Составитель Чекмаев - Либеральный Апокалипсис. Сборник социальных антиутопий Страница 10

А на другом конце мира, в Шалшыке, Андрей Кречетников немного поспал — в девять утра его разбудил шофер Леша, и они стали грузить в КамАЗ пожитки. У Леши оказалось туго со временем, «всякие сундуки» он носить не нанимался, да и в съемной комнате места было маловато. Так что на выброс пошла почти вся библиотека. И Брокгауз–Ефрон, и «Чудеса Природы» столетней давности с первыми в мире цветными реконструкциями динозавров — эта книга сделала маленького Андрея фанатом естественной истории. И кипы книг по путешествиям, русским землепроходцам, советским исследованиям космоса — с ними провел детство маленький Сева. За полчаса почти весь мир семейства Кречетникова отправился на свалку.

В полдесятого появился «шестерка» Темирхановых, стал торопить. Вот и диван оставили во дворе — явившаяся на шум семейка беженцев облепила его и потащила куда–то. В съемной комнате хватит и раскладушки.

Севу погрузили в фургон прямо на кровати, где он лежал. Андрей Андреевич поехал рядом с сыном, придерживать, чтобы тот не упал из–за тряски на разбитой дороге.

«Шестерка» Темирхановых зашел в очищенную Кречетниковыми квартиру. А еще через пять минут позади него в дверях появилось двое крепышей.

«Шестерка» кинул взгляд через окно во двор. Там стоял «Паджеро». Ничем не примечательный внедорожник, однако возник только что, да и около облупленной хрущевки «своими» могли быть лишь потертые «Лады» и двадцатилетние иномарки.

— Ау, чего притопали? — протянул «шестерка». — Квартира куплена, документы в порядке.

— Так ты не Кречетников? — спросил один из типов в спортивном.

— Похоже, это профессор с сынком–паралитиком вам нужны, — «шестерка» облегченно выдохнул. — Скололи уже.

— Куда?

— К бабке одной.

— Что из тебя тянуть все надо. Адрес бабки?

— Вы чего, пацаны, растопырились? — возмутился «шестерка». — Что за допрос такой? Я сейчас тоже могу нашим позвонить, чтобы подъехали.

— Рот прикрой, а то мухи насрут. Тебя только спросили, знаешь ли ты адрес, — успокоительно сказал второй тип.

— Точный не знаю. Но слышал, как папаша ихний с водилой говорил про улицу Рокоссовского. Она теперь Шамиля называется…

«Паджеро» подкатил к дому бабки Ульяны в то время, когда выгрузка пожитков из КамАЗа еще не закончилась.

— Быстро вы, — бросил Кречетников двум «быкам», вышедшим из машины, — может, вместе вещи потаскаем?

— Это не входит в наши обязанности.

— Ас виду крепенькие, не какие–нибудь научные сотрудники. И что же входит в «наши обязанности»? Вышибать мозги?

Подошел человек в официальном костюме с кейсом:

— Господин Кречетников, мы — представители тех структур, на которые было рассчитано ваше сообщение. Мы займемся вывозом документации. Разумеется, мы готовы немедленно оказать вам материальное содействие.

— Разумеется, я возьму. А иначе зачем я вызывал злых духов ?

— Остроумно, господин Кречетников… Мне поручено выдать вам аванс в размере пяти тысяч долларов… Мы заедем вечером. Вы знаете, что нам нужно.

И «клерк», оставив в руках Андрея Кречетникова пачку денег, уехал вместе с «быками».

Все, продажа Родины, а если точнее, памяти о Родине, состоялась. Кречетников не хотел сейчас искать себе оправданий, вертлявый Леня Уманский наверняка их напридумывал целую тонну…

Подошел Леша, свесил челюсть, заметив деньги.

— А еще бедным прикидывался.

— Не было, теперь есть.

— Друзья подкинули?

— Типа этого. Леша, распорядок дня такой. Выгружаем вещи, потом ты привозишь Севе сиделку — найдешь на заднем дворе горбольницы, где нянечки и медсестры перекуривают; смотри, чтоб у нее физиономия не испитая была. Потом сгоняешь со мной в одно место.

— Как скажешь, Андрей Андреич, ты теперь шеф.

Через час они пылили по разбитой дороге на бывший лабораторный объект НИИ. Чувствовал себя Андрей Кречетников никудышно, хотя сыну доставили сиделку, а бабка Ульяна оказалась любительницей чистоты. Почти у всех пожилых русских женщин в Шалшыке сын или сидел в тюрьме за украденный мешок картохи, или помер по пьяному делу, или напоролся на острый нож джигита. Все произошло именно так, как планировали те, кто убивал в городе промышленность. Ульянин сын недавно умер на зоне от туберкулеза, и женщина сейчас голосила над Севой, как над покойником…

На середине пути Кречетников почувствовал, что за ними идет слежка. Плохонькая дорога была почти пуста, разок навстречу проехал потрепанный грузовик с каким–то хламом, и все. Может, слежка сверху? Дрон или вертолет.

