Глен Кук - Колдун Страница 2

Марика отгоняла тяжелые воспоминания. Наверное, товарищи ее были заняты тем же.

Меты по натуре своей не склонны к размышлениям. Они предпочитают жить сегодняшним днем, считая, что вчерашний день – это прошлое, а завтрашний сам о себе позаботится. Но здесь сидели не обычные меты. И в прошлом у них осталась не только идиллическая жизнь сельских обитателей, которую вели праматери. За ними была кровь, бои и тяжелые поражения. И будущее тоже грозило бедой.

– Огни! – сказала Грауэл. И тут же воскликнула:

– О Всесущий! Вы только посмотрите!

В ночи горели десятки тысяч крошечных огоньков, как будто звездное небо упало на землю. Только в мире, где родилась Марика, звезд было очень мало – лишь те, чей свет пробивал плотное облако межзвездной пыли.

– Это Макше, – сказала старшая жрица Зертан. – Наш дом. Через несколько минут будем в монастыре.

Сопровождавшие их второй и третий кресты внезапно вырвались вперед и исчезли в ночной темноте. Огни впереди закачались и стали расти, вскоре первый из них уже остался позади – всего в каких-нибудь пятистах футах под ногами. Впрочем, Марику это не впечатлило – она была захвачена чистой радостью полета.

Через несколько минут летающий крест опустился на ярко освещенный двор, посередине между двумя приземлившимися раньше. Его ждала толпа силт в черных одеждах сестер Рейгг. Крест остановился, Зертан спустилась на землю. К ней подошли несколько силт. Зертан что-то сказала им – что именно, Марика не смогла разобрать, – и прошествовала дальше. Остальные силты тоже покинули свои места на кресте.

К Марике и ее спутникам подошла незнакомая мета в одежде работницы.

– Идите за мной. Мне велено показать вам ваше новое жилище. А вы подождите, – добавила она, обращаясь к Багнелю. – За вами придет кто-нибудь из вашего союза.

Марика была изумлена. Оказывается, эта мета видела в них всего лишь дикарей из Поната! Даже в самой Марике, а ведь она – силта. Она поняла, что работница испугана: о дикарях из Поната говорили, что они непредсказуемы, неразумны и свирепы.

– Идем, – сказала Марика, стараясь жестом успокоить мету. – Веди нас.

Багнель остался стоять, подняв лапу в прощальном приветствии. Он выглядел очень одиноким.

Грауэл пошла за работницей. За ней двинулась Марика, а за Марикой Барлог, с оружием наготове. Процессию замыкали Брайдик и щены.

Охотницы обнюхивали каждую подозрительную тень на дороге. Марика внимательно слушала, что творится вокруг, но не ушами, а тем особенным внутренним слухом, какой есть у каждой обученной силты. Она чувствовала, как вокруг них в городе другие силты творят свою магию.

Но опасности Марика не чуяла.

Вслед за служанкой они долго шли по каким-то бесконечным коридорам.

Сначала где-то поселили щен, потом и Брайдик осталась позади. Марика чувствовала, как растет раздражение Грауэл и Барлог. Они потеряли направление. Ей и самой стало не по себе. Монастырь оказался слишком большим, в нем трудно было ориентироваться. В Акарде не было такого количества извилистых переходов, там она никогда не боялась заблудиться.

Где же выход? Как выбраться отсюда? Марика начала нервничать, ей казалось, что она никогда не выйдет на открытое место. Она была родом из Верхнего Поната и привыкла бегать где хотела и как хотела.

Работница заметила растущее беспокойство Дегнанов. Она провела их по каким-то лестницам наверх и вывела на стену, смутно напоминавшую северную стену Акарда, где еще недавно находилось убежище Марики место, где юная силта могла остаться наедине со своими мыслями.

У каждой силты должно быть такое место.

– А он большой, – тихонько сказала Барлог. Марика согласилась, хоть и не поняла, что имела в виду охотница – город или монастырь.

Территория монастыря силт в Макше – квадрат со стороной примерно в четверть мили – была огорожена высокой каменной стеной. Высота стены достигала тридцати футов. И сама стена, и все внутренние постройки были сложены из одинакового коричневого камня, а островерхие крыши покрыты одинаковой красной черепицей. Прямоугольные здания обветшали от старости. Над некоторыми из них возвышались угловые башенки с острыми крышами.

– В монастыре живут несколько тысяч мет, – сказала работница. – Это отдельный мир внутри города, а стена – это граница, которую нельзя нарушать.

Служанка действительно имела в виду именно то, что сказала, но ее подопечные реагировали на это с такой яростью, что она не стала продолжать.

