Игорь Борисенко - Рекреация Страница 13

Рикша катил по виадуку, нависшему над домами, крутя педали и мыча – очевидно, он пытался петь. На западе дымились трубы – как ни удивительно это выглядело на фоне общей разрухи. Трубы двух электростанций Сан Пьер д'Арена извергали в небо столько копоти, что она укрывала собой полгорода. Об оставшейся половине заботились ремонтный завод Фоссачи, завод Финемеканика, выпускающий патроны, и химическая фабрика, стряпающая наркотики. Ничего больше город от промышленности не требовал. Электричество с ТЭС поступало, кроме заводов, в хорошо охраняемые виллы мафиози, нынешних хозяев генуэзской жизни, доходные дома, гостиницы и рестораны. Как жили рядовые, зачастую лишенные постоянных доходов жители? Почти так же, как ночующие на улице, в зловонных придорожных кюветах, нищие и сумасшедшие. В Генуе много людей умирали от голода и бронхита: первый возникал из-за того, что количество крестьян сильно сократили экономический кризис, гражданская война и непрекращающееся по сию пору безвластие. Подвоз продовольствия через горы при почти полном отсутствии транспорта и топлива стал большой проблемой. Когда-то побережье представляло собой сплошной курорт, теперь это было запущенное, дикое и никому не нужное место. Фермеры из Ломбардии в Геную наведывались редко – боялись ограбления и убийства, а если приезжали, то цены заламывали неимоверные… Вторая напасть – бронхит, астма и прочие дыхательные заболевания всегда были здесь часты, но раньше медицина держала их в рамках. Постоянные и резкие перепады температур и большое количество осадков теперь не давали населению нищих кварталов Генуи зажиться на этом свете дольше сорока лет… Рикша, кое-как вертевший педали в гору, страшно хрипел и часто заходился в кашле. Однако коляска уже добралась до места назначения, затормозив у гостиницы «Колумбия». Оскар выпрыгнул и сунул рикше монету.

– Ххы-ы-ы! – прохрипел тот, задыхаясь. Кажется, его не удовлетворял размер платы.

– Что, не доволен? Ты думаешь, что она не похожа на «большую» монету? – ласково спросил Оскар. – Значит, друг мой, у нас с тобой разные взгляды на мир.

Он оставил рикшу бессмысленно шлепать губами и пускать розовую пену изо рта. К сожалению, портье в гостинице таким образом не провести. Этот жестокий грабитель со слащавой улыбочкой на лице содрал с него пять золотых в качестве «взноса за поселение» и еще два за сутки проживания. Перед тем, как пелена смога сгустилась в ночную темноту, Оскар провел рекогносцировку местности с помощью своих очков и великолепного «рентгеновского» глаза. Вокзал не дал ни единой надежды на возможность выбраться из города. Его унылое серое здание с заделанными цементом окнами теперь служило казармой для целой роты солдат, которых содержали компактно сгруппировавшиеся в этом районе три приличные гостиницы – так сказал портье. Об аэропорте нечего было и думать. Порт морской был бесперспективен, потому что все выходящие из него пути вели в противоположные от нужной стороны. Убив таким образом все свои слабые надежды и идеи, Оскар спокойно отправился спать в новое жилище.

Только утром Оскар вспомнил о бумажках, добытых им в «телеграфе» Аяччо. Вскочив с кровати и даже не натянув штанов, он достал из шкафа сумку и нашел в ней нужные клочки бумаги. Вот эта говорит о намерении неких австрийцев провезти нечто ценное через Геную, а эта гласит о том, что Альдо Симоне живет в гостинице «Пьемонте».

В десять часов, сразу после завтрака, Оскар перешел площадь и оказался около «Пьемонте», гостиницы чуть более фешенебельной, чем его «Колумбия». За конторкой ее стоял скучающий лысый человечек с белесыми рыбьими глазами и заячьей губой. Оскар подошел к нему, наклонился поближе и негромко спросил, выкладывая на исцарапанный пластик золотую монетку:

– Вы не могли бы мне помочь, синьор? Я разыскиваю приятеля по имени Альдо Симоне. Он должен был остановиться у вас.

Портье вынул из-под конторки руку с тряпочкой и небрежно протер поверхность, смахнув при этом монетку в ладонь второй руки.

– Синьор прав. Ваш друг действительно живет у нас, на четвертом этаже, в номере 432. Прикажете сообщить ему, что вы спрашиваете?

«Ах, сукин сын, – подумал Оскар. – Сейчас я скажу «нет», а он заработает вторую монету, сказав Симоне, что им интересовались. А если сказать «да»? Не нужно предупреждать этого Альдо, а то всякое может случиться. Черт с ним, придется ждать, чтобы портье не баловал».

