Джефф Карлсон - Проклятый год Страница 15

Уланов, продолжая хмуриться, возразил:

— Мы исполняем приказ президента.

— Он приказал победить саранчу! А тебе приказано всячески мне содействовать. Что может быть важнее?

— Ну, так и не трать время на пустые разговоры, — сказала из-за спины Дебра.

Поначалу Рут даже обрадовалась, узнав, что на борту будет еще одна женщина. Когда между Деброй и Густаво завязалась интрижка, нанотехнолог лишь посмеивалась. Потом Гус разорвал отношения и погрузился в облако непроницаемого молчания. Через некоторое время голубки помирились и заявили, что позабыли о ссоре. «Ага, понятно, — подумала Рут. — Людям просто нечем заняться».

Дальше события неизбежно развивались по сценарию, продиктованному теснотой и полной оторванностью от общества людей, — Дебру сначала бросило к Дереку Миллзу, потом обратно к Густаво.

Уланов пытался положить этому конец — поговорил наедине с каждым из мужчин, пошутил насчет американских обычаев, пригрозил сообщить в Колорадо. Беспорядочные половые связи среди астронавтов не поощрялись по веской причине: они отражались на всех, превращая каждого члена экипажа в деталь бомбы с часовым механизмом.

Рут не придерживалась пуританских устоев и не считала себя ханжой. На первом курсе жаркими весенними днями, когда сломался кондиционер, она раздевалась до нижнего белья, не стесняясь других обитательниц общежития. Через пару лет, на балконе четвертого этажа, прямо над битком набитой машинами улицей Майами, набрав пригоршню кокосового крема от загара, отдрочила сводному брату. На орбите Рут ловила себя на том, что с возрастающим интересом смотрит на плечи Уланова, его широкие лапищи, гладко-выпуклую алую нижнюю губу.

Шестеро человек, заточенные во вращающейся вокруг полумертвой планеты консервной банке, находили все новые и новые способы мучить друг друга — чему тут удивляться. Но что бы ни двигало светловолосой головкой и узкими бедрами Дебры Рис — скука или докторский инстинкт исцелять ближнего, — в итоге Уоллес только глубже погрузился в бездну угрюмости, а Миллз стал растерянным и агрессивным.

Бедняга Гус, никогда не лезший за словом в карман, в присутствии Дебры начинал заикаться.

— Т-твое, что ли, время она тратит? Н-на свидание опаздываешь? — выпалил он. — Дай Рут договорить.

Гус, как краб, забился в угол, избегая открытого пространства. Рут беспокоило, как он поведет себя на Земле, вновь оказавшись под бескрайними небесами, в безбрежном поле. Кому-кому, а Густаво было особенно нелегко высказаться в ее поддержку…

Дебра шмыгнула носом и оттолкнулась ногами, направляясь к выходу. Загораживавший ей дорогу Миллз аккуратно отодвинулся, плавно схватившись за новую опору, тем самым еще больше отдаляясь от основной группы.

— Подождите! — Рут рисковала, что ее призыв проигнорируют, но иной стратегии, кроме лобовой атаки, придумать не могла. — Вы еще вернетесь в космос. Мы все сможем вернуться!

Миллз впервые посмотрел ей прямо в глаза. На лице его отразилась целая буря чувств.

— Я сумею победить эту нечисть. Клянусь! — продолжала Рут. — Но сначала мне надо вернуться на Землю.

Дебра влезла между Рут и Миллзом, и нанотехнолог потеряла визуальный контакт с пилотом. Ученой пришлось сделать усилие, чтобы не сорваться на крик:

— Не успеете оглянуться, как мы подготовим челнок к новому полету! Промышленность практически не пострадала, опытные астронавты будут на вес золота…

Дебра хотела было бросить через плечо презрительный взгляд, но движение лишило ее равновесия. Миллз поймал бывшую подругу за талию. Какими бы пылкими ни были отношения между докторшей и пилотом в прошлом, теперь оба никак не отреагировали на физический контакт. На фоне назойливого бормотания вентиляционной системы молчание экипажа казалось еще более многозначительным.

Во сказанула! Рут поняла, что зашла слишком далеко, а ведь она едва коснулась того, что, по ее разумению, было подлинной проблемой, — гордости, тщеславия. Ей следовало вернуться на Землю и примкнуть к другим ученым в Лидвилле еще месяц назад или даже раньше, как только появился шанс расчистить снежные заносы, но командный центр в Колорадо удерживал астронавтов на орбите по тем же причинам, по которым те сами настаивали на продолжении миссии, — из соображений престижа, опасения, что люди никогда не выберутся из высокогорной ловушки и смогут в будущем лишь взирать на луну и звезды с земли и постепенно утратят память о полетах в космос.

