Глен Кук - Наступление тьмы Страница 3

– Прошу, Тран. Все кончено. Ты ничего не сможешь сделать. Я мертва.

У охотника, выросшего в лесу, была отличная реакция. Он принял решение.

Кто-то, возможно, назвал бы его трусом. Но народ Трана привык мыслить реалистично. Он никому не принесет пользы, болтаясь с выпущенными кишками на крюке, вогнанном в основание черепа, и уставя пустые глазницы на валяющиеся перед ним на земле отрубленные руки-ноги.

Он схватил Ланга и побежал.

Никто не стал его преследовать.

Скрывшись в лесу, он остановился и стал смотреть.

Солдаты сняли свои доспехи.

Они должны были точно следовать приказу. Они не насиловали и не грабили, как чужеземные варвары. Они делали то, и только то, что им велели сделать. И само дело было для них достаточной наградой.

Послеполуденную тишину леса разорвал женский вопль.

Они не убили Тама.

Они всего-навсего заставили его смотреть.

В каждом явлении обязательно есть нечто, не поддающееся учету, неопределенное и непредсказуемое. Даже в самом тщательно продуманном плане невозможно предусмотреть все мельчайшие детали. Самый великий некромант не в силах предугадать предстоящие события, пока события эти не будут предопределены свыше. В каждом человеческом начинании как те, кто его задумывал, так и ясновидцы имеют дело с предметами, которые им известны. Они интерпретируют только то, что знают. И, как правило, интерпретируют неверно.

Но что из того? Даже богам свойственно ошибаться. Если не так, то разве создали бы они человека?

Некоторые люди величают каждое проявление неопределенности Судьбой.

И те пятеро, что явились в хижину Ведьмы, пали жертвой непредсказуемости.

Там хныкал в их руках, вспоминая теплоту материнских объятий, когда волчий вой разорвал тишину ночи, а неожиданный порыв ледяного ветра заставил заплясать пламя свечей. Он что-то вспомнил и зарыдал. А вспомнил он имя. Ну Ли Хси.

Лес простирался по обе стороны границы с Хан Шином, который скорее был племенной территорией, нежели настоящим государством. Хан Шин, как правило, старался не привлекать к себе внимания, но время от времени сдержанность ему изменяла.

Отряд всадников, атаковавших пятерку, насчитывал в своих рядах сто человек. Сорока трем из них никогда больше не придется увидеть свой дом. Именно поэтому мир трепетал перед солдатами Шинсана. Выжившие захватили Тама с собой, полагая, что за ребенка, столь нужного легионерам, можно получить хорошие деньги.

Однако никаких предложений о выкупе не последовало.

Люди Хан Шина научили мальчика бояться. Они превратили его в раба и игрушку, а когда им хотелось послушать стоны и вопли, его начинали мучить.

Они не знали, кто он. Но мальчишка был из Шинсана, и к тому же беспомощен. Этого было достаточно.

Среди участников встречи был один новичок, но знал об этом лишь Чин да еще Ко Фенг. Так часто бывает с Девятками: кто-то появлялся, кто-то исчезал. Только немногие замечали изменения.

Сам заговор был бессмертен.

– Возникла непредвиденная трудность, – сказал Чин, обращаясь к слушателям. – Нашего кандидата захватил Хан Шин. Ситуация на Западе очень напряжена. Это ставит перед Девятью новые проблемы.

Чин точно следовал полученной инструкции.

– Принцы-маги преследовали и будут преследовать Вартлоккура до тех пор, пока его попытки спастись не воспламенят весь западный мир. Я предлагаю, чтобы мы поддерживали этот план как собственный, подстрекая их до тех пор, пока план, обернувшись против них самих, не избавит нас от принцев. Приблизьтесь. Станьте кругом. Я хочу повторить заклинание.

Он работал с уверенностью, которая дается только многовековой практикой. Маленькие облачка, поднимаясь с жаровни, кипели, колыхались и сливались в одно облако побольше. Ни одна частица не отошла и не уплыла в сторону. Из облака начали бить зигзаги молний.

– Трела стри! Сен ме стри! – выкрикивал Чин. – Аззари ин валла ин валли стри!

Облако зашептало что-то на том же языке. Теперь Чин дал команду на общепонятном наречии:

– Еще раз! Какова судьба мальчика?

В облаке замелькали картины прошлого, оно показало им уже известную историю Вартлоккура и продемонстрировало будущее как чародея, так и мальчика, находящегося в лапах Хан. Шина. Все картинки были неопределенно расплывчатыми. То, что стояло за облаком, не могло или не хотело дать точное изображение.

Это и было то самое нечто, не поддающееся учету, непредвиденное и непредсказуемое.

Соратники Чина все как один вздохнули.

