Каменный зверь - Надежда Храмушина Страница 13

в номер, чтобы спокойно поговорить с Сакатовым. Сначала я ему переслала фотографии, которые мне скинул Игорь, там были грибы, царапины на скале, провал, внутри пещеры несколько фотографий. Ещё я ему выслала фотографию Каменного Медведя в нескольких ракурсах. Выждав минут десять, я ему набрала. Рассказала все мои сегодняшние приключения, и задала ему новые вопросы, которые меня мучили.

— Оля, это твоя судьба, попадать в такие перипетии. Надо это воспринимать как неизбежное. А я хотел тебе рассказать про находку ребят — пояс с когтем. Во-первых, я нашёл этот клуб, он называется «САЛК», зарегистрировался у них на форуме, просмотрел всю историю их деятельности. Нашёл упоминание о болезни и похоронах Данилы Воснина. Такие страсти там описывались про него. Прежде, чем попасть в больницу, у него первый приступ случился, когда он со своим другом Димой ехал на дачу. За рулём был отец Димы. Данила внезапно заорал так, что отец Димы вылетел на встречную, но благо там в то время не было машин. Потом Данила начал вытягивать руки и ноги, пинаться, стучать руками, и биться головой по передним сиденьям, по крыше машины. Стал красный, как варёный рак, мокрый весь. Отец друга припарковался на обочине, открыл дверь и вытащил Данилу на воздух. Тот ещё долго ползал по земле, потом скрутился в позу эмбриона и начал дрожать. Дима ещё написал, что запах стоял, как от мокрой собаки. Они, когда Данила успокоился, отвёзли его в больницу, позвонили родителям Данила, те тоже подъехали. После этого Дима не видел Данилу недели две. Потом Данила ему сам позвонил, вроде всё нормально было, они с друзьями даже съездили на концерт какой-то группы в Питер. Но через неделю он узнал, что Данила снова попал в больницу, и уже из неё не вышел. Другой парень, написал, что Данила ему рассказывал, что ему кошмары ночью всякие снятся, и что он с койки несколько раз падал. Большинство предполагало, что он чуть ли не в оборотня превращался, да только что-то пошло не так.

— Алексей Александрович, а сам-то ты, что думаешь обо всём этом? — Спросила я.

— Я сначала тебе скажу, что я откопал по оборотням. То, что показывают нам с экранов, ты понимаешь, что это художественный образ, так ведь? Там в ночь полнолуния человек становится оборотнем, у него отрастают клыки и когти, он покрывается шерстью, становится сильным, крови хочет. А потом под утро снова становится человеком. Такая трансформация тела просто невозможна. Но возможно другое, что тоже не есть хорошо. Человек не становится от этого изменения сильнее или здоровее, он погибает. Кто медленно, кто быстрее. За всю известную историю наблюдений, таких выживших было человек пять. Они уходили жить в лес, потому, что становились очень уродливыми, от них плохо пахло, они не могли больше есть человеческую еду, и даже не могли воспроизводить человеческую речь.

— И что это за болезнь такая? Это, как я понимаю, укус какого-то животного, или, как в нашем случае, яд находился в когте? Это больное животное заражает человека?

— Нет, Оля, виновато не животное. Виноват сам человек. Жалко, конечно, что этот коготь нам не попал, чтобы изучить его. Когти этого гигантского медведя несли для человека опасность быть разорванным ими, а не отравленным. Этот яд был нанесён на коготь, когда тот уже попал в руки к людям. И то, что коготь лежал, спрятанным в пояс, тому подтверждение. Откуда у беглых каторжников этот пояс появился, не понимаю. Но это и не важно. По всем признакам, этот пояс был изготовлен лет двести назад, а может и того раньше. И коготь, с нанесённым на него ядом, являлся оружием. Очень изощрённым и неотвратимым, и предназначался для кого-то, кто не был достоит просто умереть, а чтобы перед смертью он испытал очень сильные мучения. Вот что я нашёл про этот яд. Он назывался «Просмолец», и рецепт его нам никогда не найти, и никому не найти, и никому его не воссоздать. И слава богу. Этот яд оказался у одного лекаря, по фамилии Штоппен, по указу Великой Княжны Анны Леопольдовны, урождённой принцессы Мекленбург-Шверинской, которая захотела отомстить за кровную обиду, которую нанёс ей Эрнст Иоганн Бирон. Дело в том, что во время правления Анны Иоанновны, у неё не случилось наследников, и своим наследником она намеревалась сделать внучатого племянника, сына Анны Леопольдовны. И уже в возрасте двух месяцев, Иван, так назвала сына Анна Леопольдовна, под именем Иоанна VI стал русским императором после смерти бабушки. А регентом при младенце был назначен фаворит Анны Иоанновны Бирон, который полагал, что Анна Леопольдовна, родив наследника, уже исполнила своё предназначение, и очень неуважительно обращался с ней и с её мужем, Антоном Ульрихом. И однажды на приёме очень обидно посмеялся над Ульрихом, и Анна Леонидовна еле сдержала слёзы, чтобы не вызвать ещё больше насмешек среди придворных. А она была женщина с характером. Она приехала из просвещённой Европы, в которой династии постоянно враждовали друг с другом, и методы для этого выбирали самые жестокие. Лекаря Штоппена она выписала из своего родного города, он много лет служил её семье, и толк в дворцовых интригах знал. Как впрочем, и в ядах. Вот он непонятно откуда и вытащил этот яд. Сам он его не мог изготовить, потому что через несколько лет его обвинили в отравлении ещё одного знатного вельможи, бросили в тюрьму, все его записи досконально просмотрели, и почти все уничтожили. Но о просмольце нигде не было сказано ни слова. Он приготовил для Бирона трофей — лапу медведя-гиганта, которого загнали охотники в Сибири, и привезли показать в Москву. Все знали, что Бирон был азартным охотником, весь дворец его был в охотничьих трофеях, и мимо такой диковинки бы не прошёл мимо. Вот на когти медведя Штоппен и нанёс этот яд. Да только прежде чем Бирон взял в руки эту лапу, ею заинтересовался его племянник, юный Август, и когда Бирон вернулся домой из инспекционной поездки по войскам, его племянник уже не был похож на себя. Из стройного голубоглазого красавца он превратился в инвалида, с вывороченными руками и ногами и безумным от боли взглядом. Бирон его почитал за своего сына, поэтому горе его было велико. Август умер у него на руках. И Бирон начал расследование. Он, в конце концов, понял, что все нити ведут к Анне Леопольдовне, но она была матерью царя, поэтому её просто выслали вместе с мужем в их имение. Долгие годы она