Евгений Лукин - Зона Справедливости Страница 17

Подождал — может, отзовётся… Не дождавшись, уныло шевельнул бровью и поплёлся обратно. Ну и ладно!.. Не хочешь разговаривать — чёрт с тобой!.. Шлёпнулся на широкое ложе, едва не потеряв очки. Снял, отложил на тумбочку… В дверь опять позвонили. «Да пошла ты!.. — с озлоблением подумал Колодников. — Сама откроешь, не рассыплешься…»

Слышно было, как Александра подозрительно осведомляется сквозь дверь, кто пришёл и зачем. На лестничной площадке забубнили басовито.

— Какая ещё домовая дружина? — закричала в прихожей Александра. — Я ему дам дружину!.. Знала бы — и в понятые не отпустила!..

«У, дура!..» — с тяжёлой ненавистью подумал Колодников и, повернувшись набок, смежил веки. Лишь бы кошмаров никаких не привиделось…

Проснулся Алексей вовремя, но настроение было — ни к чёрту! Нет, нервы — нервами, а пить натощак всё-таки не следовало… Даже поколебался: не позвонить ли от соседей на работу и не сказаться ли больным? Однако соблазн ошеломить фонд новой душераздирающей историей оказался слишком велик. Колодников привёл себя в порядок, оделся — и двинулся…

Кирпичный двухэтажный особнячок держал оборону. Как в гражданскую. У входа ворочалась плотная толпа ощерившихся по-звериному вкладчиков. Того и гляди приволокут бревно да и начнут высаживать дверь… Специалист по компьютерному дизайну приостановился в растерянности, но вскоре вспомнил, что в особнячок можно попасть ещё и через двор. Всё-таки строитель-купец дело знал. Полиция — в парадный подъезд, а клиенты тем временем шасть — и врассыпную чёрным ходом…

Интересное дело (со скорбной язвительностью мыслил Алексей, обходя сторонкой людское скопище), ну не может Русь без очереди! Раньше за колбасой давились, теперь вот — за деньгами… Всё-таки поразительная мы нация! Ведь ясно же, как Божий день: всех обманут… И здесь, и везде… Нет, всё равно несут, вкладывают, на прибыль надеются!..

Колодников ещё раз приостановился и обозрел толпу.

«И правильно сделают, что обманут! — цинично подумалось ему. — Давать деньги в рост… Это же ростовщичество чистейшей воды! Самое презираемое ремесло — во все века…»

— Стрелять!.. — угрюмо прорычали в толпе. — Стрелять их, жуликов!..

«О Господи!.. — ужаснулся он. — И эти туда же!.. Можно подумать, сами не жулики!.. Вон какие деньжищи вкладывают — по пять лимонов… Ах, накопили!.. Почему же я тогда не накопил?..»

— Алексей!.. — послышался вдруг женский голос.

Колодников обернулся. Из толпы проталкивалась локтями некая отчаянно улыбающаяся особа приятных, хотя и несколько пышных форм. На миг Алексеем овладела паника: широкоскулое лицо вкладчицы было ему откуда-то знакомо, но откуда?.. Миндалевидные карие глаза, распущенные по плечам волосы… Да тудыть твою в качель!.. Это ж медиум! Оккультистка и теософка! Та, что вместе с Александрой и четой Чернолептовых гоняла намедни пальчиками блюдечко по картону… Пять лет как в разводе… Оп! А как же её зовут-то?..

— Приветствую вас… — галантно пророкотал Алексей.

— А я смотрю: вы идёте… — радостно сказала она и подала ему гладкую белую руку, чуть свесив пальцы. Для поцелуя так протягивают…

В Колодникове взыграл гусар. Впору было звякнуть шпорами и, склонясь, запечатлеть лобзание, как вдруг на лилейной коже обнаружился фиолетовый трёхзначный номер. Алексей опомнился и решил ограничиться дружеским рукопожатием.

Они отошли в сторонку.

— А я и не поняла тогда, что вы именно здесь работаете, — возбуждённо говорила оккультистка и теософка. — Иришка сказала, что в фонде, а в каком… Надо же, совпадение!..

— Ради Бога!.. — страдальчески взмолился Колодников. — Не надо меня называть на «вы». Каждый раз вздрагиваю и оборачиваюсь: кто это у меня там за спиной пристроился?..

Она рассмеялась. Потом подалась поближе и зашептала:

— Ваши, говорят, в банк за деньгами ездили? Вот-вот откроют?..

— Н-не знаю… — сказал Алексей. — Я же только ещё на работу иду…

— А с вами… А с тобой можно… туда?..

— Вообще-то у нас охрана… — промямлил захваченный врасплох Алексей. — Хотя… Попробовать, конечно, можно…

Говорят, древние спартанцы считали всех персов рабами, потому что те, якобы, не могли прямо, без экивоков сказать «нет». Вот и Колодников тоже…

У калитки в железных воротах со щитом и мечом на каждой створке толклось человек семь. Алексей подёргал скобу, погремел тяжёлой щеколдой.

