Хью Хауи - Очистка-2. Точный расчёт Страница 12

— Когда ждать? — Джульетта усмехнулась и покачала головой. Она закончила подстройку, повернулась к гостям и скрестила руки на груди. — Да в любую минуту. Хоть сейчас. Или через сто лет. Суть в другом: поломка обязательно произойдёт, но её можно предотвратить! Целью должно быть нормальное функционирование не в течение наших жизней... — она глянула на Дженс со значением, — ...и не в течение какого-то срока, а всегда. Если наша цель не вечность, то можно уже паковать чемоданы и убираться отсюда — прямо сейчас.

Дженс видела, как застыл Марнс при этих словах. Ей самой стало не по себе, холодок побежал по коже. Последняя фраза была опасно близка к мятежу. Метафора спасала положение только наполовину.

— Я могла бы объявить временный энергетический мораторий, — предложила Дженс. — Мы бы посвятили его памяти тех, кто ушёл на очистку. — Она немного подумала и добавила: — Тогда можно было бы воспользоваться предлогом и подремонтировать не только вашу машину здесь, внизу. Мы могли бы...

— Так вам IT и позволит провернуть этот дерьмораторий с энергией! Желаю удачи. — Джульетта провела по подбородку тыльной стороной кисти и вытерла её о комбинезон. Потом скосила глаза: на джинсовой ткани осталось жирное пятно. — Простите мой язык, мэр.

Дженс хотела сказать, что всё в порядке, но манера поведения этой женщины, исходящее от неё ощущение силы — всё это слишком явственно походило на саму Дженс, такую, какой она когда-то была и которую уже почти не помнила, — молодую, говорящую без обиняков и всегда добивающуюся своего. Мэр покосилась на Марнса.

— Почему вы упомянули именно это отделение? — задала она вопрос Джульетте. — Насчёт моратория, я имею в виду.

Та засмеялась, распрямила скрещённые на груди руки.

— Почему? — Она вскинула руки к потолку. — Потому что у IT три этажа из ста сорока четырёх, и тем не менее они потребляют четверть всего производимого нами электричества! Посчитать, сколько...

— Не надо, всё понятно.

— И я что-то не припомню, чтобы сервер накормил кого, или спас чью-нибудь жизнь, или хотя бы дырку в штанах заштопал!

Дженс заулыбалась. Теперь она поняла, чтó Марнсу так нравилось в этой женщине. И чтó он когда-то видел в ней самой — до того, как она вышла замуж за его лучшего друга.

— А если мы призовём IT приостановиться на недельку — пусть сделают сервис своим компьютерам?

— Все разговоры только про технику, — пробормотал Марнс. — А я-то думал, мы пришли сюда предложить ей новую работу...

Джульетта смерила его взглядом.

— А я, кажется, говорила вам — или вашей секретарше — чтобы вы не напрягались зря. Не сказала бы, что мне не по душе то, чем вы занимаетесь, но я нужна здесь, внизу. — Она подняла руку и взглянула на что-то у себя на запястье. Часы. Она так смотрела на них, будто те всё ещё шли.

— Знаете, я бы с удовольствием продолжила разговор. — Она подняла глаза на Дженс. — Особенно насчёт моратория на подачу тока. Но мне тут ещё надо кое-что поделать, а моя смена уже закончилась. Нокс взбесится — я разорю их на сверхурочных.

— Не будем больше вас задерживать, — сказала Дженс. — Мы ещё не обедали, так, может, увидимся позже? Когда вы сменитесь и приведёте себя в порядок.

Джульетта осмотрела себя, словно удостоверяясь, что ей так уж нужно «приводить себя в порядок».

— Да, конечно, — согласилась она. — Вы устроитесь в общежитии?

Марнс подтвердил кивком.

— Отлично. Я вас тогда разыщу. И не забудьте ваши наушники.

Она указала на свои уши, посмотрела Марнсу в глаза, слегка поклонилась и вернулась к работе, давая тем самым понять, что беседа окончена.

6

Путники покончили с обедом, который состоял из большой миски супа и куска чёрствого, чуть ли не заплесневевшего хлеба, и вышли из столовой, где царил почти такой же шум, как и в генераторной. Всё это время Дженс раскаивалась, что не стянула оттуда пару наушников — защитить уши во время обеда. Народ в Механике был столь же громогласен и шумлив, сколь и грязен. Наверно, оглохли от постоянного грохота машин и потому так орут, решила Дженс.

Выйдя из столовой, они направились в общежитие — Нокс объяснил, как туда пройти. Там Марнса ждала заправленная койка в общем зале, а для Дженс была приготовлена отдельная комната. Они расположились в этой каморке; сидели, массировали ноющие ноги и разговаривали о том, как сильно Глубина отличается от того, чего они ожидали. Раздался стук, дверь открылась и внутрь ступила Джульетта.

