Иван Апраксин - Родитель номер два Страница 17

Филимон, не моргая, смотрел на него. Он не понимал, о чем идет речь.

– А, ну да, ты же никогда не видел леса… – вздохнул Марк. – Ну, хорошо. Я был очень далеко. Был занят. У меня были дела. Важные дела. Теперь понимаешь?

Пес чуть подумал и моргнул.

– Извини меня, я не мог тебе сообщить. Хотел, но не мог, – продолжал Марк. – Больше такого не будет. Мы с тобой всегда будем вместе, как раньше. Идет?

Филимон снова помедлил, а затем до него дошло. Он повилял задом в знак одобрения. Итак, объяснение состоялось и мир в семье был восстановлен.

По возвращении домой в первый день Марк действительно отдыхал – последовал совету генерала Чемыня. В конце концов, ему на самом деле здорово досталось, и он устал. Сначала долго плавал в бассейне с пузырящейся целебной водой, потом несколько раз посетил Царство, задавая ему самые разные миры и приключения.

На второй день Марк поймал себя на том, что уже трижды в Царстве ему встречается Алисия. Они гуляли вместе, болтали и занимались любовью: конечно, совсем не так, как делали это в реальности, а гораздо чувственнее и затейливее – прелесть и притягательная сила Царства и заключалась в том, что оно давало куда более яркие впечатления, нежели обычная жизнь. Ведь в Царстве любая фантазия немедленно реализовывалась, не будучи ограничена реальностью.

«Почему Алисия? – спросил себя Марк после третьего раза. – Почему не Шарк, например, с которой я тоже был? Почему, наконец, не Джезебел, оказавшаяся при ближайшем рассмотрении вполне себе заманчивой штучкой?

Может быть, я влюбился?»

Марк задумался о странности человеческой психики. Влюбился! В кого? В неведомую девушку из леса? В девушку, которую он больше никогда не увидит? И не просто в девушку, а в специально обученную проститутку – девушку для ублажения гостей…

Кстати, ему ведь сказали, что она – не из местных, а когда-то была городской. Потому на нее и не распространяются правила добродетели и целомудрия, обязательные для женщин из открытого пространства.

Но что значит – городская? Она жила в городе? А как она попала в общину, возглавляемую Захарией? Почему сама Алисия ни разу не обмолвилась Марку о том, что она тоже из города? Ведь это было бы так естественно…

Может быть, ей запрещают говорить? Но почему?

Чем дальше Марк обдумывал эту ситуацию, тем подозрительнее она ему казалась.

У всякого настоящего полицейского, в сравнении с обычными людьми, имеются два существенных качества. Во-первых, он не может мириться с тем, что некая подозрительная ситуация им не разъяснена. А во-вторых, он умеет искать…

Сначала Марк ввел в систему поиска имена «Алисия» и «Шарк» и прошелся по всему населению Земли. Он искал эти имена среди пропавших без вести, исчезнувших и даже умерших при невыясненных обстоятельствах.

Для эффективности поиска нужно было только ограничить запрос временными рамками. Марк решил, что Алисии и ее подруге вряд ли больше тридцати лет и уж никак не меньше двадцати, – вот поле для поисков и сузилось.

Первый этап не привел ни к чему, впрочем, Марк и не сомневался в том, что все окажется непросто. Конечно, он же искал девушек по именам, которые, скорее всего, были вымышлены и даны им уже в лесу. Значит, искать нужно иначе.

Статистикой исчезновения людей Марк никогда прежде не занимался. Поиском пропавших без вести занималась другая полицейская служба, и Марк предполагал, что там сидят законченные бездельники. Это в старинные времена найти пропавшего человека было трудно – Земля была населена миллиардами жителей. Пойди найди среди них одного исчезнувшего человека…

Теперь же, при населении в миллион человек, каждый на счету, все учтено. Куда тут можно исчезнуть? Бывают, конечно, несчастные случаи, но в огороженных городах и поселках, при тотальном видеонаблюдении, вряд ли их много.

С изумлением он обнаружил, что серьезно ошибался.

Едва прикоснувшись к данной теме, Марк увидел, что цифры пропавших весьма внушительные. И находят людей или их тела лишь в двадцати процентах случаев – все остальные остаются нераскрытыми.

Марк связался с коллегой, работавшей именно в этом направлении. Прежде они никогда не общались, хотя видели друг друга несколько раз на общих собраниях, проходивших в Управлении полиции.

Глава отдела поиска пропавших без вести Рената Скачко была настолько крупной женщиной, что изображение ее сразу заняло весь экран, когда она ответила на вызов Марка. Яркий балахон, в который была одета Рената, переливался всеми цветами радуги. С богатством его красок контрастировал черный татуированный узор, по последней моде покрывавший обритую голову женщины от бровей до затылка.