— Да пробовали уже… — безнадёжно заметил кто-то.

Калитка приоткрылась, в щель выглянул некто свирепый и седобровый. Явно из прежнего персонала особнячка, хотя и в штатском. Собственно, строение и сейчас считалось гостиницей МВД, а инвестиционный фонд был всего лишь арендатором части строения.

— В чём дело?

— Да на работу… — заискивающе сказал Колодников и предъявил пропуск. — Я специалист по компьютерному дизайну, а там не пускают…

— Правильно делают, что не пускают… — процедил страж, метнув глаза с фотографии на Алексея и обратно. — Будь моя воля, я бы вас вообще, мазуриков…

Не договорил, вернул пропуск и раскрыл калитку пошире.

— Ну куда, куда? — рявкнул он на теософку.

— Это со мной, — поспешно пояснил Колодников. — Насчёт компьютера… У нас там монитор барахлит…

Седобровый засопел, поиграл желваками, и, как ни странно, пропустил. Алексей, честно говоря, в глубине души надеялся, что не пропустит… Однако, назад уже дороги не было. Оказавшись в тесном длинном дворике, Колодников даже слегка одурел. За такое грубейшее нарушение пропускного режима запросто можно было схлопотать выговор, а то и вовсе оказаться без работы.

Дура же теософка (вспомнить хотя бы, как её зовут!) вела себя совершенно непринуждённо — охорашивалась и щебетала. И наконец, в довесок ко всем прочим неприятностям, Колодникова угораздило столкнуться лоб в лоб на пороге чёрного хода с озабоченным розовощёким Андреем. При виде специалиста по компьютерному дизайну глаза директора вспыхнули.

— А, вот он, ты! — вскричал он, хватая Колодникова за отворот куртки. — Что у вас там ещё стряслось?

— Где? — испугался тот.

— Где-где!.. Во дворе у тебя! Где Полтину грохнули…

На спутницу Алексея он, к счастью, внимания не обратил, а та, нимало не теряясь, скользнула мимо Андрея в узкую дверь чёрного хода. Зря… Заблудится ведь одна… Там, пока доберёшься до зала, десять раз в коридорах этих купеческих заплутаешь… Хотя такая не пропадёт! Ох, бойкая, видать, особа!.. Лишь бы на Колодникова не вздумала ссылаться…

— Ну что… — горестно вздохнув, завёл Алексей. — Иду вчера с работы, гляжу: Скуржавый с ребятами в арке сидят, Полтину поминают… Поздоровались, налил он мне стопку…

— Так ты и со Скуржавым был знаком?..

— Да так, знаешь… Постольку-поскольку…

Румяный комсомолец Андрей смотрел на Колодникова, слегка приотворив рот.

— А ну пошли! — скомандовал он наконец. — Пошли в совет директоров, там всё расскажешь…

— И ведь что получается-то… — с надломом говорил Алексей, принимая из рук бывшего замполита крохотную рюмку греческого коньяка. — Получается, что я вообще последний, кто их живыми видел… Помянул, поднялся к себе, а часа через два уже в дверь колотят, в понятые зовут…

Алексей машинально пригубил коньяк, поставил рюмку на стол и, скорбно покачав головой, взглянул на застывшие, чуть искажённые лица директоров.

— И согласился?..

Колодников вздохнул, снова взял рюмку и, хмуро на неё посмотрев, хлопнул залпом.

— Да согласился… — нехотя молвил он. — И чёрт меня дёрнул менту этому открыть…

— И что там?.. — со страхом спросил Андрей. Словно уже примерял случившееся к себе самому.

Колодников помолчал, как бы отгоняя воспоминания, и начал в который уже раз за сегодня излагать кошмарную ночную историю. Директора слушали его напряжённо, не перебивая, лишь подливали иногда коньяку — то Алексею, то себе.

— За волосы-то не ухватишь… — хрипло говорил Колодников. — Стрижка короткая… Взял подставил пакет, толкнул ногой… Ну а чем ещё? Не рукой же…

Опрокинул третью по счёту рюмку, насупился. Наступило тяжёлое молчание…

— Хреново… — угрюмо подвёл наконец итог бывший замполит. — Полтины — нет, Скуржавого — тоже… Считай, без крыши остались… Впору дело сворачивать…

Раньше он столь откровенно при Колодникове не выражался. Должно быть, из-за этого дурацкого ряда совпадений директора заподозрили, что Алексей далеко не так прост, как им казалось поначалу. По просьбе того же Полтины (Царствие ему небесное!) фонд принял на работу двух его людей. Однако ведь Полтине ничто не мешало внедрить и третьего… И знал же куда — в компьютерную, поближе к учёту вкладчиков!..

Пухлая обитая кожимитом дверь приоткрылась, и в щель просунулось узкое девичье лицо в очках с металлической оправой. Брови жалобно заломлены, глаза расплылись во всю линзу.