– Ты отведи нас туда, куда тебе сказали, – буркнула Марика. – Прямо сейчас. Я выслушаю все правила от тех, кто их придумал, и тогда уже решу, приемлемы ли они.

Проводницу это потрясло.

– Марика, – сказала Грауэл, – я думаю, тебе стоит запомнить все, что мы услышим о здешних порядках.

Марика уставилась на охотницу, но вскоре отвела глаза. Грауэл была права. Для начала стоит подчиниться местным правилам.

– Постой, – сказала она. – Я хочу осмотреться.

Согласия она дожидаться не стала.

Монастырь стоял на искусственном возвышении в самом сердце Макше.

Вокруг до самого горизонта простирались бескрайние равнины. В двух милях от их наблюдательного пункта лежала коричневая лента Хайнлина.

Река здесь была шириной в триста ярдов и огибала город плавной петлей.

Из-под снега выглядывали четкие квадраты полей, огороженные рядами деревьев или живыми изгородями.

– Ни одного холма. Думаю, я очень скоро начну тосковать по ним, сказала Марика. Она говорила на своем родном диалекте и очень удивилась, увидев, как недоуменно хмурится служанка. Неужели здешний просторечный язык так не похож на понатский?

– И я так думаю, – ответила Грауэл. – Даже Акард был не таким чужим, как это место. Эта штука, которую они называют городом, похожа на сотню тысяч маленьких крепостей.

Дома тоже показались им странными. Марика не бывала раньше в больших поселениях, кроме разве что Акарда и Критцы, и все строения, которые ей доводилось видеть, были сложены из бревен и не превышали в высоту двадцати пяти футов.

– Мне не разрешается надолго отрываться от своих обязанностей, жалобно сказала работница. – Пожалуйста, пойдемте, молодая госпожа.

Марика нахмурилась.

– Ладно. Веди.

Отведенное ей жилище, похоже, давно стояло пустым. Пыль толстым слоем покрывала ветхую мебель. Марика закашлялась.

– Нас поселили в каком-то дальнем углу.

– Чего и следовало ожидать, – кивнула Грауэл.

– За несколько часов мы приведем все это в порядок, – сказала Барлог. – Тут не так плохо, как кажется на первый взгляд.

– Я должна отвести вас двоих в… в… – сказала работница слабым голосом. Она явно не могла подыскать подходящее слово. – Я думаю, вы называете это Дом Охотниц.

– Нет! – заявила Марика. – Мы останемся вместе.

Грауэл и Барлог зарычали и оружием указали служанке на дверь.

– Уходи, – лязгнула зубами Марика. – Иди-иди, а не то я тебе хвост откушу.

Мета в ужасе убежала.

– Похоже, она родилась и выросла здесь, – сказала Грауэл. – Боится собственной тени.

– В этом городе тени и правда опасны, – возразила ей Барлог. Скоро повелительницы теней дадут о себе знать.

Но Барлог ошибалась. Следующая неделя не принесла с собой ничего нового. Марика почти не выходила из своей комнаты и ничего не пыталась узнать о Макше и сестрах Рейгг. Грауэл и Барлог исследовали окрестности – Марика к ним не присоединялась и даже не разговаривала с ними. К ней никто не приходил.

Марике стало даже интересно, почему о ней забыли.

Сначала безделье казалось ей великим счастьем. В Акарде она посвящала учебе все свое время, кроме короткого перерыва на сон. Чтобы стать настоящей силтой, надо много учиться. Только летом Марика ненадолго оставляла учебу и бегала с охотничьими отрядами, преследуя кочевников, которые вторглись в ее родной Понат и уничтожили в нем все, что могли. Тех самых кочевников, которые разрушили Акард.

Когда они с охотницами привели в порядок жилище, Марика совершила несколько вылазок для исследования ближней части монастыря. Потом осмотрела все остальное с помощью призраков и устроила себе убежище на одной из высоких башен, откуда было прекрасно видно то место, где приземлился их крест. После этого ей стало скучно. Даже учеба стала казаться приятным занятием.

На десятый день пребывания в Макше Марика выразила свое недовольство, нарычав на работницу, которая приносила им пищу. Но спешка здесь была не в почете. Всю неделю Марика продолжала жаловаться, все больше и больше раздражаясь. Ничего не происходило.

– Не нарывайся на неприятности, – предупреждала ее Грауэл. – Они нас изучают. Это что-то вроде испытания.

– Прости мне мой скептицизм, – отвечала Марика, – но с тех пор, как мы здесь поселились, я уже сотню раз проникала на темную сторону. И ничто не указывает на то, что кто-нибудь здесь помнит о нашем существовании, не говоря уже о том, чтобы наблюдать. Нас убрали подальше – с глаз долой, из сердца вон. Вот мы и сидим здесь теперь, как в тюрьме.