Федор Метлицкий - Драма в конце истории Страница 12

Убивают, гады, всенародно! Толерантно, не пачкая рук, просто отказали в самом воздухе. Безжалостная поступь истории, автоматически выталкивающая нас из жизни.

— Наша программа «Аватар-2»…

Веня не дал ему продолжать.

— Вы надоели с вашим увлечением аватарами, трансгуманизмом и размышлениями о границах пост-человека! Люди хотят вернуться в обычную человеческую жизнь. Снова встала проблема патологического состояния современной бездушной и бездуховной цивилизации.

Зал одобрительно аплодировал. Батя хлопал громче всех.

Как бы не заметив возмущения, министр, закончил свою деловую речь и сел в президиум.

На трибуне появился экономист с аскетически худощавым лицом, в роговых очках с черной зловещей оправой. Тяжко нагруженный безразличием рациональных глобальных истин, он монотонно рассказывал своим непонятным языком о невидимом мире функционирования организма человечества.

Очерчивая световой указкой скелеты схем на экране за президиумом, он блуждал в бурчащем сером экзотическом ландшафте заморозков, падений и взлетов мировой экономической системы, каких не бывает в видимом мире. Проходил мистические коридоры холодного восстановления, разогрева и перегретости рынков, сжатия массива финансовых рынков, уменьшения спроса на сырье и продукты «мастерских мира». Валютная змея казалась мне солитером, огненной полосой огибающим города, поля и леса родины, как я видел в рекламе главной «народной» корпорации.

Видимо, он представлял тайную жизнь человечества в виде подземной канализации, по которой текут нечистоты, естественным путем и неизвестно в какую выгребную яму. Бесстрастно приводил тревожные цифры уменьшения цифр роста, говорящие о приближении кризиса. Он был похож на великого электронного экономиста — Универсального Искусственного Интеллекта, бесстрастно прогнозировавшего катастрофическое развитие событий, откуда, видимо, и черпал свои прогнозы.

За худощавым в зловещих черных очках вышел другой экономист, с насмешкой на круглом сытом лице, и стал громить его. Разве не закончились валютные войны? Давно позади ожирение западных экономик и экспорта за счет финансовых «шоков» и госдолгов депрессивных развивающихся стран и мелкого бизнеса. Крупные игроки вытеснены с их рынков, установилось гармоническое равновесие. Экономики объединились в несколько центров, что позволило отрегулировать финансы. Закончилось бегство капиталов и «мыльные пузыри», усмирены риски мировой финансовой системы, пройдя по острию ножа, ибо наступила эра точных просчетов с помощью небывалых электронных машин. И вообще электронная техника заменила живую и неточную интуитивную творческую мысль одиночек, грозивших катастрофическими ошибками.

В полудреме, навеянной докладчиками, я понял, что они играют роли пессимиста и оптимиста. И что барахло в супермаркетах перемешалось, теперь не различишь, где родное и где чужое. Результаты мучительных мыслей одинокого озарения творцов странным образом нивелировались в общем потоке инноваций, перескочив через таможенные заборы. Творцы стали креативщиками, работающими в общей команде инновационных проектов. И мировой резервной валютой стали юань, песо и рупия.

После странных экономистов на трибуне показалась добродушная лысая голова, она стала расхваливать экологическую программу добычи нефти из морского дна Арктики.

Зал слушал с интересом.

— Портите Север! — прозвучали слова Вени.

Лысый живчик-оратор обиженно стал показывать на экране таблицы картинок и графиков.

— Посмотрите, как здесь предусмотрена экология. Самосборник отходов… Разлива нефти не может быть. Я сам там руковожу.

— С вашим участием тают льды Арктики, — так же ровно сказал Веня. — Уже затопило берега Штатов, европейских стран, и нашу тундру.

Живчик воззрился в зал.

— Это вы написали статью, что мы нарушаем международные соглашения по экологии? Хотите, чтобы нас опередили? Это измена родине!

Я не знал, что Веня опубликовал статью о загрязнении Севера.

— Мы едва избавились от судного дня — угрозы кометы Финлея, — негодовал живчик. — Наши технологии дают планете достаточно энергии!

— Так, что идет стремительное наступление алчного человечества на чистые одинокие льды Арктики, — занудно вонзал в докладчика слова Веня. — Может быть, сердца дышащей планеты.