– Вы не ошиблись, обратившись к нам, коллега? – весело поинтересовалась Рената. – Мы ищем только пропавших честных граждан, а вы, насколько мне известно, занимаетесь преступниками. Искать их – ваша задача, не правда ли?

Услышав, что Марк не разыскивает никого конкретно, Рената расслабилась и снова улыбнулась.

– Вы хотите узнать побольше о нашей работе? – сказала она. – Это очень благородно с вашей стороны. Да-да, моим отделом все время пренебрегают, словно мы занимаемся какой-то малозначительной ерундой. Как будто найти преступника более важно, чем найти пропавшего человека. А почему, собственно, вас заинтересовала наша деятельность? Может быть, хотите перейти в мой отдел? Если так – я не буду возражать, о вас отзываются очень хорошо.

– Я хотел спросить вас, – ответил Марк. – Отчего статистика раскрываемости в вашем отделе такая плохая? В отчетах я увидел, что вы находите лишь двадцать процентов пропавших. Но разве трудно найти всех? Ведь все жители Земли под контролем. Да и перемещаться-то особенно некуда: попробуй затеряться в толпе, если нигде нет толп…

– Это у нас плохая статистика? – засмеялась жизнерадостная Рената, и ее фигура в цветастом балахоне заколебалась на экране. – Да у нас просто отличная статистика! Мы находим двадцать процентов пропавших, в то время как только о пятнадцати процентах пропавших вообще сообщают в течение первого месяца. А вы знаете, какой процент «повторных обращений»?

– Что вы имеете в виду? – не понял Марк. – Что значит повторные обращения?

– Я сейчас все объясню, раз вам интересно, – уверенно сказала Рената. – Так вот. Люди пропадают. Люди исчезают в неизвестном направлении по неизвестным причинам. Только в пятнадцати процентах случаев окружающие вообще это замечают и сообщают нам. В остальных восьмидесяти пяти процентах исчезновение человека фиксируется автоматически: он перестает оплачивать счета, и дело о его пропаже поступает к нам по официальным каналам.

А повторные обращения – это когда люди, заявившие о пропаже кого-то, интересуются ходом дела. Проще говоря, звонят нам и спрашивают, не нашли ли мы того, кто пропал. Знаете, каков процент таких вот повторных обращений? Полтора процента. Рената с экрана торжествующе посмотрела на Марка.

– И в этой ситуации, – закончила она, – мы ухитряемся находить двадцать процентов. У вас все еще есть вопросы по нашей статистике?

Марк был ошеломлен. Слова Ренаты Скачко оказались для него пугающим откровением. Невольно он подумал о том, что никогда прежде ему не доводилось вот так – в упор – взглянуть в истинное лицо общества, в котором живет.

– О совершенных преступлениях сообщают в семидесяти процентах случаев, – пробормотал он и услышал в ответ смешок собеседницы.

– Конечно, – ответила Рената, качая своей татуированной головой. – А как вы думали? При совершении семидесяти процентов преступлений есть пострадавшие. Вот эти пострадавшие и сообщают в полицию. Они хотят возмещения ущерба, или возмездия преступнику, или торжества справедливости. Да мало ли чего они хотят…

А если исчезает человек, то этого никто просто не замечает. На работе ему находят замену, а кто еще может заметить его пропажу, кроме коммунальных служб, которым он перестал платить за услуги?

Марк задумался. Да, Рената совершенно права. Если исчезнет он – кто станет об этом сообщать? Ну, поскольку он офицер полиции, то его хватятся и станут искать. А если бы он был не полицейским?

Жены у него нет. У него было несколько жен в течение жизни, но ни одна из них, конечно, не стала бы никуда обращаться в случае его исчезновения. «А зачем? – подумала бы каждая из них. – Исчез, значит, он сам так решил, захотел – и куда-то уехал». Человек свободен в своих поступках, и эта его свобода от обязательств – священна.

Где его жены? Где его дети? Кто из них стал бы искать Марка, исчезни он в эту самую минуту? Да его жены и дети вряд ли помнят о его существовании. Он же и сам о них не помнит.

У него есть несколько друзей, но ведь это просто люди, с которыми Марк время от времени встречается, чтобы сыграть в какую-нибудь подвижную игру. Им легко и весело бывать вместе, но они знают друг о друге очень мало. Вообще, Марк заподозрил, что в старину слово «друг», вероятно, имело какое-то иное значение. Может быть, друг – это нечто отличное от постоянного партнера по играм на траве?