Ведьма - Юлия Мартыненко Страница 50

Николай Афанасьевич внешне казался грозным, но внутри был разбит. Он, не отрывая взгляда, смотрел на сына, не веря всему услышанному. Знал ли он, что дает кров врагам, когда впустил Руслану и Всеволода в поместье? Даже мысли не было, что тощая, белокожая черноглазая девушка, далеко не красавица, сможет за такой короткий час влюбить в себя Николу.

Собрав всю оставшуюся силу, Николай Афанасьевич закричал:

– Только через мой труп ты будешь вместе с этой девкой! Сегодня же я велю Всеволоду собирать пожитки и убираться прочь из села! И если ты, гадёныш, ослушаешься меня и поедешь вслед за ней, то знай, что ты мне больше не сын!

Николай, не в силах что-либо ответить, кивнул, и покинул кабинет. Спускаясь с лестницы, он увидел, как из дома убегает Руслана. Должно быть, она стала невольной свидетельницей слов отца. Выбежав во двор, Николай поспешил к хатке, где жили Руслана и Всеволод, и только поднял руку, чтобы постучать, как тут же передумал.

Закрыв глаза, он оперся головой об дверь, немного поразмыслил, сжал кулаки, открыл глаза, и с силой постучал. Дверь отворилась, в проеме показалась Руслана. Ничуть не удивившись появлению молодого хозяина, она отступила на шаг и пропустила Николая внутрь.

– Всеволод здесь? – спросил Николай.

– Нет, он в кузнице, – робко ответила девушка.

– Ты от меня скрываешься, Руслана? Ты все слышала?

– На какой из вопросов мне отвечать, барин?

– У меня много вопросов, но сейчас я хочу знать ответ только на один.

Договорив, Николай прижал Руслану к стенке, правой рукой схватил ее за подбородок и стал страстно целовать девушку. Левой рукой он обнимал ее за талию, прижимая к себе. Желание его с каждой секундой становилось все сильнее. Нарушив все правила и запреты, Николай готов был взять девушку прямо в сенях, но Руслана оттолкнула его с несвойственной хрупкой девушке силой и дала громкую пощечину.

– Ты чего надумал? – злобно спросила она. – Считаешь, тебе все здесь дозволено?

Молодой помещик, который явно не ожидал сопротивления, немного остыл, взял себя в руки.

– Прости, – сказал он. – Не хотел тебя обидеть. Ты мне люба, знаешь сама, поэтому и пришел к тебе.

– Если люба, то женись тогда, – немного спокойнее, но все также твердо отчеканила Руслана.

Черные ее глаза неотрывно смотрели на Николая. Столько в них было силы, столько мощи. Сложно было даже представить, что вся она поместилась в столь хрупком и нежном создании. Слова Русланы не стали чем-то неожиданным для Николы. Сам он думал об этом уже не раз. Только вот беда – отец, который несколько минут назад пригрозил Николаю отречься от него в случае непослушания.

Не дождавшись от Николая ответной речи, Руслана открыла дверь, показывая всем видом, чтобы гость покинул дом. Молодой человек приблизился к Руслане, нежно посмотрел на нее. Одержимость этой девушкой была превыше всего на свете в данный момент.

– Женюсь, – твердо сказал помещик и вышел во двор.

Кровь кипела в его жилах, в груди стало тесно. Дойдя до стойла, подошел он к своему любимому коню, накинул седло, развязал поводья. Оседлав вороного, он бросился прочь со двора, поднимая облако пыли позади себя. Скачет вперед, куда глаза глядят, ветер свистит в ушах, глаза слезятся. Но не видит Николай ничего перед собой, кроме Русланы.

Ах, черт попутал! Сдалась ли ему эта чужачка, одним своим появлением перевернувшая всю его жизнь с ног на голову. Если б не прибыла она в село тем майским днем, все было бы тихо, мирно, спокойно.

Но, нет. Как хмельное вино, опьянила Руслана его разум, завладела душой. Вдруг конь затормозил, остановился. Оглянулся Николай, а рядом течет та самая река, где так много рассветов встретил он в одиночестве, мечтая однажды о великом и большом будущем. Мечтая о том, что сделает он село еще богаче и лучше, чем его отец.

Но как карточный дом рушились мечты молодого хозяина. Сила его угасала, дух ослаб. Однажды в полнолуние поспешил он пойти вслед за ней, и теперь камнем идет на дно. И никто не сможет его спасти.

***

Следом за тем, как Никола покинул комнату, Николай Афанасьевич почувствовал сильное недомогание. Он выпил воды и попытался успокоиться, только от гнева руки его тряслись так, что он не смог бы даже застегнуть пуговицу на сюртуке. Благо, Авдотья Петровна была в отъезде и до самого вечера находилась в неведенье.

Попытавшись мыслить трезво, он подозвал к себе Федора и велел привести Всеволода в кабинет. Не зная, как сложится разговор, Николай Афанасьевич продумывал свою речь до мелочей. Он хотел покончить со всем как можно быстрее. И потому, когда великан вошел в кабинет, помещик указал ему на диван и сразу же сказал:

– Всеволод, я не желаю долгих разговоров и споров, поэтому скажу как есть – я хочу, чтобы вы и ваша сестра немедленно покинули село. В поместье случилось горе, и я уверенно могу обвинять вашу сестру в этом. Вам будет выдан оклад, который позволит без проблем обустроиться на новом месте. Надеюсь, вы меня поняли.

Всеволод слушал помещика внимательно и под конец его речи улыбнулся. Он не выглядел ни капли расстроенным или обиженным. Напротив, он будто был полностью готов к этому разговору.

– Конечно, я вас понял, уважаемый Николай Афанасьевич. Могу я попросить вас только об одной просьбе? Я хочу доделать все дела здесь, и если вы позволите, завтра утром покинуть Каменку.

Николай Афанасьевич преодолел подступающий гнев и кивнул. Разговор мог бы закончиться на этом, только вот любопытство взяло верх, и помещик сказал:

– Я искренне надеюсь, что вы не обесчестили Варвару. Поговаривают, что вы несли ее на руках и некоторое время находились с девушкой наедине в ее доме.

– Что вы, Николай Афанасьевич! – Всеволод сделался удивленным. – Я бы никогда не посмел даже пальцем тронуть Варвару Никитовну. Причина тому, что я нес ее на руках, и находился в ее доме, была весомой. Я лишь хотел помочь страждущей душе обрести покой.

– Тогда, может, объясните мне, что случилось с Варварой вчера? Почему она выбежала в платье под дождь и скрылась от всех?

– Полагаю, что Варвара бы лучше объяснила причину своего поступка. Могу сказать только одно – девушка избежала намного худшей участи, чем та, что настигла ее.

Всеволод встал с дивана и уверенно направился к выходу. Напоследок он обернулся и с улыбкой на устах, молвил:

– Николай Афанасьевич, не сочтите за дерзость, но позвольте мне дать вам один небольшой совет – выпейте рюмку наливки и постарайтесь не противиться тому, что исправить невозможно. В вашем возрасте стоит поберечь себя в первую очередь.

Всеволод вышел,