Глен Кук - Наступление тьмы Страница 7

– Насмешник, – начал Рагнарсон после того, как были закрыты двери и выставлены часовые. – Я позвал тебя потому, что ты являешься единственным специалистом в вопросе чрезвычайной важности. Экспертом, мнению которого я полностью доверяю.

– В таком случае ответь на мой вопрос.

– Хм. Какой вопрос?

– Да тот, что я начал вопрошать в коридоре. Пальцы? Самообманчивость?

– Хорошо. Продолжай.

– Лично я знаю друга Медведя долгие веки. Знал до прошлого вечера. Никогда не видел означенного Медведя бритым. Объясни. Почему?

Эта несуразица поставила Рагнарсона в тупик. Но он тут же улыбнулся, вспомнив, насколько силен Насмешник в подобных шутках.

– Все так, как ты думаешь. Эти изнеженные и развращенные южане превратили меня в безбородую бабу.

– Хорошо, я удовлетворен и отвечаю на твой вопрос о Гаруне.

У Рагнарсона отвисла челюсть. А его адъютант Гжердрам спросил:

– Откуда вы…

– Лично я, могучий колдун…

Его прервала королева:

– Насмешник получил достаточно информации, Гжердрам. Кто, кроме него, может называть своими друзьями и бин Юсифа, и маршала?

Насмешник ухмыльнулся и подмигнул. Фиана изумила его, подмигнув в ответ.

– Эта женщина дьявольски умна, – прошептал он театральным шепотом, обращаясь к Браги.

– Ты прав. А вообще-то она – ведьма. Но давай по делу.

– Самая дилеммистая из дилемм. Определить намерения указанного Гаруна.

У Насмешника были большие уши и прекрасный слух. Он жил в кварталах, частенько посещаемых беженцами из Хаммад-аль-Накира, которые повсюду следовали за давним врагом Эль Мюрида бин Юсифом – Королем-без-Трона. Получая от них информацию, он был осведомлен о делах Гаруна лишь немногим хуже тех, кого бин Юсиф лично посвящал в свои планы. Насмешник хорошо помнил Гаруна прошлых лет. В течение нескольких лет после войн Эль Мюрида, еще до того, как им овладела идея восстановить в Хаммад-аль-Накире королевское правление, бин Юсиф участвовал во многих авантюрах бок о бок с Насмешником и Браги.

– Наш старинный друг Песчаная Крыса опять никуда не годится, не так ли? Это в характере животных. Пожирает маленького бурундука. Рычит, отдыхает и как лев пожирает газель. Становится доволен. Отдыхает как лев. Хватает ягненка. Спит с ягненком в брюхе. Наверное. Бараньи котлеты. Котлеты из баранины! Эй! Прошли века с тех пор, когда губы умирающего от голода, лично меня, касались бараньих отбивных!

Браги ткнул Насмешника ножнами кинжала в пузо.

– Если ты избавишь нас от своих гастрономических излияний, я объясню ситуацию.

– Мир! Мир! Лично я очень нежен животом, несчастное создание…

Браги ткнул его ножнами еще раз и начал:

– Суть дела такова. В течение многих лет Гарун совершал набеги на Хаммад-аль-Накир со своих баз в горах Капенрунг из Кавелина и Тамериса, получая деньги и оружие из Алтеи и Итаскии. Я всегда скромно отворачивался, когда он вербовал себе бойцов из наших северных лагерей для беженцев.

– Ну и что?

– Бин Юсиф постепенно становился для всех бельмом в глазу. Затем он неожиданно смягчился и затих. А сейчас сидит в горах, подобрав под себя ноги. Посылает время от времени людей, чтобы позлить Эль Мюрида, но не причиняет ему реального вреда.

– А Эль Мюрид тем временем становится все древнее, и крыша у него все больше и больше набекрень. Ты видел его послов?

– Видел. Змеи в траве или в песке. Залегли, наточив ядовитые клыки, чтобы…

– Теперь они больше не скрываются. Предъявили не менее дюжины ультиматумов. Или мы уймем Гаруна, или они это сделают за нас. Пока они этого не сделали, но вполне могут. Им ничего не грозит. Разгром лагерей Гаруна вызовет большую вонь, но никто не бросится его спасать. Никто ничего не станет предпринимать, если Эль Мюрид не попытается снова обратить нас в истинную веру. Это даже поможет частично решить проблему беженцев для тех городов, где их скопилось великое множество. Когда Гарун перестанет их заводить, они осядут и смешаются с остальным населением. Гарун получает помощь от Рейтеля только потому, что отвлекает на себя всякий сброд из Алтеи.

Посол Алтеи кивнул, выражая согласие. Принц Рейтель недавно умер, но политическая линия страны сохранилась.

– Итак, одного старого друга, недавно извлеченного из безопасной обстановки – лично меня, значит, – спрашивают, не может ли этот старый друг, мирнейший из всех мирных существ, отправить другого старого друга в мир вечного счастья?

