Мама, не плачь (СИ) - Борисов Олег Николаевич Страница 50

Но сегодня я в самом деле отдыхаю. Сегодня у нас заселение в коттедж, ужин и спокойный сон. Завтра покатушки на самых легких трассах. Если будет желание, можем и лыжи попробовать. Но мне лень. Я точно знаю, что главные боссы прилетят до начала конференции, завтра утром. Подгребут нужные кадры, проведут пленарные заседания и мелкой россыпью расползутся по округе.

Субботним вечером я им всем скажу «здравствуйте». Тем, кто отдавал приказ на интервенцию. Кто командовал наемниками и добровольцами. Кто распределял награбленное и руководил концентрационными лагерями. Всем, кто виноват за гибель двух с лишним миллионов живых душ. Кто заставил мою маму плакать.

Послезавтра я постучусь к вам с того света. Стоя одной ногой в могиле, поприветствую за всех, кто не дожил. За каждого. Чтобы вспомнили.

В камине пощелкивают горящие поленья, фрау Лаубе потягивает вино. Подопечная отпросилась на ночные покатушки — молодежь цепляется паровозиком друг за друга и в свете прожекторов соревнуется, кто эпичнее в итоге сгребется в кучу-малу.

Когда на экране высветился знакомый номер, женщина нахмурилась и нехотя нажала кнопку. Вечно как ни отпуск — так проблемы. Сначала три года не отпускают, потом дергают по пустякам.

— Эльза, не подскажешь, куда наша егоза рванула на ночь глядя?

— Ты о чем, Мориц?

— Ее маркер сейчас уже в сорока километрах от тебя. Я так понимаю, на ночном экспрессе двинула обратно в Лиру.

— Ты уверен? Она собиралась кататься с местной шпаной с горки.

— Я поэтому и звоню. Странно все это.

Натягивая сапоги, Лаубе не преминула «уколоть» безопасника:

— Мониторишь нас, значит?

— Работа такая… Местное отделение вертушку посадит у тебя под боком через пять минут. Станция, где сможешь перехватить — Роштик, по времени вроде успеваешь.

— Волкодавов держи на привязи. Можешь в поезд запустить, но я хочу первой с Пикси поговорить. Надо понять, что стряслось. Может, мальчик какой голову вскружил.

— Само собой. Просто хочу напомнить, что это твоя протеже. Если, не дай бог, что-то совсем серьезное, нас ждет очень неприятное разбирательство.

— Говори пилоту, что я уже выхожу. Слышу, как круги над головой нарезают.

Убедившись, что куратор умчалась на черной машине по направлению железки, села в сани и взялась за джойстик.

Нет, санки не наши, туда могли тоже жучков каких-нибудь сунуть. Это местная поделка, честно взятая на прокат утром и весь день простоявшая в сарайке. В снятый коттедж не буду возвращаться, мне там ничего не надо. Избушка, которую арендовала по чужим документам, в двадцати минутах отсюда. Там уже работает выделенный канал, который через цепочку прокси-серверов сбрасывает первые информационные пакеты нужным адресатам. Пусть я и не супер-хакер, но кое-что успела нахвататься. И, спасибо Милошу, многое из его наработок пошло в дело.

Сегодня — мой день. Сегодня — мое выступление. Соло. Без посторонних. Без права на ошибку. Я поставила на кон все, чего добилась. Ради чего рвала жилы и носила многочисленные маски. Пора сбросить чужую шкуру и показать миру свою, родную. Испещренную пулевыми отметинами и рубцами после ударов бичом. Заключенная сто-пять-дробь-семнадцать берет слово, нарушая отлаженную годами повестку собрания. И вам придется меня выслушать.

Начальник службы внутренних расследований смотрел на экране, как медленно ползет маркер «цель номер один» и следом быстро передвигается «цель номер два». Он только из уважения к Лаубе выделил пять процентов вероятности на что-то экстраординарное. Внезапную любовь, желание сделать подарок куратору или еще какую невероятную глупость. В остальном его интуиция говорила, что отдел ожидают неприятности. Правда, непонятно пока, какого свойства. Но — на подходе.

На звонок ответил через десять секунд, дав возможность следящей программе прогнать всю цепочку и пометить «цель номер один» еще раз:

— Слушаю.

