Звезда Дораи - Вим Водрис Страница 2

и громкостью голосов. Они нередко так громогласно смеялись, обсуждая последние сплетни, что это вполне могло вызвать землетрясенье или, по крайней мере, бой посуды на чайном столе, за котором они весьма величественно восседали. Дораю фрейлины невзлюбили всей своей сущностью. Добрые порывы девочки они воспринимали как нечто показное, ненастоящее, мол, стремится всем угадить, преследуя личные цели. «Где это видано, чтобы люди не корысти ради так переживали о других?» вопрошали они. В какой-то момент раздражение переросло в стойкую ненависть и в них поселилась мысль сжить со свету девочку. Однако они жаждали не только расправы, но и зрелища, которое впоследствии возможно будет обсуждать с подругами во время сплетен-посиделок. Некоторое время фрейлины с прищуром хищника, приметившего свою жертву, следили за Дораей, и, наконец, выбрали, по их мнению, самый удачный момент для того, чтобы начать действовать.

Это было знаменательное для королевского двора событие: чествование победы над соседним государством, свершившейся несколько лет назад. Данное торжество отмечали с размахом. Но особенное внимание уделялось церемониалу, во время которого король, облачённый в золотые доспехи с роскошной перевязью, принимал военный парад, одаривая по окончании сего действия знаками почёта своих лучших полководцев. А после этого властитель раздавал толпе куски хлеба. Считалось, что король таким образом являет собой символ монарха, способного одной рукой одержать победу, а другой — накормить нуждающихся. Впрочем, углубляться в тонкости данного мероприятия не будем, но заострим внимание на упомянутой королевской перевязи, поскольку именно она стала причиной развития дальнейших событий. Итак, перевязь, как уже говорилось, была весьма роскошна, на белом шёлке тончайшего свойства золотом вышит герб — цветок сиорфа. Это мифическое растение, которое, по поверью, достигает своего пика только в тот час, когда в мире появляется истинный король. Сердцем вышитого цветка были изумруды в образе стебля и красные алмазы в форме раскрывшихся лепестков. Каменья излучали глубокий и таинственной свет, такой, словно само мироздание, в них заглянув, оставило след бездны. Как столь тончайшая ткань могла держать на себе органично подобные украшения — никто не мог сказать, все это списывали на волшебство. Однако каждый год совсем даже не магическим, а рукотворным умением королевский портной приводил перевязь в обновлённое состояние. Вот и в этот раз верховный распорядитель двора со священным трепетом поручил ему подготовить к торжеству столь великолепный элемент облачения короля. Но так случилось, что портной очень сильно заболел. Хворь настолько сковала его, что он смог лишь едва приподняться с постели и с трудом прошептать королевскому посланнику:

Я… Я не смогу выполнить поручение, силы совсем оставили меня…

Закашлялся на этих словах портной и чуть погодя продолжил:

Лишь эта девочка, дрожащей рукой он указал на Дораю, спешившую в этот момент поднести ему стакан воды, сможет вам помочь, пожалуй, нет в королевстве более искусного в портном деле человека, чем она.

Эти слова передали верховному распорядителю, от чего тот погрузился в задумчивое состояние. Торжество намечалось на ближайшие дни, времени на поиски другого портного не было, да и нельзя доверить столь важную вещь совсем чужому человеку. «Перевязь соткана самими богами», говаривал иногда король. От отца к старшему сыну в их роду передавался этот предмет с наказом: «Беречь более всего». Якобы обладание перевязью гарантировало сохранение власти. Однако доподлинно неизвестно, была ли заключена столь могучая сила в этом атрибуте королевского величия или нет, но одно явственно — кровью насытилась перевязь вдоволь, не всегда с правилами престолонаследия соглашались родственники. «Да… Кровь… И она прольётся вновь, но будет уже моей, если оплошаю», прошептал верховный распорядитель. Вздохнув, он снова придался размышлениям: «Закрыть бы эту маленькую портниху во дворце, пускай под непрестанным контролем работает… Но там королевские отпрыски, с ними сладу нет, как прознают, что перевязь в руки простолюдина попала, так непременно приложат все усилия, чтобы её забрать. Никто им перечить не осмелится, а затеять игру с такой вещью они обязательно захотят, тут и до беды недалеко, не ровен час, повредят. А с них какой спрос? Остаётся только одно — приставить стражников к дому портного, туда дети не сунутся, лень им будет и высокомерие не позволит снизойти до простого жилища. Значит, решено, так и поступим».

Обо всём этом вскоре прознали упомянутые ранее фрейлины. Практически сразу у них возник план, как сжить со свету ненавистного им человека. Расчёт был простой. Дождаться дня, когда Дорая должна будет передать готовую перевязь распорядителю, и накануне встречи сообщить девочке о том, что с её так горячо любимым котом приключилось несчастье, что нужно скорее бежать на помощь, туда, к дворцовым воротам, где мальчишки забавляются жестокими забавами, бросая камни в кошек, где лошади, обезумев от тяжести повозок, хрипя и не глядя бьют копытами о землю. Что именно случилось? Вроде кота видели в бесчувственном состоянии. Естественно, Дорая бросится на помощь. Ей даже в голову не придёт подумать о том, что в это время её питомец обычно у кладовой гуляет, пытаясь чем-нибудь полакомиться. Что ещё? Стражники, приставленные присматривать за Дораей? С ними ещё проще. Они знают, что фрейлинам дозволен вход по поручениям королевы, служба сторожевая скучная, поэтому перекинуться несколькими словами с одной из дам они всегда не прочь, пока другая пойдёт в дом. Там фрейлина убедит Дораю незаметно покинуть жилище, а ведь иначе нельзя, стражники не пустят, а коту сейчас помощь нужна: «Спеши, спеши, Дорая», и, провернув это, коварная девица завершит первый этап жестокого плана — испортит перевязь, которая так неосмотрительно будет оставлена на столе. А дальше всё ещё проще. Фрейлины отправятся размеренным шагом навстречу дворцовому распорядителю, спешащему к дому портного, и, проходя мимо, обронят: «Что-то все сегодня торопятся куда-то, с ума посходили что ли, вот и Дорая помчалась к воротам…». Этого хватит для того, чтобы распорядитель побледнел, заподозрив неладное, перешёл на бег, попутно шепча: «Что задумала эта дрянная девчонка?».

Расчёт фрейлин оправдался полностью. Дорая забыла обо всём на свете, бросившись своему питомцу на помощь. А в это время дворцовый распорядитель обнаружил перевязь, на которой чернела, как пропасть, пожирающая белый свет, прожжённая дыра. И картина сложилась. Дорая случайно или преднамеренно, это уже ни для кого неважно, испортила столь значимый элемент королевского облачения и сбежала. Подтверждением тому стало и то, что девочку впоследствии поймали возле дворцовых ворот, как виделось, при попытке скрыться. Но удивительно было то, что Дорая не стала оправдываться, не стала обвинять ни в чём фрейлин, хоть было и очевидно, кто всё это организовал. Она молча слушала гневные слова, стоя с