Мира Грант - Корм Страница 2

Дороги, ведущие с площади, были перекрыты зараженными — все, кроме одной. Разгоняясь, мы вырулили на нее на скорости двадцать миль в час. Шон издал боевой клич, обернулся, держась за мою талию одной рукой, и принялся махать нашим преследователям и посылать им воздушные поцелуи. Если бы кому-нибудь когда-нибудь и удалось вывести из себя свору зараженных, это точно был бы Шон. Но поскольку эмоций они не испытывают, мертвецы, перед которыми маячило свежее мясо, просто следовали за нами по пятам, стеная и вытянув вперед руки.

Дорогу уже многие годы не ремонтировали, и непогода сделала свое дело: мотоцикл прыгал из одной выбоины в другую, а я тем временем пыталась сохранить равновесие.

— Держись, дубина!

— Я держусь! — прокричал в ответ брат.

Он прямо светился от счастья, нимало не заботясь о том, что несоблюдение элементарных правил безопасности на территории зомби (а первое правило — не суйся на их территорию) заканчивается некрологом.

— Держись обеими руками!

Стоны раздавались только с трех сторон, но особых поводов радоваться пока не было: такая крупная свора почти наверняка догадается устроить засаду. Вполне вероятно, мы ехали прямо в их гущу, а затаившиеся мертвецы приберегали свое стенание на самый конец. Ни один зомби не может молчать, когда обед сам идет в руки. Я отчетливо слышала завывания сквозь рев двигателя, а значит, их было очень-очень много и они подобрались совсем близко. Если повезет, мы еще успеем проскочить.

Конечно, слово везение здесь не очень уместно — раз уж нас преследовала орава мертвецов в карантинной зоне, которая раньше звалась Санта-Крусом. Везучие люди в таких местах не оказываются, гораздо приятнее оказаться, к примеру, на атолле Бикини незадолго до испытания ядерной бомбы. Если уж вы наплевали на предупреждающие знаки «Опасно — инфекция!», вам никто помогать не будет.

Шон неохотно обнял меня второй рукой и сцепил пальцы, прокричав:

— Зануда!

Я фыркнула в ответ и снова газанула, направляясь к ближайшему холму. Когда уходишь от зомби-погони, холмы могут очень выручить, но могут и обречь на гибель. Крутые склоны здорово тормозят ходячих мертвецов, вот только, забравшись на вершину, рискуешь оказаться в окружении, тогда бежать будет некуда.

Шон, возможно, и полоумный, но правила знает хорошо — в том числе про зомби и холмы. Он хоть и прикидывается идиотом, но о способах выживания на зараженных территориях осведомлен гораздо лучше меня. Брат чуть крепче сжал мою талию и прокричал (в его голосе впервые послышались тревожные нотки):

— Что это ты творишь, а, Джордж?

— Держись.

Мы ехали вверх по склону, а из укрытий выползали все новые мертвецы — появлялись из-за мусорных баков и из заброшенных развалюх — бывших роскошных пляжных домиков.

После Пробуждения нам удалось отбить большую часть Калифорнии, но только не Санта-Крус. Раньше этот уединенный уголок процветал и привлекал туристов — любителей спокойного отдыха, зато после появления вируса географическое положение обрекло его на вымирание. Возможно, Келлис-Амберли и влияет на человеческий организм весьма странным образом, но уж как минимум одно сходство с обычной заразой у него имеется: достаточно в большом университете заболеть кому-то одному, и вирус мгновенно распространяется на остальных. Из калифорнийского университета Санта-Крус получился превосходный инкубатор. Жизнерадостные студенты мигом превратились в зомби, а дальше все пошло по нарастающей.

— Джорджия, это же холм! — взволнованно прокричал Шон, а стая тем временем нагоняла мотоцикл.

Брат назвал меня полным именем — значит, действительно нервничает. Я превращаюсь в Джорджию, только когда у него портится настроение.

— Знаю.

Я пригнулась, чтобы хоть капельку уменьшить сопротивление воздуха и выиграть лишние секунды. Шон машинально повторил мое движение.

— Почему мы едем на холм?

Отвечать было бессмысленно — все равно не услышит сквозь рев двигателя и шум ветра. Но уж такой у меня братец — вечно задает вопросы, хоть и знает, что ответа не дождется.

— Никогда не хотел очутиться на месте братьев Райт?

Гребень холма приближался. Судя по изгибу дороги, с другой стороны нас ожидал довольно крутой спуск. Стоны теперь раздавались со всех сторон, но из-за свиста ветра в ушах трудно было различить направление звука, я совершенно не понимала, где зомби. Возможно, впереди поджидала ловушка, а возможно, и нет. В любом случае другой путь искать было уже бессмысленно. Мы неслись вперед, и, хотя бы раз в жизни, нервничала не я, а Шон.