— Добрый вечер, господин Мориц. Насколько я понимаю, у вас есть вопросы.

— Скорее, просьба не делать глупости.

Усталая девушка печально улыбнулась:

— Что вы, никаких незапланированных эксцессов. Все строго по плану… Вы знаете, что такое «третичка» на жаргоне наемников? Не слышали? Это очень специфическая дрянь, которую обычно выливают после того, как джунгли обработали напалмом. На подвеску цепляют в костюмах химической защиты. Листья после этого не растут десятилетиями, зверье от боли выедает собственное брюхо, а люди харкают кровью. Правда, не очень долго. Через полдня дохнут… Там три компонента, из которых хотя бы один, но должен добраться до жертвы… Анализы за последний год у меня чуть-чуть подредактированы. Если обратили внимание, индекс воспаления должен ползти к верхней границе.

— У тебя больное колено.

— Совершено верно. Но его залечить не получается, потому что легкие сгнили окончательно… Хотя, это уже не важно.

Не отрывая глаза от экрана, мужчина спешно набирал нужные комбинации на клавиатуре. Смертник с допусками — это нехорошо. Это катастрофа.

— Что ты хочешь? Наверняка, можно проблему решить.

— Разумеется. Вот, табельный пистолет, позаимствовала. Калибр хороший, когда нажму на спусковой крючок, мозги вышибет гарантированно… Но я хочу рассказать о другом. Отдельное спасибо очкастому Кульчиньскому. Он ведь стучал на меня, не переставая. Но зато я смогла сунуть нос везде, где получилось.

— Тебя досматривали на каждой проходной. Ты даже в природных дырках ничего полезного протащить не могла!

— Конечно. Но вы сами хохотали, когда я в трубу пляжного зонтика разного понапихала. Детонаторы, пластид, компактные электронные схемы. Вы не представляете, сколько всего можно загнать в двойное дно ящиков, куда мы грузили блоки спутниковой связи. Ни один сканер не найдет. Тем более, что господин Кульчиньский лично пломбы ставил.

— Стерва…

— Таймер тикает, начальник. Тик-так. Когда на атомных объектах шарахнут хлопушки, персонал начнет аварийно гасить блоки. Один за другим. По утвержденной процедуре. Представляешь — в разгар «Созвездия Содружества» остаться без электричества? Все побережье — во тьме. Погоны потеряют очень и очень многие. А я еще в газеты пару тройку писем отправлю, где твою печальную рожу подсуну со словами благодарности. Готовься, тебя ждет замечательное утро…

Звонок сбросили. Мориц спешно в каталоге экстренных номеров искал нужный, попутно отправив коды силового захвата двум группам, ждущим на станции. Извини, Эльза, твою подопечную будут брать без разговоров. Она — натуральная террористка, не из прикормленных ряженных. Тут уже не до сантиментов.

— Господин замминистра, у нас нештатная ситуация. Надо немедленно уведомить весь каскад реакторов в прибрежной зоне о переходе на обеспечивающий режим работы. Охране начать проверку машинных залов, где с начала лета меняли оборудование. Запретить гасить реакторы до отдельного распоряжения. Продублировать приказ переводом на централизованное управление по госканалам.

— Основание?

— Террористическая атака, попытка срыва конференции. Все побережье может остаться без электричества. Публичное заявление, которое многим будет стоить должностей.

— Понял. Отсылайте запрос, я немедленно завизирую и дам карт-бланш. Вы неплохо показали себя во время прошлых инцидентов, постарайтесь минимизировать последствия и сегодня.

Я смотрела на то, как на экране планшета цепочкой зажигаются нужные маркеры. Предсказуемые ублюдки.

Успеть к отправлению экспресса на местной станции, положить на полку чемодан с личным коммом и спутниковым ретранслятором. Напугать Морица, дам возможность взвыть его паранойе. Врал он, что в меня поверил. Он никому не верит.

Самое страшное — когда люди живут по процедурам. Придуманным законам. Отлаженным схемам. Привычным действиям, которые выручали уже не один раз. Стоит только в отлаженную машину сунуть лом — система рассыпается на куски, не в силах справиться с накопленной инерцией.