— Развилка, Андреич. Куда?

— Налево, Леша.

Через двадцать минут остановились около строения, похожего на заброшенную ферму. Низкое, длинное, ни одного целого стекла.

— Мда, пикничок тут не устроишь.

Внутри строение напоминало цех. Только ничего целого — ржавое железо, волосья проводов.

Кречетников остановился около катушки из–под кабеля.

— Помоги сдвинуть.

Под катушкой нашелся люк, а за ним колодец, в глубине которого стояла вода — Леша для проверки бросил кирпич.

— Ты ничего не перепутал, Андреич? Вроде не пил. Или от счастья забурел?

Кречетников спустился на пару метров по скобам, вделанным в стенку колодца, и стал вытаскивать ящики из боковой ниши. Недостачи нет. Три года, как он их законопатил. После удачного эксперимента. В тот день окончательно удостоверился, что сохранение воды, находящейся ниже точки замерзания, в жидком виде было результатом замедления потока времени. Х.солитоновые волны оказались своего рода регуляторами этого потока, ускоряя, замедляя его или даже оборачивая его вспять. При понижении температуры ниже нуля вода сохраняла структуру, характерную для плюсовой температуры, и, более того, «боролась» против замерзания с помощью гармоничного колебания молекул. Как он тогда назвал — «танца».

— Потащили это хозяйство в машину.

Во дворе их уже ждали. «Паджеро» и три типа.

— Шпионить нехорошо. Мы же договаривались на вечер, — напомнил Кречетников «клерку».

— Мы решили подстраховаться от неожиданностей.

Стало давить на уши, неподалеку от них сел вертолет — лопасти продолжали гнать сор по разбитому асфальту перед «фермой». И не какой–нибудь трудяга «Ми–8», а иностранный, акулообразной формы.

— Я думал, что у меня будет время подготовить, так сказать, описание вложения.

— Ни о чем не беспокойтесь, у заказчика есть люди, которые прекрасно разберутся с вашим грузом, — улыбнувшись, сказал «клерк».

— Тогда передавайте привет Аене. Давайте рассчитываться.

— Мы должны оценить груз. Лишь после этого произойдет перевод денег на ваш счет.

— Какой счет? И почему я должен верить вашей шобле? Уманский один раз уже обчистил меня.

— Это ваша интерпретация, — равнодушным лицом и монотонным голосом «клерк» показывал, что слова Кречетникова его уже не интересуют.

— Возьмите сейчас один ящик. Убедитесь, это то, что вам нужно, перечислите часть денег. Потом получите остальное.

— Мы заберем все и сразу.

— Священной собственность становится только, когда оказывается в священных руках заморских господ. Потом никто и не вспомнит, что это было мое. Короче, ответ отрицательный.

— Ваше мнение учтено не будет, — глядя куда–то поверх головы Кречетникова, отбарабанил «клерк».

— Да неужели я сбагрю результаты многолетнего труда жирному спруту по имени «Сирл» всего за пять тысяч?

— Не заедайся ты с ними, Андреич, — сзади появился Леша. — Пять кусков хорошие деньги, обустроишься. А от этих ящиков тебе и так толку не было, раз ты их в колодце держал.

Раздался легкий хлопок, похожий на звук пробки, вылетающей из бутылки. Кречетников обернулся — Леша лежал, из его глаза в трещину на асфальте текла кровь.

— Как вы видите, свидетелей не будет, — сказал человек, показавшийся в двери вертолета, это он стрелял из пистолета с глушителем, — теперь отойдите в сторону.

— Вы ж его просто так убили, а у него дети, между прочим!

Тот, что с пистолетом, помахал рукой около уха, показывая, мол, ничего не слышит из–за шума двигателя.

Уже не обращая на Кречетникова внимания, трое людей, приехавших на джипе, стали грузить ящики в вертолет. Вот и последний загружен, сейчас закроется дверь, и машина взлетит…

— Ах ты, сука, — Андрей Андреевич впервые в жизни произнес такие слова. И, подхватив с земли железный прут, в первый раз в жизни бросился на кого–то с желанием убить.

Пуля свистнула около его уха, но он опустил прут на голову одного из «быков» — тот резко сложился. Из глубины памяти разом всплыли навыки — тридцать лет назад Андрей занимался фехтованием. Следующий удар — прутом в живот тому, что строил из себя клерка — этот отлетел, ударившись спиной об обшивку вертолета. Тут пуля пробила Кречетникову грудь под ключицей, сразу стало тяжело, но он еще ринулся к открытой двери взлетающей машины, бросился внутрь…