Вороны вещают о смерти - Анастасия Командор Страница 48

Когда подошла моя очередь, не пойми откуда взялось волнение. Я замялась на миг перед входом, подумала: вдруг не смогу зайти? Вдруг общение с Лихо наложило темный след, и боги сочтут меня недостойной своей милости, а все вокруг убедятся, что я и есть колдунья?

Страшно было, но я заставила себя проглотить страх. Сжала края рубахи в кулаках и ступила к воротам.

Терпкий непрозрачный дым окутал меня, забрался внутрь и заскреб горло. Я зажмурилась, сделала ещё шаг.

Открыв глаза, заметила направленные ко мне в ожидании взгляды. Люди тоже гадали, смогу ли я пройти. Но боги не видели во мне ничего дурного.

Я тихонько выдохнула и положила на жертвенный камень травы — полынь, зверобой и крапиву. На рассвете все эти травы бросят в воду во время купания, чтобы прогнать нечисть и снять порчу. После, проговаривая про себя слова благодарности, я прошла по всему кругу богов, дотронулась до каждого идола, вгляделась в их суровые неподвижные лица. Вот хмурый Перун с длинной бородой и громовым мечом, Макошь со снопом колосьев в руках, старец-Велес с посохом и медвежьей шкурой. Их лики были вырезаны высоко, у самых вершин деревянных столбов, и никогда не удавалось заглянуть им в глаза. Люди могли лишь скромно топтаться у их ног.

Выйдя с капища через западные ворота, я поискала глазами Беляну.

— Ты иди, веселись с остальными, а у меня дело есть.

Девушка нахмурилась, проследила за моим взглядом. А глядела я на людей, которые покидали капище.

— Ты что же, задумала за народом проследить? Хочешь понять, кто не явится на празднование, и обвинить в колдовстве?

— Я никого не хочу обвинять, но проследить не мешает.

— Огниша, — нравоучительно протянула подруга. — Погляди, вон их сколько. А знаешь, сколько больных в селе, и стариков, которые ходить не могут? Их тоже подозревать будешь?

— Знаю, — кивнула я. — Как закончится обряд, снова найду тебя. Честное слово!

Беляна тяжело вздохнула, тряхнула светлыми косами.

— Ну… что мне переубеждать тебя, все равно по-своему поступишь. Кое-кто из ребят тоже следить собрался — на костре вчера обсуждали. Ты хоть не одна будешь.

Я благодарно улыбнулась ей и поспешила к восточным воротам. А вдруг и правда увижу, что кто-то перед самым входом развернется.

Я сидела на пригорке неподалеку от капища, уныло уткнувшись подбородком в сцепленные ладони. Сотни людей прошли через круг богов, и ни один не повернул на входе. Вот уже и обряд завершился, а я все сидела на месте. Пришлось признать, что так и не приблизилась к ответу на главный вопрос, и что затея была глупой с самого начала. Сотни человек со всего села… Да я половину из них даже узнать не смогла, не то что понять, кого не хватает!

Группа молодых людей, которые, как и я, устроились на пригорке, довольно быстро бросили это занятие, придя к той же мысли. Слишком много лиц. Просто невозможно запомнить каждое.

Из груди вырвался тяжкий вздох поражения. Ничего-то у меня не выходит, снова и снова. Кажется, сами боги говорят, что не своим я делом занята. Пора послушаться матушку, и старейшину, и подруг. Все вокруг только и твердят одно и то же, а я, как последняя упрямица, всё стою на своем.

Нет больше сил противиться. Покорюсь воле богов, отстраненно подумала я. Пусть сегодня судьба решится. Брошу венок в реку — и если суженый поймает его, если и все прочие ритуалы пройдем, так тому и быть.

Тяжело далось это решение. Горько. Не хотелось мне свободу терять и жизнь свою связывать с чужим человеком. Хотелось уйти подальше — в леса, в другие земли. Но, может, это лишь временное, непокорный юношеский дух, и скоро я перерасту любовь к новому? Стану ценить знакомое, и стану за семью держаться…

Тяжело было поверить в это, но мне почти удалось.

Я наблюдала, как девушки и юноши играют вместе, водят хороводы, поют и веселятся. Нужно было пойти к ним, как и обещала Беляне. Но пока я медлила.

Так и не решилась к друзьям присоединиться, пока не разошлись девушки и юноши в разные стороны, чтобы подготовиться к первому из ритуалов на выбор суженого.

Беляна махнула мне рукой, позвала в поле за цветами для венков. А когда я приблизилась, девушки улыбаться перестали. Поморщились, отошли подальше от нас с Беляной, будто на моем лице разрослась огромная язва. Тут же донеслись приглушённые, ядовитые перешептывания:

— Вот не повезет же тому, кто ее венок выловит!

— И правда. Может, скажем парням, какие она цветы рвет?

— Хорошо бы предупредить! С пособницей колдуньи никто связываться не захочет!

Беляна тоже услышала эти слова — не слишком-то тихие — хмуро повернулась в сторону говоривших и крикнула:

— Эй!

Те обернулись с усмешками на лицах. Однако прежде, чем подруга сказала что-то ещё, я дотронулась до ее плеча и качнула головой.

— Не нужно. Мне все равно.

Конечно, это не было правдой, но меньше всего сейчас мне хотелось, чтобы и к Беляне стали цепляться девушки, обвиняя ее в чем попало.

Подруга виновато взглянула на меня, взяв за руку.

— Я… Огниша, я правда думала…

— Ничего, — я выдавила слабую улыбку. — Давай лучше плести венки. Поможешь мне с косами?

— Угу.

На этот раз для венка я выбрала зелёный — цвет леса, цвет мантии Лихо. Молодые еловые ветки, мягкие и ароматные, напоминали о том, что дорого сердцу, а длинная трава лисохвост помогла накрепко их связать. Венок получился пышный, с торчащими в разные стороны травинками и пушистыми колосками. Эти же растения Беляна вплела мне в косы. Так юноша, поймавший венок на реке, мог определить, кому он принадлежит.

— В волосах красиво смотрится, — улыбнулась подруга, завязывая синюю ленту на второй косе, но потом с беспокойством добавила: — Вот только… Что если девушки и правда расскажут, какой венок твой?

— И ладно. Мне и самой не слишком-то хочется его по реке пускать.

Беляна теперь сама опустилась передо мной, чтобы я вплела ей в волосы цветы. Она выбрала все те же жёлтые, что и для первого венка.

— Да нет, я про другое… — Она кинула на меня быстрый взгляд и понизила голос. — Сегодня Яромир подходил ко мне. Просил сказать ему, какой ты венок сплетешь. Он сам хочет поймать его. Но я, конечно, не скажу, если ты не хочешь! Но они… — Беляна кивнула в сторону группы девушек, — если они всем скажут, то и Яр узнает.

— Значит, так тому и быть, — вздохнула я. — Он