Год 1914-й. Пора отмщения - Александр Борисович Михайловский Страница 15

- Да, уже все, Николай Александрович, - отвечает ему самовластный Артанский князь.

- Благодарю вас, все прошло просто великолепно, не больно, и даже почти не страшно, - говорит император и оборачивается к супруге: - Аликс, дорогая, ты в порядке?

- Благодарю тебя, дорогой Ники, я в порядке, - отвечает императрица. - По крайней мере, удовольствие наблюдать изумленные рожи твоего кузена Кира и господина Гучкова превышают наши сожаления от вида разгромленного вагона. Как я их обоих ненавижу! - Ее горящий взгляд, кажется, способен впечатать этих двоих в землю: ненависть и торжество светятся в нем, отчего те сжимаются и трепещут, чувствуя своими затылками леденящий смертный холодок.

- Это чувство у вас взаимно, - сказала Бригитта Бергман, - только у вас ненависть торжествующая, а у этих - бессильная и униженная. Все прочие заговорщики в настоящий момент испытывают страх, и ничего более, ибо пошли они на это преступление исключительно из меркантильных соображений, и только эти два швайнехунда - от ненависти. Тут у вас все так протухло, что даже глава корпуса жандармов по указанию иностранной державы участвует в заговоре против своего царя. Ну что же, пора забирать всю эту публику и отправляться к нам в Тридесятое царство для начала следственных действий, ибо местным силам правопорядка доверять нельзя ни в коей мере.

- Да, пожалуй, вы правы, - вздохнул Николай, - я оказался настолько плохим императором, что верить в моем государстве нельзя никому. Надеюсь, у Ольги получится лучше. - Он пристально посмотрел на неудавшегося царя; у того нервно дергался рот и глаза затравленно бегали. - А тебе, кузен Кир, я скажу, что на этот раз ты влип окончательно и безнадежно, так как за подготовку к узурпации трона прощения быть не может. Я предам тебя в руки Артанского князя Серегина и умою руки, ибо Господь даровал этому человеку право карать любого, кто нанес ущерб Российской державе, будь это хоть сам император.

- Но, Ники! - воскликнул Кирилл Владимирович каким-то пронзительным фальцетом, в котором звучала смертная тоска; его унылая физиономия, залитая бледностью, вытянулась как у коня. -Я же твой двоюродный брат!

- Я тоже твой двоюродный брат, - парировал император Николай, - и это совсем не помешало тебе одобрить подготовку взрыва, в котором должны были погибнуть и я сам и все, кто будут со мной. Но только Паладин Господа Артанский князь Серегин ничего не оставляет на волю случая, и, когда вы принялись суетиться, сколачивая свой заговор, он тут же почувствовал вашу омерзительную возню и приказал своим людям следить за самыми отвратительными персонажами - то есть за тобой и за месье Гучковым. Теперь вы - подследственные в деле о государственном перевороте, и закончиться все может только любимым для г-на Серегина образом, то есть ссылкой на необитаемый тропический остров глубокой древности без права возвращения. Думаю, что пройдет совсем немного времени, и вы достигните истинного обезьяноподобия: забудете человеческую речь и будете кидаться друг в друга калом. Госпожа Бергман, они все ваши.

- Но я французский гражданин! И я требую позвать сюда консула! - попытался возмутиться месье Боссе; голос его звучал сипло и неестественно, он весь вспотел и тяжело дышал. При виде раскрывшейся в пространстве дыры, несущей дыхание адского жара вместе запахами мирры и ладана, он в ужасе отшатнулся и каким-то трагикомичным жестом всплеснул руками. - Мой арест есть беззаконие и беспорядок!

- Ваше гражданство нам безразлично, - пожала плечами Бригитта Бергман. К тому же мы знаем, что вы, месье - майор Второго Бюро Рене Бертран, а никакой не коммивояжер Раймон Боссе, и это вызывает в нас дополнительный интерес. А сейчас хватит болтать! Вы все, руки за голову и марш в портал! Все хорошее для вас закончилось.

3 октября (20 сентября) 1914 года, 12:05. Царское село, Александровский дворец, рабочий кабинет императора.

На следующий день после покушения на свою августейшую особу Николай Второй вызвал к себе французского посла Мориса Палеолога и британского посла сэра Джорджа Уильяма Бьюкенена.

К этому моменту в столице Российской империи творилось нечто невообразимое. Аресты шли валом, причем несчастных свозили не в Кресты или Петропавловскую крепость, а отправляли в неведомое Тридесятое царство, откуда обычному человеку выбраться своими силами невозможно.

Русский самодержец, уязвленный в своих лучших чувствах, запустил в санкт-петербургский элитный курятник людей из артанского сыскного приказа, и те устроили настоящий погром среди министров, тыловых генералов, депутатов Думы и прочих персонажей, тем или иным образом участвовавших в масонских организациях, курируемых ложей «Великий Восток Франции». А других и не было. Вступая в масонские организации ради скорейшей карьеры, подданные русского царя приносили клятву под страхом смерти беспрекословно повиноваться всем приказам вышестоящих масонов, следовательно, делали себя заложниками самых безумных желаний политических пигмеев с берегов Сены. К началу Первой Мировой Войны это поветрие сделалось буквально абсолютным, и теперь требовалось не только срезать созревшие грибочки, но и выкорчевать всю грибницу, чтобы государство императрицы Ольги не тревожили рецидивы этой тяжелой болезни. Помимо французской, прореживалась и не столь многочисленная британская агентура, в основном связанная с Морским министерством. Если французов в России интересовала армия, то британцев флот.

Оба посла главных стран Антанты смотрели на происходящее с ужасом и недоумением. Прямо у них на глазах рушились труды многих предшественников, стремившихся превратить Россию в послушное полуколониальное государство, источник дешевого сырья, хлеба и пушечного мяса. Теперь, после неудачи переворота, с провалом этой политики надо было смириться хотя бы на какое-то время и принять тот неоспоримый факт, что, по крайней мере, на этой войне, Россия будет преследовать только свои интересы. Господам послам еще предстояло осознать глубину той пропасти, в которую предстояло упасть их странам.

Русский царь принял послов холодно, и хуже всего было то, что он находился в своем кабинете не один. Человек, составлявший ему компанию, не мог быть никем иным, как Артанским князем Сергием из рода Сергиев, пришельцем из иных времен, с легкостью поставившим на рога весь европейский ПОЛИТИК.

- Господа послы, - сказал император всероссийский, - считаю необходимым поставить вас в известность о том, что Российская империя в одностороннем порядке разрывает англо-русский и франко-русский союзы. После того, что вчера было учинено с вашей прямой подачи, Мы вам больше ничего не должны. Теперь наши союзники - это Великое Княжество Артания, Сербия и Болгария, и более никого. В том, что это случилось, вы