Солнце - Екатерина Бурмистрова Страница 3

— А меня? — донесся вдруг ее несколько сконфуженный голос.

Я с неприличным ужасом посмотрел прямо ей в лицо.

Королева сняла очки и глянула на меня круглыми выпученными глазами.

— Нарисуешь?

— Не наделен талантом портретиста, — сказал я, потупившись.

Королева устало махнула, и Егор бровями указал мне на дверь.

Рослый солдат вынес следом картины стопкой, придерживая верхнюю подбородком.

Я вышел, а Егор выскочил следом и пошел рядом.

— Ну как тебе наша королевна? — сказал Егор.

Я счел его саркастический тон за желание скрыть стеснение после долгой разлуки.

— Мне она напомнила Анну Иоанновну, — сказал я, чтобы поддержать беседу.

— Это кто, первая учительница что ли? — нахмурился Егор.

Тут мы неожиданно оказались у его подъезда.

— Зайдем ко мне, геральдист? — неожиданно предложил Егор, делая широкий приглашающий жест.

Рядом двое юных худеньких новобранцев утрамбовывали последний участок. Егор подмигнул мне и шутя пнул плечом с эполетом приподъездную стенку. Тотчас несколько свежих земляных кусков выпали из своих гнезд к ногам растерянных подростков.

— Что стоим? — зычно крикнул он. — За работу!

В квартире я сразу подошел к окну. В Стене прямо напротив генеральских окон были просверлены дыры в наш рост. Солнце бросало в комнату скругленные потоки света, и тщательно утрамбованный пол казался зеленоватым. В углу стояли стебли неизвестного растения, видимо, наподобие пальмы. Мы сели в просторные кресла, я почувствовал себя частью богемы, закинул ногу на ногу и закурил, стряхивая пепел в стеклянную чешуйку. Солнце слало мне свой поцелуй, и я нежился, впитывая небесную энергию.

— Ты не против? Жара такая.

Егор задернул штору и снова сел. — Надо обсудить план твоих работ. Сначала займешься знаменами.

— Зачем?

Егор рассмеялся:

— Хлопочу за него, стараюсь, а он дурачка разыгрывает.

— А тебе не кажется, что ты исполняешь роль шута? — огрызнулся я.

Этого он мне не простил — по его потемневшим и сузившимся глазам стало ясно, что я попал в цель.

— Ступай пока домой, — холодно сказал он, открывая дверь.

— Ничего рисовать я не буду, — предупредил я.

— Я за тобой пришлю, — в тон мне ответил Егор.

Когда я переступил порог нашей комнаты, заскрежетала Стена, и к нам скользнул рассветный луч, придав уютный вид нашей землянке. Внутри все сжалось от осознания неповторимости этой секунды и — луч ушел.

Порфирий уже знал, что меня приняли во дворце, поэтому преспокойно ожидал моего возвращения.

— Ну что, придворный небось теперь стал? — не глядя на меня, проговорил он.

— Я обречен, — сказал я. — Мясорубка судьбы уже зацепила меня своим винтом. И…

— Ну, ну, меньше этой… патетики! — сказал Порфирий.

Однако, выслушав меня, он сел на тахте, признавая серьезность положения.

— Мы с тобой — лишние, от нас избавятся, — кивнул Порфирий.

И только тогда я почувствовал страх.

— Но как бежать? — растерянно спросил я.

— Собирайся. Как будешь готов, скажешь.

Тут он отпер дверь в кладовую, загремел банками, сдвинул какие-то тряпки, и вдруг по ногам дунул сырой сквозняк…

Мы пробирались по узкой, проложенной Порфирием тропе, спотыкаясь о корни трав, пробившихся сквозь камни. Огромные валуны гальки преграждали путь к Стене, за каждым из них мог прятаться охранник, но Порфирий, похоже, был уверен в своих действиях.

— А теперь только вверх, — объявил он.

И мы поползли по Стене вверх. В небе раздался клекот улетающих на юг птиц. Я задрал голову и проводил их взглядом.

— Ну как, на паутине полетим? — делово спросил Порфирий, оглянувшись на Дом.

— Задерж-а-а-ать! — раздался далекий вопль и топот множества бегущих ног.

— Заметили, — сказал Порфирий. — Но ты не оглядывайся…

Внезапно Стена заскрипела и начала разворачиваться вместе с нами. Преследователи столпились внизу и ждали, когда она подъедет вновь.

Когда мы забрались на самый верх, нас чуть не смело рванувшим откуда-то порывом ветра. Солнце светило вовсю. Я просто лег на теплое железо и сказал, что больше никуда не пойду.

— А дальше только прыгать, — сказал Порфирий, — может, ветром отнесет.

И тут (и я до сих пор считаю это судьбой и особой волей Провидения) перед нами зависла нить паутины.

— Летим! — закричал Порфирий, пытаясь поймать полоскавшийся по ветру конец.

Я не успел даже вздрогнуть, как он подпрыгнул над пропастью и мгновенно оказался на паутине.

— Давай, прыгай, Андрюха, — убеждал Порфирий. — Я сделал шаг вперед и аккуратно заглянул в бездну. Она не стала меньше, а, напротив, дыхнула на меня неизбежностью. Напоследок я обернулся на Дом и от увиденного чуть не свалился вниз. На месте Дома был столб дыма и огня. Все соседи в панике разбегались. Несколько наших спасали королеву, не знаю, был ли среди них Егор.

— Давай, они уже близко, — кричал Порфирий, и ветер держал дыбом два клочка волос на его голове.

Я вскарабкался на трос, а когда посмотрел вверх, то увидел, что он отрывается.

— Осторожно, двери закрываются, — объявил Порфирий, уверенно обхватив трос. — Следующая станция отменяется.

Тут нас дернуло, и мы стали центром бездны.

***

Открыв дверь гаража, слесарь второго разряда Изюев заметил странный муравейник, построенный на стыке входа в гараж с его дверью. Удивительно, как он мог существовать между колес машины, проезжавшей над ним дважды в день, причем полмуравейника лепилось к двери гаража и каждый раз отъезжало вместе с ней. Он покурил, глядя на мелкую суетливую жизнь, бросил окурок в муравейник, подложил травы, чтобы лучше взялось, затем завел двигатель и поехал в баню — сегодня была суббота.