Я, подавленный посторонней громадностью естественно идущих мимо нас холодных замыслов, боялся выступить с нашей маленькой проблемой. Но не сдержался — как будто черт дернул! поднял руку и пошел меж кресел к трибуне. Неподвижный председатель удивленно сказал:

— Докладчики заявлены, а вы кто?

— Общественность хочет наградить медалью! — поспешно сказал я.

Зачем это мне надо? Сквозь чиновничье тяжелое дыхание я пробрался к трибуне.

— Знаете исследователя Арктики Георгия Седова?

Президиум воззрился на меня.

— Он поплыл покорять Северный полюс без денег, с гнилым снаряжением, подсунутым негодяем. Так и мы, бедные общественники, бросились без ничего в холодные равнодушные волны, чтобы напомнить, что наша земля должна быть садом.

Я оглянулся на президиум.

— Мы — лишние люди, на которых вы смотрите с недоумением. Правильно сказал министр, тратите на какие-то программы — прокрустово ложе, ложащееся на сырую реальность, не осознавая чудовищного зазора между схемой и жизнью. И гордитесь, что сумели создать нечто значительное. Хотя дайте нам такой куш средств, и мы сделаем лучше. Потому что психология чиновника — тратить бюджет: дай немерено из казны — все сделаю. А психология предпринимателя — тратить свои: сделаю, и будут деньги. Нам, общественникам, не предусматривается и копейки. Кто создает вокруг нас пустоту?

— Позвольте, мы вас в первый раз видим, — возмутился председатель в микрофон под его носом. — Отплыли, и хорошо. Какие претензии?

Я слышал гул возмущения в президиуме.

— Мы не просим от вас денег. У нас есть простая программа озеленения районов, не требующая особых средств. Объединить экологические организации для создания экополисов. Рассылаем везде, а откликов нет. Вижу, все вы заняты не этим. Просим министра…

Конечно, я понимал: кому жалуешься, пост-совок? Но бушевала злость. Черт бы их всех подрал! Непонятный кто-то не хотел нас знать. Так устроена жизнь: кто тебе что-то должен? Почему классики так хлопотали за бедного Акакия Акакиевича? Человек должен творить себя и свою судьбу.

Вспомнил сослуживцев и засмеялся. Какое творчество?

Я торжественно сказал:

— Мне поручили от имени общественности наградить медалью «Экологически чистая продукция» нашего уважаемого министра!

Подошел к отстранившемуся министру, сидящему в президиуме, вручил диплом и повесил ему на шею нашу тяжелую золотистую медаль.

Не знаю, о чем он подумал.

Потом вручил ему нашу программу оздоровления районов и сбежал в зал. Мои глаза горели. Какого черта вылез, унизился перед этой равнодушной массой?

Веня встал и прокричал президиуму:

— Кстати, это настоящая программа, не то что ваши взяткоемкие программы, якобы, естественно наложенные на сырую реальность!

— Предатель! — крикнули из президиума.

Только после я взял на заметку этих недоброжелателей Вени. Я нащупывал путь к загадке его исчезновения. Вот эти люди, погубившие Север, из-за чего растаял лед и затопило многие страны и обнажился всякий дрязг, могли стать заклятыми врагами Вени!

Я видел, как министр снял медаль и, оставив ее и нашу программу на столе президиума, незаметно слинял.

Ко мне стали подходить какие-то сочувствующие девицы, просили телефон нашей организации.

Оказывается, и я не слушал никого, мне тоже наплевать на нужды других, в стремлении изжить всю злобу нашей заброшенности в деловом мире.

И в то же время мой внутренний наблюдатель видел странную картину в зале: неиссякаемую провинциальную веру в систему, из которой можно вырвать свой кусочек успеха.

Освобожденные от возможности возопить к руководству о своих проблемах, требующих финансирования, ораторы один за другим свободно и безнадежно выливали свои проблемы в зал, зная, что те ничем не помогут.

Мне было жалко этих людей в рядах, склоненных над своими планшетами и торопливо перелистывающих страницы.

Гнуснее нет этой торжественной обстановки.

Свойство человеческого трайба — собираться сообща, чтобы выжить. Как же выродился древний форум на агоре! Там хоть решались главные вопросы общего выживания. И решения обозначали немедленное действие, ведущее к славе или гибели. А здесь — какой-то хищный государственный фонд-организатор, втершись в доверие министерства, устроил помпезную игру ради прибытка от сборов тысячи участников, правда, немалого, не то, что от наших жалких выставок и конкурсов.