Илья Рясной - Только для чёрных Страница 19

Но обо всём по порядку.

Румб Кувалда сделал отличную проработку, и нам с Эльгарой оставалось только донести его выкладки до нужных людей.

Как и было обещано, в город ввели войска, те быстренько кого-то пристрелили, кого-то переехали гусеницами, собрали массовку для пары фильтрационных лагерей, и всё успокоилось, как будто ничего и не было. Остовы сожжённых легковых автомобилей и автобусов убрали, витрины поставили вновь, и начались родные и привычные для жителей Юдостана судебные тяжбы – в основном против пытавшихся уклониться от выплат страховщиков. Итак, излишнее давление в расовом котле было стравлено, энергия разрушения выплеснута на витрины и машины, теперь можно было властям отдохнуть несколько лет.

А мы получили возможность уже спокойно и чинно совершать свои визиты. В разные кабинеты, в основном по государственным учреждениям.

Как говорят: осёл гружёный золотом возьмёт любую крепость. Конечно, я не осёл, но зато золота у нас с избытком. Я плюнул на скаредность Абдулкарима и щедрой рукой сыпал горсти жёлтого металла везде, где это требовалось. Больше всего золота осело в покоях Демократического вождя. Уж очень много зависело от его закорючки на бланке Указа.

Надо отдать должное Румбу – он проанализировал прецеденты и нормы закона так, что комар носа не подточит. И Демократический вождь вынужден был согласиться, что может своей властью предоставить временное гражданство «пришедшим издалека», как значилось в судебном решении трёхсотлетней давности.

Так появились новые временные граждане Республики Ктулху – я и Абдулкарим.

Следующий ход – прецедент номер 229-686 бис: «временные граждане обладают всем объёмом гражданских прав». Примерно то же самое говорится и в теневом законе.

Потом мы по дешёвке прикупили изменения у Парламента статью Закона об обязательном представительстве этнических и социальных меньшинств, где прямо прописали: «временные граждане могут занимать высшие административные должности, если это продиктовано важной государственной необходимостью».

Ну а дальше всё пошло-поехало. Снова аукцион в цирке – на этот раз по продаже вакантных должностей. Слава Богу, председательствовал уже не Рукомук Хитросплетённый – тот проводил время в своём имении на юге и знать не знал, что творится в столице. Мы ознакомились с порядком цен и без труда перебили их. И вскоре в свои кабинеты заехали новый верховный судья – это я. И новый Генеральный прокурор – Абдулкарим.

Глубоко влезать в свои служебные обязанности я не собирался. Только не удержался и немножко рассчитался с судьёй. Тот первый день вышел из отпуска и не знал, кто уселся в кресло Верховного судьи и даже не интересовался этим, считая, что у него всё схвачено.

На следующий день я отвёз бумагу об освобождении Тима Капуцина с размашистыми подписями Генерального Прокурора и Верховного судьи во Дворец власти.

Демократический вождь не стал ломаться и быстро подписал бумагу.

- Надеюсь, наше недопонимание в прошлом? – спросил он.

- Конечно, уважаемый вождь, конечно, - залепетал Абдулкарим. – И хотелось бы рассмотреть вопрос об увеличении квот на вывоз водорослей.

- Это нуждается в проработке. И я надеюсь, заниматься ею будет не помилованный нашей милостью из гуманных соображений ваш ветреный соотечественник.

- Конечно, нет, - сказал Абдулкарим. - К вам вскоре прибудет новый торговый представитель. Но вопрос о квотах желательно решить до его приезда, чтобы он не испытывал излишних трудностей и утомления и не надоедал вашим подчинённым и вам.

И они пустились в торговлю…

***

Бывший Генеральный прокурор по привычке своей наслаждался жизнью на белоснежной яхте, болтающейся на волнах около поросшего пальмами островка.

На этот раз нам не пришлось прыгать на палубу с верёвочной лестницы. Вертолёт сел прямо в центр очерченного круга. Ведь яхта была куда больше предыдущей и напоминала скорее небольшой теплоход со стремительными приглаженными очертаниями.

- Прикупили лодочку на пенсионные отчисления? – поинтересовался я, усаживаясь на мягкий оранжевый диванчик и принимая у молчаливого белого слуги коктейль с соломинкой и долькой лимона.

- Теперь я глава клана, и мне надлежит заботиться о статусе, - сообщил Мулумба Великолепный.

- Это серьёзное повышение, почтенный толкователь закона? – спросил Абдулкарим.

- Очень серьёзное, мой добрый коллега, - усмехнулся бывший генпрокурор, глядя на человека, который волею судеб, хитрости и подкупа принял у него бразды правления.

- Мы вчера сложили полномочия, - объявил Абдулкарим. – Так что можем с вами открыть клуб отставников.

- Знаю. Уже назначены внеочередные торги. И мы подумываем принять участие в них… А вы остроумно вышли из ситуации. Я восхищён.

- Мы просто последовали вашему совету, - сказал я.

- Какому из многих? – внимательно посмотрел на меня Мулумба.

- Найти людей, которые нам помогут. И оказалось, что добрых людей действительно много.

- Человек должен быть добрым, - кивнул бывший генпрокурор. – На то он и человек.

- Эльдара Ветер - кто она вам? – как бы невзначай, о чём-то не слишком существенном, бросил я. – Уж не дочь ли?

Мулумба улыбнулся, отхлебнул коктейль и произнёс:

- Нет, ну что вы. Племянница. Только племянница. Любимая племянница…

Ну, вот всё и сложилось, как я и думал. И слова Мулумбы Великолепного в прошлую встречу о том, что нам необходимо найти друзей. И сами неожиданно возникшие друзья. И оговорки Эльгары о тяжёлом теле закона – наверняка она говорила дядиными словами, при этом слегка забылась, что случается и у опытных агентов.

- Она работает в генпрокуратуре? – продолжил я.

- В службе тайных начал… Она всегда была умненькой девочкой. И сама поступила в академию контрразведки.

- Даже так, - усмехнулся я.

- Между нами останется, я надеюсь. Вы же не будете выбалтывать подобные секреты.

- Конечно, не будем… А она с самого начала выполняла задание, внедрившись в окружение Тима?

- Это даже не задание. Это её жизнь. Она отслеживает негативные и злокачественные социальные и культурные тенденции.

- И душит их, ая-ай-ай, - расстроился Абдулкарим и мечтательно причмокнул: - Кофейная богиня.

- Не душит, - возразил бывший генпрокурор. - Сглаживает. Она как никто умеет это. Нам нужно пройти по узкому мосту. Идеи неравенства и угнетения омерзительны. Но цивилизация должна переболеть ими, как дети корью. И мы всего лишь пытаемся сделать так, чтобы больной перед выздоровлением был с не слишком высокой температурой. Вы поймёте меня, надеюсь.

- Мы всегда всех понимаем, - кивнул я, добавив про себя: «мы же дипломаты».