфами на рукавах и штанинах был расшит золотыми нитями, которые сверкали от всполохов адского пламени. Волосы были разметаны по плечам в таком беспорядке, как будто на их хозяина только что налетел смерч.

— Доктор Чалмерс, — Маламброзо помахал рукой, что должно было означать вежливое приветствие, и стена огня исчезла. Буфы на его костюме опали, а волосы улеглись в аккуратную прическу. Однако воздух все еще был пропитан отвратительным запахом тухлых яиц. — Искренне благодарю вас за то, что известили меня о своем присутствии. — Чародей поклонился и щелкнул пальцами.

— Верните мне мою жену, — взмолился Чалмерс.

Маламброзо улыбнулся:

— Это невозможно, сэр. Я решил, что она нужна мне самому. И в связи с этим… — Его улыбка сделалась еще шире. — Я здесь и сейчас вызываю вас на поединок. Оружием будет магия. Я подметил, вы потерпели небольшое фиаско с цыпленком, поэтому не думаю, что вы будете для меня серьезным соперником. В конце концов, ведь я изучил, как можно использовать магию этого мира.

Запах серы, все еще висевший в воздухе, навел Ши на мысль о том, как действует та часть магического мира, в которой властвует Маламброзо. «Религиозные установки, очевидно, действуют двояко, — подумал он, — с добром обращаются к Богу, со злом — к сатане». Несмотря на то что Чалмерс постоянно попадал в неприятные ситуации с магией, он был, в сущности, хорошим человеком. Ши пытался понять, только ли поистине благочестивые и откровенно злонамеренные могут быть великими чародеями в мире Дон Кихота. Конечно же, в этой теории много искусственного. Ши был не благочестивее Чалмерса, но в магии был более искусным, а следовательно, и более удачливым.

Неужели в мире Дон Кихота магические системы строятся не на основах ритмики или причинах, обусловленных здравым смыслом? Если это так, то дело обстоит плохо, причем не только в данную минуту, но и в том, что касается возвращения домой.

Чалмерс принял важный вид и вызывающе посмотрел на чародея.

— Я принимаю вызов… — произнес он, но его ответную речь неожиданно прервал трубный глас Дон Кихота, усиленный волей Господа.

Ши до этого момента, казалось, позабыл о существовании Дон Кихота. Так же, впрочем, как и Чалмерс с Маламброзо. И вот теперь без всякого предупреждения рыцарь в доспехах и при оружии, сидя верхом на своем громадном боевом коне, внезапно встал между Чалмерсом и Маламброзо.

— Дон Чалмерс не принимает вашего вызова! — возвестил Дон Кихот трубным голосом. — Я — его защитник, и я дал клятвенное обещание Господу и моей даме покончить с тобой, гнусный демон, вонючий колдун, и во имя Господа и моей дамы Дульсинеи Тобосской, и во имя всего хорошего и праведного ты должен адресовать свой вызов мне.