Нити жизни - Максим Сергеевич Евсеев Страница 17

И она не торопясь взяла его правую руку и аккуратно, его же большим пальцем поставила пистолет на предохранитель. Антон, как оцепенел: он не мог бы выстрелить, не мог бы её пытать, и ничего с ней сделать бы не мог – они оба это знали. Потом легонько ткнула его в солнечное сплетение, и Антон переломился пополам, ловя открытым ртом воздух.

– А ты попытайся. – склонилась над ним Полина. – Спроси его, зачем это всё ему нужно. Мне он так и не ответил.

И она легко, как школьница, побежала вниз по лестнице. Только портфеля в руке не хватало. Раздался скрип входной двери, когда Антон смог наконец разогнуться и заставить себя начать движение вслед. Он не совсем понимал, что это ему даст, но и оставаться на месте не мог. Открыл входную дверь и замер у подъезда уже не думая, что его могут увидеть, да и не до него было людям в чёрной машине. Полина на высокой скорости неслась через двор по направлению к дороге, на которой она, видимо оставила свою КИА, а на перерез ей бежал здоровенный мужик в чёрном пальто. Он попытался её ухватить за капюшон, но она ловко увернулась и пробежала пару шагов вперёд, потом затормозила и, упершись левой ногой в снег, правую вытянула назад точно на высоте мужской ширинки. На этой высоте паховая область мужика и нога Полины встретились, от чего мужчина, как-то разочаровано согнулся и боком завалился в сугроб.

Второй только вылезал из внедорожника, держа телефон у уха. Потом он сунул его в карман и поспешил на помощь товарищу. Полина была уже на дороге в двух метрах от своей машины, когда Антон услышал шум мотора. Потом мелькнула чёрная тень и миниатюрная девушка в белом пуховике и белыми волосами исчезла под этой тенью.

Глава седьмая

Празднично было в центре города: справа и слева сверкали витрины дорогих магазинов, люди, торопясь, обгоняли друг друга, или напротив, неторопливо прогуливались, встречали знакомых, скрывались в нарядно украшенных ресторанчиках, говорили по телефону – город и его жители готовились к встрече нового года. Антон же был как будто отделён от людей и всей этой праздничной мишуры, невидимым никому кроме него, стеклом. Час назад у него на глазах, погибла женщина, которая хотела его смерти. Самого его ищут, и когда найдут, то в конечном счёте, наверняка, убьют. И он тоже ищет, и тоже, наверное, захочет убить. Жизнь наконец закрутила его в своём бешенном ритме. Он уже не существовал, он жил, вернее, боролся за жизнь. Радости это не приносило, смысла тоже, но наполняло его некой торжественностью, которая временами сменялась тихим отчаяньем и безразличием ко всему, что происходило вокруг и внутри него. Его гнали, как зайца. – Но разве смысл жизни зайца в том, чтобы прятаться от охотников и бежать от собак? – размышлял он. – Разве этого мне не хватало? Разве этого я хотел? А Полина, разве хотела? Нет! – он нервно затряс головой. – Она здесь не при чём! Не надо пытаться ответить за неё. Я должен решать за себя, а не за Полину, или какого-то зайца. Чего я-то хочу от жизни? Чего я хотел до этого? Чтобы меня не убили? Так ведь меня и не собирались убивать, пока я не встретил эту сволочь. Придумал же себе имена, мразь! – Антон не сразу заметил, что ругается вслух и люди оглядываются на него. – Спокойно. – сказал он себе, уже тише. – Не стоит привлекать внимание. – Я опять думаю не о том. Мне надо решить, чего я хочу.

И вдруг он ясно и отчётливо понял, чего он хочет. Он хотел есть, он хотел согреться, он хотел сидеть на удобном стуле, потому что ноги его гудели от беготни и бессмысленного хождению по городу.

Ресторанов и кафе, где можно было бы посидеть, согреться и перекусить, вокруг было достаточно, народу в кабачках немного, а деньги Антон уже снял с карточки и был вполне платёжеспособен. Он вспомнил двух бездомных, которых обогнал у большого театра и решил, что его дела не так уж и плохи. Правда этих бездомных, в отличие от него, никто не преследовал, но он утешал себя тем, что найти человека в Москве, не так-то и просто. И пока он не явиться к родным или знакомым, опасаться стоит только патрулей полиции. Пока они на него внимания не обращали. Пистолета при нём уже не было, оставил его в камере хранения на павелецком вокзале, и если его не объявили в розыск, то и полиции можно было не бояться. С этими мыслями он и вошел в ближайший кабачок.

Место выбрал у окна, из неё можно было видеть часть Кузнецкого моста и Неглинной улицы. И пока ждал меню, поглядывал – не появятся ли чёрные внедорожники. Но их в Москве так много, что он бросил это занятие и стал, от нечего делать, пялиться в телевизор. Сначала шли кадры с танками, самолётами и генералами, потом показали президента, и Антон начал было скучать, как вдруг …

Он бросился к бармену.

– Сделайте пожалуйста, чуть-чуть громче.

– Телевизор? – спросил тот, с весёлым удивлением. – Ладно.

Пока он искал пульт и шутил по поводу желающих посмотреть в баре телевизор, Антон жадно вглядывался в экран. Там было лицо той женщины. Той самой, что должна была броситься с балкона вместе с его клиентом. Наконец, бармен нашел пульт и стало возможно услышать, то что говорит дикторша.

– Жанна Нечаева уже пришла в себя после неудачной попытки самоубийства и возможно в скором времени появиться в суде в качестве свидетеля обвинения. А теперь к другим новостям.

Дальше слушать смысла не было. Надо было залезть в интернет и узнать всё что возможно об этой Жанне. Только вот сделать это было невозможно: симку из смартфона Антон вытащил, а сам аппарат выключил, потому что знал, что по телефону можно отследить местоположение владельца. Можно было бы купить новую симку, но для этого надо было опять ехать на вокзал и попробовать купить её без паспорта с рук, а на это сил не было. Да