Мо Янь - Мучительные перевоплощения Симэнь Нао Страница 19

Глава 8.

Осел из рода Симэнь страдает из-за потери одного яичка.

В усадьбу наведывается герой войны Пан Ху

24 января 1955 года – первый день первого месяца тридцать второго года по лунному календарю. Впоследствии сорванец Мо Янь выбрал себе эту дату как день своего рождения. Вполне понятен мотив восьмидесятилетнего чиновника, уменьшающего свой возраст и преувеличивающий свой образовательный уровень для того, чтобы и дальше удержаться на посту или подняться выше по служебной лестнице, но непонятно, почему к этой игре присоединился Мо Янь, к чиновникам не имеющий никакого отношения.

Стояла хорошая погода. С самого раннего утра в небе кружили стаи голубей, отовсюду слышалось их воркование. Мой хозяин, оторвавшись на минуту от работы, взглянул на голубей, и  на фоне неба родимое пятно на половинке лица стало еще более отчетливым.

За прошлый год семья Лань Ляня на своих восьми му собрала 1400 килограммов зерна, в среднем по 175 килограммов с одного му. Кроме того, они вырастили двадцать восемь тыкв и десять килограммов рамы – китайской крапивы, пригодной для изготовления пряжи. Лань Лянь вообще не верил, что кооператив, как было объявлено, собрал 200 килограммов зерна с одного му.

Я слышал, как он не раз говорил Инчунь: «Да разве они могли собрать такой урожай в 200 килограммов с одного му? Это обман!»

Она улыбалась, но за ее улыбкой пряталась тревога.

«Мой муженек, перестань с ними соревноваться! – советовала Инчунь. – Их много, а мы – одни. Не забывай, что даже могучий тигр не может устоять перед стаей волков».

«Чего ты боишься? – возражал ей Лань Лянь. – Нас поддерживает начальник округа Чэнь».

Мой хозяин – в коричневой суконной шапке, в новеньком ватнике, подпоясанный матерчатым поясом – деревянной расческой расчесывал мне шерсть. Движения щетки чрезвычайно приятно щекотали кожу, а похвала в мой адрес – душу. «Чернявчик, друг мой, – говорил он, – в прошлом году ты очень хорошо потрудился, и в том, что я собрал обильный урожай, есть наполовину и твоя заслуга. В этом году мы постараемся поработать еще лучше, чтобы этот чертов кооператив окончательно положить на обе лопатки».

Солнечный свет становился все ярче, и я постепенно согревался. Голуби все еще парили в небе. На земле валялись обрывки красной и белой бумаги – последствия фейерверка. Минувшей ночью в селе одна за другой вспыхивали и гремели петарды, распространяя вокруг пороховой дым – казалось, будто начались боевые действия. В усадьбе Симэнь Нао потянуло запахами свежесваренных пельменей, новогодних рисовых лепешек и сладостей. Хозяйка Инчунь,  остудив чашку пельменей в холодной воде высыпала их в корм с рисовой соломкой, погладила меня по голове и сказала:

– Маленький Чернявчик, сегодня Новый год, поэтому полакомься пельменями.

Должен признаться, что угощение меня, осла, семейным новогодним кушаньем – чрезвычайно большая честь. Казалось, будто бы хозяин считает меня человеком и членом семьи. С тех пор, как я уничтожил двух волков, он стал относиться ко мне еще лучше. В округе радиусом сто ли в волости Северо-Восточная Гаоми, в восемнадцати селах я стал неимоверно знаменит. Хотя проклятый отряд охотников забрал убитых волков и приписали заслуги себе, люди знали, как все происходило на самом деле. Никто не отрицал, что ослица Хана тоже принимала участие в сражении, но все понимали, что главная роль в битве выпала мне, а ослице Хана – роль второстепенная, и что именно я спас её от неминуемой гибели. Хотя я уже давно достиг возраста, пригодного для кастрации, хозяин, ранее пугавший меня такой операцией, после победы над волками перестал о ней вспоминать.