А еще экипаж явно страшила мысль оказаться не у дел. Как они не поймут, что принесут больше пользы на Земле? Инженеры, пилоты, радиооператоры, врачи — без их помощи Рут и ее коллегам не справиться с саранчой!

Уланов похлопал ладонью по шкафу с припасами, оборвав затянувшуюся паузу:

— Приказ — не уходить с орбиты, и мы его выполним.

Рут покачала головой:

— Здесь я уже сделала все, что могла.

— А если ты ошибаешься?

— Я… а если ошибаешься ты?

— Новые данные поступают ежечасно. Не исключено, что завтра Земля обнаружит антидот, который можно будет изготовить только в невесомости.

Николай посмотрел на Рут, его лоб немного разгладился, но он тут же хлопнул ладонью по шкафу еще раз:

— Мне решать. Мой ответ — «нет».

Семнадцати дней оказалось мало. С тех пор как ФБР обнаружило, где находится колыбель саранчи и Рут об этом прослышала, она развернула нешуточную борьбу за влияние на умы первых лиц в Лидвилле, докучая им, насколько это удавалось сделать из космоса. Увы, в лучшем случае станция приближалась к Колорадо на четыреста километров, в худшем от центра управления ее отделяла целая планета. Люди на Земле без труда уклонялись от разговоров с Рут — просто не отвечали на ее позывные, и дело с концом.

Накануне ее страхи достигли кульминации — Гус перехватил радиообмен между Лидвиллом и возвращавшимся из Калифорнии транспортником С-130. Хоть что-то начали делать! Центр отправил на поиск лаборатории, в которой создавалась саранча, отряд рейнджеров. Солдаты спецвойск прочесывали Стоктон пять часов кряду, отказываясь смириться с поражением, пока не закончился воздух в баллонах. Один совсем молодой парень частично ослеп. И все впустую! Ни единого намека! В ушах Рут еще звучала последняя фраза солдата, произнесенная севшим от изнеможения голосом: «Объект не обнаружен, возвращаемся на базу».

А что, если в Лидвилле теперь решат поберечь людей, оборудование, авиатопливо? Вернутся к консервативной позиции, обрекающей ее торчать на орбите, упустят уникальный шанс?

Рут пришла к выводу, что сделала ставку не на тех. Людям на Земле легко пропускать мимо ушей ее призывы, но если бы ей удалось переубедить коллег-астронавтов, дело приняло бы другой оборот.

Если сам экипаж решит покинуть МКС, Лидвилл не сможет их остановить.

Дерек Миллз любил уединяться в «Индеворе», там его и нашла Рут. Пилот сидел в сплюснутой тесной кабине управления, пристегнувшись к креслу, и за стрекотом клавиш лэптопа не слышал, как женщина прокралась через люк отсека.

Рут зависла над серединой кабины. Миллз приглушил освещение, но так и не заметил тень, которую фигура гостьи отбрасывала на консоль управления, пока ученая не постучала о переборку и не вынырнула совсем рядом.

Миллз скосил на нее глаза, выпятил челюсть. Рут не стала ничего объяснять, а просто сунула ему в руки пачку фотографий, которые не успела раздать во время разговора в жилом модуле. Камерам на борту челнока мог позавидовать сам Джеймс Бонд — снимки позволяли сосчитать ноги у сороконожки.

Первой в пачке, чтобы привлечь и уже не отпускать внимание, шла фотография аэропорта округа Лидвилл. Пусть Дерек раскинет мозгами, сам догадается, в чем дело.

Два бульдозера и несколько сотен человек в форме и гражданской одежде расширяли посадочную полосу, вгрызаясь в склон холма с южного бока, потому что с северного виднелся массивный каркас DC-10, застрявший в грязи метрах в пятидесяти от твердого покрытия. На расчистку обломков даже прислали кран, но тот не мог пройти между остовами других самолетов.

Миллз едва посмотрел на снимки — саму Рут он не удостоил даже взглядом — и протянул стопку обратно.

— Я тоже вижу, что места не хватает, — сказала она.

Аэропорт, находившийся от столицы округа в десяти минутах езды, имел одну взлетно-посадочную полосу длиной меньше полутора километров. Ее строили не для транспортных самолетов и тем более не для челнока, падающего с неба со скоростью 350 километров в час. Если бы строительные работы начались прошлой весной, теперь, возможно, полоса была бы пригодна для посадки. Но упреки тут неуместны — у людей на Земле и без того дел по горло.

— Места не будет хватать, сколько бы мы ни выжидали, — добавила Рут. — Скорее у нас воздух закончится.