Барри Лонгиер - Тихая Страница 16

— Ты понимаешь, что то, чем мы хотим заняться, нарушает законы как Бога, так и Джорама?

Она кивнула.

— Ты понимаешь, что из-за этого погибла твоя мать и ее подруга?

Лилит покачала головой и показала: «Они умерли потому, что их убили мужчины.»

Он закрыл глаза и кивнул:

— Это правда. Мужчины и еще мальчик. — Он открыл глаза и внимательно посмотрел на дочь. — И я в том числе. — Когда она не ответила, но и не возразила, Думан взглянул на крошечную синюю книжку в ее руке. — Ты не боишься? — спросил он.

«Я всегда боюсь. Но если я не научусь читать, то так и буду продолжать бояться».

Он взглянул на бумагу в своих руках и снова уселся в кресло. Он сидел, уставясь на чистые страницы, пальцы его дрожали, глаза читали строки, которые еще не были написаны.

— Ты знаешь, о чем эта книга?

Она посмотрела на синюю обложку и поняла, что у нее есть возможность проверить своего отца.

«Твой друг-торговец подарил мне ее в мой седьмой день рождения. Научи меня ее читать, вместо своего подарка».

Он взглянул в глаза своей дочери.

— Каждый образованный имант верит, что Божья сила вселенной — это сама жизнь. Они верят, что эта сила есть великая многомерная река и что в ней есть водовороты и течения, которые можно обнаружить, измерить и даже предсказать. — Он протянул руку, взял книжечку и открыл ее. — Формы, принимаемые этими водоворотами и течениями, как верят иманты, многообразны. Это такие вещи, как мода, причуды, эпидемии, политические движения, социальные изменения, религиозные перемены.

Он закрыл книжку и опустил ее на колени. Потом откинулся в кресле и внимательно посмотрел в лицо Тихой.

— Существуют феномены, называемые пересечениями жизней. Некоторые непочтительные студенты в наших школах называют их эскизами Иисуса. — Он вздохнул и продолжил: — Некоторые особые водовороты в отдельных течениях, как верят иманты, порождают живые существа с уникальными способностями: с умениями, мудростью, с предвиденьем, с духовностью и силой. Харут Айб однажды сказал мне, что все Посланцы были такими существами и что в других мирах тоже есть свои Посланцы, пророки иных цивилизаций.

«Торговец рассказал мне все это, — показала знаками Тихая. — Он спросил меня, не кажется ли мне, что я сама могу быть таким Посланцем».

Думан Амин онемел от такого предположения. В глазах его замелькали тысячи мыслей. Придя в себя, он посмотрел на нее затуманенным взглядом. Потом отдал ей синюю книжечку.

— Торговец однажды сказал мне, что такой личностью была Магда.

Когда она снова взяла свою книжечку, Думан Амин усадил ее рядом с собой в кресло. На верхнем листе он написал все знаки могама. Рядом с каждым знаком он начертал его мужской эквивалент.

— Вот. Сумеешь ли ты выбрать буквы своего тайного имени?

Она открыла рот и вытаращила глаза. Оказывается, Думан Амин знал секреты, которые ему не положено было знать. Ведь тайные имена предназначались только для женщин.

Он улыбнулся:

— Конечно, я знаю о тайных именах. Тайное имя твоей матери — Хедия. Тайное имя Эмбер — Рихана. Я не знаю твоего тайного имени. У тебя есть оно?

Она нахмурилась и показала знаки могама: Т-Л-Л.

— Лал… Лил… Лилит? Твое тайное имя — Лилит?

Впервые она услышало свое имя произнесенным вслух. Как красиво оно звучит в устах отца. Она кивнула, а Думан Амин написал еще какие-то дополнительные знаки.

— Этих букв нет в могаме. Но тебе они нужны, если ты хочешь читать мужское письмо. Их называют гласными. — Он объяснил букву И, и показал, как вставлять ее в имя. Передав ей перо, он сказал:

— Попробуй сама записать его.

Держа перо, как кинжал, она вывела: ТИЛИЛ.

Думан улыбнулся:

— Нет. В могаме слова пишутся справа налево, но в мужском письме все идет слева направо. Поэтому просто переверни строку.

Она переписала слева направо: ЛИЛИТ.

Отец кивнул. Потом нахмурился.

— Лилит. Первая жена Адама. Она бросила Адама, потому что отказалась считать себя ниже его. — Он повернулся к дочери. — Если верить самым богохульным еретикам, то именно она основала расу свободных женщин. Это Хедия дала тебе такое тайное имя?

Лилит показала знаками ответ, понимая, что еще раз проверяет отца: «Она назвала мне это имя в тот день, когда была убита. Перед тем, как ее задушили, она написала на каменной колонне: „Лилит не будет молчать“. Лилит — это я».

— Я вижу. — Слезы снова затуманили глаза отца, но потом на лице Думана появилась лукавая улыбка. — Легенда утверждает, что Лилит вышла замуж за Шайтана и стала матерью злых духов. — Он перестал улыбаться и внимательно посмотрел в лицо дочери. — Когда мы будем одни, можно я буду называть тебя Лилит?

Она взяла его руку и поднесла к губам. Потом кивнула и приложила его руку к своей щеке. Лицо отца стало серьезнее.

— Я научу тебя читать. Даже больше, я научу тебя всему, что знаю о бизнесе, финансах, политике, законах, науке и войне. — Он задумался на секунду, потом снова лукаво улыбнулся. — Если я сделаю своим наследником торговца Айба, и Айб станет твоим патроном, ты будешь иметь все, что требуется для обучения. Чтобы учить других. Чтобы что-то начать. Ты понимаешь?

Лилит кивнула, чувствуя, как у нее кружится голова.

— Не надо никогда и нигде говорить об этом, и никогда не пытайся читать или писать, пока не окажешься за запертой дверью, а я, чтобы защитить тебя, предоставлю тебе все запертые двери мира. — Он еще раз внимательно взглянул на нее. — Если об этот узнают священники, я никого из нас не смогу защитить, ты понимаешь?

Она кивнула, и глаза отца снова повернулись к пламени.

— Может быть, когда-нибудь ты засомневаешься, понимаю ли я, что делаю. Многие думают обо мне, как о безумце, о еретике и глупце. — Он медленно повернул голову и заглянул в глаза Лилит. — Но никогда ни на одно мгновение не сомневайся, что я не понимаю, что именно ты сделаешь с подарком на свой день рождения. — Он на секунду задержал на ней взгляд, и в отражениях пламени камина Лилит увидела, как Магда снова погружает мир в очистительный огонь. Отец опустил глаза на бумагу и начал объяснять ей буквы и звуки мужского алфавита.

Примечания

1

Имеется в виду Али Мухаммад Ширази (1819–1850), принявший имя Баб («Врата»), основатель религиозного мессианского учения. Почитается в бахаизме как пророк-предтеча Бахауллы (прим. верстальщика).