— Они засунули вас в одну комнату? — удивилась она.

Дженс засмеялась.

— Нет, Марнсу приготовили койку в общем зале. А я бы с удовольствием тоже поселилась там, вместе со всеми.

— Ещё чего, — возразила Джульетта. — Всех новеньких и гостей всегда размещают здесь.

Дженс наблюдала за тем, как Джульетта зажала в зубах тесёмку, собрала волосы, всё ещё мокрые после душа, и завязала их в хвост. Она надела другой комбинезон, и Дженс поняла, что масляные пятна въелись в ткань намертво — одежда явно была после стирки, готовая к следующей смене.

— Итак, когда мы сможем объявить мораторий на ток? — Джульетта уложила волосы на затылке в узел и, сложив на груди руки, прислонилась к стене у двери. — Все сейчас в таком приподнятом настроении после очистки. Наверно, имеет смысл им воспользоваться?

— Когда вы сможете приступить к работе? — осведомилась Дженс. Она вдруг осознала, почему так хочет, чтобы эта женщина из Глубины стала шерифом — потому что к ней было трудно подступиться. Мэр перевела взгляд на Марнса. Интересно, а не объяснялось ли его влечение к ней, Дженс, много лет назад, когда она была молода и встречалась с Дональдом, столь же простой причиной — её, Дженс, недоступностью?

— Да хоть завтра, — ответила Джульетта. — К утру наладили бы и запустили запасной генератор. Я могла бы пойти в ночную смену сегодня, сама бы проверила сальники и муфты...

— Нет. — Дженс поняла вверх ладонь. — Как скоро вы сможете приступить к работе в качестве шерифа?

Она порылась в своей сумке, вытащила папки и принялась перебирать их в поисках контракта.

— Я... Мы же это обсуждали! Не испытываю ни малейшего интереса...

— Вот из таких и получаются самые лучшие, — вмешался Марнс, — из тех, у которых нет интереса.

Он расположился на противоположном от Джульетты конце комнаты и стоял, прислонившись к стене и засунув большие пальцы за нагрудник комбинезона.

— Очень жаль, но здесь, внизу, нет никого, кто смог бы меня заменить. — Джульетта покачала головой. — Мне кажется, вы оба никак не можете понять, чем мы здесь занимаемся...

— А мне кажется, что это вы не понимаете, чем мы занимаемся там, наверху, — возразила Дженс. — И почему мы так нуждаемся в вас.

Джульетта тряхнула головой и засмеялась.

— Послушайте, здесь у меня такие машины, что вы даже представить себе не...

— И какая с них польза? — перебила Дженс. — Что такого особенного делают эти машины?

— Да если бы не мои машины, вся эта чёртова Шахта завалилась бы! — воскликнула Джульетта. — Кислород, который вы вдыхаете? Это мы его производим. Токсины, которые вы выдыхаете? Это мы откачиваем их обратно в землю. Может, вам написать список всего того, на что годится нефть? Каждый кусок пластика, каждая унция резины, все химикалии и средства очистки — и я уже молчу про энергию, которую вырабатывает мой генератор!

— Но всё это было здесь ещё до того, как вы родились! — указала Дженс.

— Пусть так, но зато оно точно не продержалось бы до нынешнего дня — в таком оно было состоянии! — Джулс опять скрестила руки на груди и привалилась к стене. — Нет, вы, я вижу, не понимаете. Всё полетело бы вверх тормашками, если бы не наши машины!

— А вы, я вижу, не понимаете, что все ваши механизмы станут бесполезными грудами железа, если вокруг не останется людей!

Джульетта отвела взгляд. Это был первый случай, когда она смутилась.

— Почему вы никогда не навестите своего отца?

Джульетта резко повернула голову и устремила взгляд на стену напротив, к тому, кто произнёс эти слова. Смахнула упавшие на лоб волосы.

— А вы загляните в мой рабочий журнал, — огрызнулась она, — и скажите, где мне взять время на всякие визиты.

Дженс хотела сказать, что это не «всякие визиты», это самый близкий ей человек — отец, что для него всегда могло бы найтись время, но не успела — Джульетта буквально налетела на неё:

— Вы думаете, мне плевать на людей? Вы в самом деле так думаете? Потому что вы не правы. Я болею душой за каждого человека в этой шахте! И особенно — за тех, кто живёт здесь, на восьми всеми забытых этажах Механического отделения. Вот они — мои самые близкие люди! Это моя семья. Мы едим один хлеб. Мы работаем, живём и умираем вместе. — Она взглянула на Марнса. — Разве не так? Вы же видели это собственными глазами.