– Нет. Нет. Я всего лишь хочу узнать, что у него на уме и почему он притих в последние несколько лет. Кое-что мне известно. Например, я знаю, что он изучает колдовское искусство. Завершает образование, начатое в юные годы. Если это все – прекрасно. Но не в его духе просто валяться на траве и плевать в небо. Эль Мюрид – меч, висящий над Кавелином на тонкой нити. Не задумал ли Гарун перерезать эту нить? Ты его знаешь. И тебе легче проникнуть в его планы.

Насмешник перевел взгляд на брата своей жены Вальтера. Поговаривали, что Вальтер – один из серых правителей Форгреберга, заправляющий всеми тайными агентами Браги – рыцарями плаща и кинжала.

– Это все, что нам известно, – пожимая плечами, сказал Вальтер. – У нас там нет своих людей.

– Ого! Перед несчастным, невиннейшим из девственников, лично мною, обнажают отвратительную тайну. Какая извращенная Истина! Изыдите прочь! – И, повернувшись к Браги, дал самый простой и короткий ответ в своей жизни: – Нет!

– Я тебе ничего не предлагал.

– Лично я – величайший из всех живущих некромантов. Непревзойденный ясновидец и чтец мыслей. Мне открыты самые черные тайны в сердце того, кого лично я в свои ранние годы называл другом. Но лично я – не тот, кого можно использовать.

– Но Кавелин нуждается в вас, – вмешался Гжердрам.

Обращение к патриотическим чувствам? Трудно было вообразить промах сильнее этого.

Толстяк расхохотался в лицо Гжердрама:

– Что для меня Кавелин? Глупец. Взгляни сам. Разве лично я – благородный голубоглазый нордмен? Вессон? – Он посмотрел в сторону Браги и, покачав головой, ткнул большим пальцем в направлении Инредсона.

Браги хорошо знал Насмешника. Насмешник ужасно расстраивался, когда ему приходилось выступать так ясно, без обычного шутовства. Рагнарсону был также известен способ развеселить толстяка.

Он достал из кармана большую золотую монету и притворился, будто изучает её в потоке света, льющегося из узкого окна-бойницы.

– Как поживает Этриан? – спросил он. – Как там мой крестник?

Бросив монету на стол неподалеку от Насмешника, он достал вторую и стал её внимательно рассматривать.

Толстяк начал потеть. Он смотрел на деньги так, как смотрит на выпивку алкоголик после длительного периода вынужденного воздержания. Это были двойные кавелинские нобли, специально отчеканенные для восточной торговли. Превосходные золотые монеты с рельефным двуглавым орлом с одной стороны и профилем Фианы – с другой. Они предназначались не для обычных платежей, а для оплаты крупных сделок в торговых банках Форгреберга. Золота в одной монете было больше, чем обычный ремесленник мог заработать за год.

Насмешник знавал тяжелые времена. Он произвел в уме подсчеты, переведя золото в более привычное серебро. На эти деньги он сможет много сделать для Непанты и Этриана, если…

Рагнарсон положил одну монету на другую, тщательно выровняв их края, и достал третью.

Насмешник немного смягчился, и Рагнарсон это сразу заметил. Он положил третью монету на первые две и скрестил руки на груди.

– Горе мне, о горе! – вдруг вскричал Насмешник, заставив всех вздрогнуть. – Лично я, нищий, старый толстый кретин, славящийся по всему миру своим малодушием и трусостью, ничего для себя не алчу. Только одного алчу я – чтобы оставили меня в покое и дали провести немногие оставшиеся мне годы с преданной супругой, воспитывая в мире сына!

– Я видел, в какой дыре ты держишь мою сестру, – бросил Турран, пожалуй, несколько резче, чем рассчитывал.

Браги предостерегающе поднял руку,

– Эй! Лично я никому не…

– Это просто шутка, – сказал Браги. – Мы все тебя хорошо знаем, И сейчас просто говорим о цене.

Насмешник посмотрел на три золотые монеты, затем обвел взглядом комнату. Головы присутствующих были повернуты в его сторону, как у собак, готовых сорваться с цепи.

Ему все это крайне не нравилось. Ну ни капли. Но золото! Так много золота! Сколько можно будет сделать для жены и сына.

Он постарел, размяк, его стало беспокоить благосостояние близких. Вот как может изуродовать мужчину забота о семье!

Резко вздернув левую руку, толстяк приготовился говорить, предварительно еще раз оглядевшись по сторонам. Как много прищуренных глаз. Некоторых из собравшихся здесь он не знал. Ему было что сказать Браги, но только не здесь, не сейчас и не в присутствии такого количества слушателей.

– Определите задачу, – приказал он, – Но не потому, что лично я несчастный, старый и толстый бедняк, пребывающий на грани старости, и почти калека, соглашаюсь на это предприятие. Причина, по которой указанное несчастное существо (лично я, значит) согласно выслушать упомянутое предложение, заключается в любви к справедливости. Пусть будут высказаны задачи, перед тем как наисемейнейший из семьянинов пошлет всех вас в места, где никогда не сияет луна.