— Джорджия!

— Держись!

Осталось десять ярдов. Зомби настигали, их подгоняла близость свежего мяса — многие, наверное, уже долгие годы не видели такой соблазнительной добычи. Судя по жалкому виду стаи, мертвецы в Санта-Крусе не успевают пополнять свои ряды. В группе, конечно, были и совсем «новенькие» особи — как всегда, ведь в карантинные зоны намеренно или по ошибке вечно забредают какие-нибудь идиоты. Например, путешествовать автостопом — не самая удачная идея, когда речь идет о живых мертвецах. Но город мы точно отвоюем, где-то поколения через три. Вот только не сегодня.

Пять ярдов.

Когда зомби охотятся, они используют в качестве ориентира стоны других зомби. Универсальное правило, так что наши друзья у подножия, заслышав шум и гам, наверняка начали карабкаться вверх. Я очень надеялась, что внизу нас пыталась отрезать большая часть местных и у них не хватило сколько-нибудь значительного количества тел на засаду на другой стороне холма. В конце концов, мы ведь и не должны были сюда добраться — мы пока оставались в живых только благодаря мотоциклу.

Вот и вершина. Я смерила взглядом поджидавшую нас свору. Шеренга всего в три ряда. Значит, достаточно будет каких-нибудь пятнадцати футов.

Взлет.

Удивительно, что только не приспособишь под трамплин — была бы правильная мотивация. Дорогу частично преграждал рухнувший забор, лежавший под некоторым углом. Мы влетели на него со скоростью пятьдесят километров в час. Руль дернулся в руках, словно рога чудовищного механического быка. Даже амортизаторы не смогли смягчить удара. Вперед можно было не смотреть, все и так виделось яснее некуда. Как только мы появились на гребне, поджидающие нас зомби громко завыли. Пока Шон игрался со своим мертвым дружком, они умело блокировали нам отступление. Пусть и безмозглые носители вируса, а местность зараженные знали гораздо лучше. Зато у нас оставалось преимущество: зомби не способны предугадывать самоубийственные решения. А как еще такое назовешь? Я въехала на холм на скорости пятьдесят миль в час, твердо намереваясь в буквальном смысле взлететь на вершине. Именно самоубийственное решение, если не хуже.

Переднее колесо легко оторвалось от земли, а за ним и заднее. Мы взмыли в небо, наш пируэт, пожалуй, очень красиво смотрелся со стороны. Страшно было невероятно. Я закричала. Шон, который наконец-то раскусил мой маневр, вопил от радости. А потом в дело вмешалась гравитация, а гравитация душевнобольным никогда не благоволила. На одно немыслимое мгновение мы повисли в воздухе, мотоцикл летел вперед. Ладно, если что — мы хотя бы убьемся сразу.

Вселенная, однако, решила проявить милосердие, хотя бы на этот раз. Ей помогли законы физики и долгие часы, которые я потратила на ремонт и переделку байка. Мы воспарили прямо над головами зомби и приземлились на ровный участок дороги. Сокрушительный удар чуть не выбил руль у меня из рук. Мотоцикл рванулся на дыбы, и я вскрикнула наполовину от ужаса, наполовину от гнева (безумно разозлилась на Шона, ведь именно из-за него мы вляпались в историю). Руль снова дернулся, почти что вывернув мои руки из суставов, но я выровняла машину и ударила по газам. За такие приключения завтра придется ох как расплачиваться, и речь идет не только о деньгах за ремонт.

Хотя какая разница. Мы ехали по ровной дороге и умудрились не свалиться с байка. А впереди все было тихо — никаких стонов. Я прибавила скорости, и мы вырулили из Санта-Круса. Братец самозабвенно улюлюкал и вопил, словно умалишенный.

— Дурак, — пробормотала я.

Новости отдельно, пиар отдельно; если их смешивать — то получаются уже совсем не новости. Оценочное суждение получается, причем в мгновение ока.

Поймите меня правильно, оценочное суждение — довольно полезная и мощная штука. Одно из величайших достижений свободных средств массовой информации — наличие разных точек зрения на одну и ту же проблему. Столкнувшись с разными точками зрения, люди должны задуматься. Но многие задумываться не хотят. Им нравится какая-то идея, пропагандируемая сиюминутным кумиром, и плевать им на пристрастность или возможные скрытые мотивы. Некоторые, например, обвиняют в распространении Келлис-Амберли евреев, геев, Ближний Восток или даже чистокровных арийцев (якобы те пытались убить всех, кто не принадлежал к их расе). Чья-то тайная организация, конечно же, умело замела все следы с поистине макиавеллиевским размахом, а теперь ее члены, волшебным образом вакцинированные, где-то отсиживаются и дожидаются конца света.