– Вопрос стоит так: сумеем ли мы сконцентрировать все наши усилия, чтобы обернуть эти предначертания в свою пользу? Некоторое время все наше внимание будет обращено на запад. Что мы выиграем? Отвечаю. Мы достигнем своих целей, заплатив лишь одну десятую от предполагаемой цены.

Голосование было единогласным.

Прежде чем Девятка разошлась, Чин подал условный знак.

На сей раз задержался другой человек.

– Лорд Ву, вы – наш брат на Востоке. Мальчик поручается вашим заботам. Приготовьте его к восхождению на трон отца.

Ву отвесил поклон.

Как только Ву удалился, открылась потайная дверь.

– Прекрасно, – сказал согбенный старик. – Все идет просто великолепно. Для Праккии ты просто бесценное сокровище. Мы скоро призовем тебя для встречи с остальными.

Скрытые за драгоценными кристаллами глаза Чина сузились. Его маска члена Девятки вызывающе передразнивала его, маску тервола. Чин издевался над всеми…

И снова старик удалился с насмешливой и почти незаметной улыбкой.

Когда Таму было девять лет, Шинсан вторгся в Хан Шин. Война была небольшой, короткой, но кровавой. Горстка учеников чародеев вела легионеров к местам, где укрывались туземцы, и те быстро гибли.

Человек, живший в лесу, ничего не понимал.

Вот уже четыре года Тран выжидал и наблюдал. Теперь пришло время действовать. Он схватил Тама и бежал в пещеру, где обитал вместе с Лангом.

Солдаты появились следующим утром.

Тран зарыдал.

– Это несправедливо, – шептал он. – Это просто несправедливо.

Он приготовился погибнуть, сражаясь.

Тощий человек в черной мантии и в золотой маске, изображающей голову саранчи, вступил в кольцо солдат и спросил, указывая на Тама:

– Этот?

– Да, лорд Ву.

Ву, обратившись к Таму, опустился на колени.

– Приветствую тебя, Повелитель.

Вообще-то он использовал обращение «О Шинг», что означало «Властитель Властителей» и которому еще предстояло стать официальным титулом.

– Мой принц, – добавил Ву.

Тран, Там и Ланг с изумлением взирали на это явное проявление безумия.

– Кто остальные? – поднимаясь с колен, спросил Ву.

– Ребенок той женщины, Господин. Они считают себя братьями. Третий зовется Траном. Один из лесных людей, любовник той женщины. Последние четыре года он делал всё что мог для защиты мальчика. Добрый и верный человек.

– Воздайте ему честь, оставьте рядом с О Шингом. Опять этот «Властитель Властителей». Все так странно и неожиданно.

Тран не позволял себе расслабиться.

– Ты меня знаешь? – спросил его Ву.

– Нет.

– Меня зовут Ву, и я один из тервола. Владетель Лионтунга и Ян-лин Куо, а отныне и Хан Шина. Под моим началом Семнадцатый легион. Совет направил меня сюда, чтобы вернуть сына принца-дракона.

Тран молчал. Он не мог поверить своим ушам. Там переводил взгляд с тервола на Трана.

– Покалеченный мальчик – сын Ну Ли Хси. Та женщина украла ребенка сразу после рождения. Те, кто появлялся ранее… Это были посланцы его отца.

Тран ничего не сказал, хотя ранее слышал все это из уст женщины.

Это ослиное упрямство вывело Ву из себя.

– Разоружите его и прихватите с собой, – распорядился он. Солдаты мгновенно выполнили приказ и затем повезли трех пленников в Цитадель Ву, расположенную в Лионтунге.

Глава 2

Весна, 1010 год от основания Империи Ильказара

НАСМЕШНИК

Такие дела иногда начинаются совсем незаметно. Для Насмешника они начались с того момента, когда его мечта стала явью.

Еще до конца недели мечте этой было суждено превратиться в кошмар.

Он получил приглашение в замок Криф. Он. Насмешник. Маленький смуглый толстяк, семья которого прозябает в презренной нищете в трущобах Форгреберга, а сам он выцарапывает медяки чуть ли не незаконными способами. Приглашение настолько восхитило Насмешника, что он, поступившись гордостью, позволил своему другу маршалу ссудить себя деньгами.

Он появился у ворот дворца с улыбкой от одного смуглого уха до другого, держа в одной руке приглашение, а в другой – жену.

– Лично я убежден, что у старого друга Медведя произошло разжижение мозгов, – сказал он Непанте. – Приглашает худшего из худших, лично меня, значит. И жену его того же пошиба. Эй! Может быть, на вершинах ему одиноко, а мирная жизнь как раковая опухоль незаметно пожирает мужество? Вот и призывает старого друга из прошлых времен, чтобы омолодить дух.