– Нет, я хочу сделать ему сюрприз, а пока посижу здесь, в темном уголке. У вас можно заказать сюда чашечку кофе? Мне, пожалуйста, без сахара. И я настоятельно попрошу вас не сообщать Альдо обо мне, просто просигнализировать, когда он выйдет.

Оскар отошел вглубь вестибюля и сел в кресло так, чтобы видеть входную дверь и конторку сразу. Портье выглядел равнодушным. Принесли кофе. Он начал пить раскаленную горькую жидкость крошечными глотками. Иногда мимо проходили люди, но очень мало – видно, эту гостиницу любили еще меньше «Колумбии». Каждый из проходивших мужчин мог оказаться Симоне, поэтому Оскар внимательно следил не за ними, а за выражением лица клерка. Тот провожал всех равнодушным взглядом, с некоторыми недолго разговаривал. И вот, около половины двенадцатого, мимо конторки прошел худощавый человек с длинными, прилизанными и блестящими волосами. «Рыбий глаз» поглядел на него, а потом, чуточку вопросительно, на Энквиста. Тот остался бесстрастным, отставил допитую четвертую чашечку из-под кофе и встал.

На улице царила жара. Оскар поглядел вслед уходящему Симоне. Потом он перешел площадь чуть наискось, устроившись в одном из крошечных уличных кафе. Там он за чашкой чая со льдом дождался, когда «рыбий глаз» выйдет из «Пьемонте» во время обеденного перерыва. К счастью, Симоне еще не вернулся. Оскар быстро расплатился и вбежал в покинутый им час назад вестибюль с видом занятого и уверенного в своих поступках человека. За стойкой теперь стоял какой-то парнишка, почти что мальчик, тонкошеий и прыщавый. С его стороны вопросов не возникло. Оскар поднялся на четвертый этаж, нашел комнату 432 и быстро вскрыл ее своей отмычкой. Внутри оказался двухкомнатный номер. Шторы на окнах были задернуты, полумрак скрывал небогатую обстановку без следов присутствия постояльца. Симоне не разбрасывался вещами. Но Оскар не собирался устраивать здесь обыск. Осмотревшись, он вошел в туалет, опустил крышку стульчака и, усевшись, вновь принялся ждать.

Прошло не менее двух часов, прежде чем скрипнула входная дверь. Послышались легкие шаги: вошедший, как и перед тем вторженец, осматривал комнаты. Оскар осторожно встал, вытаскивая пистолет из-за пояса. Глушитель он прикрутил заранее. Шаги приблизились. Вернувшийся с помоечных улиц хозяин номера захотел облегчиться. Открыв дверь, он чуть не сделал это в штаны: в лоб ему смотрело дуло пистолета.

– Тихо! – Оскар приложил к губам палец, – Не шумите, синьор, если хотите пожить подольше.

Альдо смертельно побледнел, на его скулах вздулись желваки. Некоторое время он не мог собраться с собой и вымолвить хотя бы слово. Дулом пистолета Оскар пригласил его вернуться в спальню.

– Если не возражаете, свое мокрое дело вы сделаете позже. Нам нужно немного поговорить.

Пятясь, Симоне прошел в комнату и неловко сел, почти упал на кровать. Оскар встал рядом, позволив себе немного опустить пистолет к полу.

– Итак, у меня пара вопросов к вам. Получив ответ, я немедленно испарюсь. Вы согласны отвечать, или мы не сможем поговорить, как джентльмены? – Симоне судорожно сглотнул и ожесточенно потер ладонями впалые, поросшие густой щетиной щеки. Звук был такой, будто здоровенный боров трется о деревянный забор.

– Кто вы? – наконец, вымолвил итальянец придушенно.

– Видите: пистолет в руке у меня? Поэтому спрашивать тоже буду я. И свои вопросы я могу повторить максимум только один раз. Как это ни банально, но у меня вопрос точно такой же: кто вы такой? Конечно, я знаю имя и фамилию, неважно, настоящие они или вымышленные. Мне нужно знать, откуда вы приехали и какую организацию представляете. Учтите, что этот вопрос чисто формальный, так как на него я уже почти наверняка знаю правильный ответ. Это будет тест на честность.

– Я… Я не тот, за кого вы меня, наверное, приняли!

– Трижды подумайте! За неправильный ответ я отстрелю вам мошонку. Без нее жить будет несподручно.

Симоне весь затрясся. Он вновь принялся ожесточенно тереть себе лицо, что-то тихонько мыча и качаясь всем телом.

– Вы пожалеете, что пришли сюда, что связались с нами. Наша организация – самая сильная в Италии.

– Как знать… Ведь вам неизвестно, кого могу представлять я.

– Кого? Хм, нет ничего мощнее Миланской Семьи. Оскар удовлетворенно кивнул:

– Будем считать, что вы правильно ответили на первый вопрос. Теперь второй: что вы знаете об австрийцах?

Из горла Симоне вылетел сдавленный прерывистый вздох, более похожий на стон.