Как-то, прошлой осенью, я шел в поле на работу вместе с хозяином, а за нами с сумкой за плечами и медным колокольчиком в руке плелся ветеринар Сю Бао, который занимался кастрацией  ослов, быков и жеребцов. Не отставая от меня ни на шаг, он то и дело украдкой заглядывал мне между ног. От него тянуло жестокостью и я знал, что на уме у него злые намерения. Ведь этот ублюдок, которому не суждено умереть своей смертью, любил закусывать вино ослиными или бычьими яйцами. Не теряя бдительности, я приготовился лягнуть задними ногами между ног этому негодяю, если он приблизится ко мне на близкое расстояние. Я хотел, чтобы этого сукиного сына, виновного в многочисленных преступлениях, настиг жалкий конец. А если же он обойдет спереди, я собирался укусить его в голову. Кусать людей – в этом я мастак. Но этот хитрюга не дал мне ни единого шанса, потому что, хотя и крутился вокруг меня, держался на безопасном расстоянии. Когда зеваки по обе стороны дороги увидели, как упрямый Лань Лянь ведет за собой знаменитого осла, а за ним плетется ветеринар Сю Бао, то понадеялись, что начнется интересный спектакль. Наперебой они стали спрашивать:

– Лань Лянь, хочешь кастрировать осла?

– Сю Бао, что, уже нашел себе закуску к вину?

– Лань Лянь, не делай этого! Твой осел с яйцами сумел затоптать копытами волков потому, что у него их там много, как на кусту картофеля, и каждое яйцо придает отваги.

Стайка языкастых подростков, по дороге в школу, бежала за Сю Бао и насмешливо выводила:

« Сю Бао, Сю Бао, не подавись яйцом!

Чтоб копаться в яйцах, надо быть глупцом.

Яйцо не можешь укусить -

И у тебя башка болит.

Сю Бао, Сю Бао – ты писюн осла!

От тебя ослица ночью понесла!

Ты дед – долбанный дурак,

И на букву М чудак! »

Сю Бао, остановившись, уставился на пацанов, вытащил из сумки блестящий ножик и пригрозил:

– Эй, недоноски, закройте свою глотку! Если начнете выдумывать про меня всякие глупости – отрежу яйца!

Малолетние разбойники на слова Сю Бао захохотали хором в ответ. Ветеринар сделал несколько шагов в их направлении – они отошли назад. Вдруг Сю Бао стремительно бросился к ним – и мальчишки разбежались в разные стороны. Когда же он опять двинулся ко мне, нацелившись на мои яйца, они снова собрались вместе и вдогонку ему повторяли:

« Сю Бао, Сю Бао,

как увидишь яйцо – сразу кусаешь! »

Но на этот раз Сю Бао не обратил внимание на детей, а подбежав спереди к Лань Ляню и чуть отступив назад, начал:

– Лань Лянь, уважаемый брат, я знаю, что твой осел покусал много людей. И каждый раз тебе приходится оплачивать лечение укушенного человека и просить у него прощения. Лучше кастрируй осла. Через три дня после операции он поправится и, ручаюсь, станет ласковым и послушным.

Лань Лянь пропустил мимо ушей его слова, а у меня бешено забилось сердце. Хозяин, хорошо зная мой нрав, крепко держал меня за уздечку, удерживая от нападения на Сю Бао.

Из-под пяток Сю Бао вздымалась пыль – этот ублюдок обычно ходил очень быстро. У него было маленькое сморщенное лицо, треугольные глазки с мешками под ними, а изо рта сквозь широкие щели зубов то и дело брызгала слюна, когда он говорил:

– Лань Лянь, послушай мой совет, кастрируй его. Кастрация – дело хорошее. Благодаря ему ты избавишься от многих хлопот. Обычно я беру за такую операцию пять юаней, а с тебя не потребую ничего.

Лань Лянь остановился и холодно произнес:

– Сю Бао, ты сначала вернись домой и кастрируй своего отца.

– Что ты мелешь? – громко огрызнулся Сю Бао.

– Тебе не нравятся мои слова? Тогда послушай, что тебе скажет мой осел. – Лань Лянь отпустил уздечку и скомандовал: – Чернявчик, фас!

Сердито заревев, я поднял передние копыта – так, как будто готовился опуститься на Хуахуа – метясь в высохшую голову Сю Бао. Люди по краям дороги, жаждущие зрелищ, завопили с перепугу, а мальчишки-разбойники притихли. Я надеялся услышать стук удара, когда мои копыта упадут на голову Сю Бао, но этого не произошло. Я не  увидел искаженного страхом его маленького личика, не услышал вопля, похожего на собачье поскуливание, а будто в тумане заметил, как быстрая тень нырнула под мой живот. Холодное зловещее предчувствие сверкнуло в моей голове, я попытался уклониться от беды, но было уже поздно – между ногами пробежала нить холода, которая сразу же сменилась острой болью. Я почувствовал какую-то потерю, и понял, что стал жертвой злого расчета. Нервно повернув и опустив голову, я увидел, что изнутри по моим ногам стекает кровь, а Сю Бао стоит у дороги, держа в руке окровавленное сероватое яичко. Гордо выставив свое улыбающееся лицо, он вызвал аплодисменты у людей.