Дорис Лессинг - Бен среди людей Страница 2

Бен сел и уже собрался было залезть в чашку руками, но старушка покачала головой. Он взял ложку и начал есть, контролируя каждое движение, осторожно, аккуратно, хотя было видно, что он сильно голоден. Старушка почти не ела — она все время смотрела на Бена и, когда он доел, положила ему в тарелку все, что оставалось в кастрюле.

— Я не ожидала, что ты придешь, — сказала она: это означало, что она приготовила бы больше. — Наедайся хлебом.

Бен доел мясо, а потом хлеб. Больше ничего не осталось, только кусочек пирога; старуха пододвинула его к Бену, но тот отказался.

Теперь ничто не занимало его внимания, и женщина спросила, медленно, словно говорила с ребенком:

— Бен, ты ходил в офис? — Она рассказывала ему, как туда добраться.

— Да.

— Что там случилось?

— Они сказали: «Сколько вам лет?»

Старушка вздохнула, закрыла лицо руками, потерла его, словно пытаясь стряхнуть тяжелые мысли. Она знала, что Бену восемнадцать: он постоянно твердил об этом. Она ему верила. Это единственное, что он всегда повторял. Но она знала, что перед ней не восемнадцатилетнее существо, и решила перестать думать о том, что это значит. Не мое это дело — кто он там на самом деле, — вот ее мысли. — Опасно! Трудно! Не вмешивайся!

Он сидел, как пес, ожидающий наказания, зубы сверкали уже в другой ухмылке, старушка ее знала и понимала, что растянутые губы и этот оскал выражают страх.

— Бен, ты должен вернуться к матери и попросить свидетельство о рождении. Наверняка оно у нее. Это избавит тебя от многих сложностей и вопросов. Ты помнишь дорогу?

— Да, я знаю.

— Думаю, стоит пойти поскорее. Может, завтра?

Бен не сводил с нее взгляда, замечая каждое малейшее движение глаз, губ, видел ее улыбку и настойчивость. Старушка уже не первый раз советует ему сходить домой и разыскать мать. А он не хочет. Но если она говорит, что он должен… Но вот что странно: старушка дружелюбна, тепла и добра к нему, но в то же время настаивает, чтобы он сделал то, что больно, сложно и страшно. Бен не сводил глаз с улыбающегося лица, которое в этот момент выражало для него все, что он не понимал в этом мире.

— Видишь ли, Бен, я живу на пенсию. Это все мои средства. Я хочу тебе помочь. Но если бы у тебя были деньги — а в той конторе тебе дали бы денег, — мне стало бы легче. Понимаешь, Бен? — Да, он понимал. Он был знаком с деньгами. Усвоил этот нелегкий урок. Нет денег — нет еды.

И она сказала, будто просила его не о чем-то важном, а о какой-то мелочи:

— Ладно, договорились.

Старуха встала.

— Послушай, я кое-что достала, думаю, тебе подойдет.

На кресле висела свернутая куртка, купленная в благотворительном магазине подержанных вещей, долго пришлось искать модель подходящего размера. Куртка Бена была грязной и изорванной.

Он снял ее. Куртка, которую нашла старуха, обхватывала плечи и грудную клетку, а в талии была широка.

— Смотри, можно затянуть. — Она подогнала пояс. Были еще и штаны. — А теперь, Бен, тебе надо искупаться.

Он покорно снял новую куртку и свои штаны, не сводя глаз со старухи.

— Бен, эти штаны я выброшу. — Она так и сделала. — Еще я купила белье и рубашки.

Он стоял голый и наблюдал, а она пошла в маленькую ванную. Бен втягивал запах воды, раздувая ноздри. Пока ждал, изучил все запахи в комнате: слабеющий аромат чудесного мяса — теплый и приятный запах; хлеб, пахнущий как человек; еще резкий животный запах — запах кошки, та все еще следила за ним; запах кровати, в которой спали, а подушки, накрытые одеялами, пахли по-другому. А еще Бен прислушивался. Лифт за стенами молчал. В небе слышалось урчание, но он знал, что это самолеты, и не боялся их. Движения машин на улице он совсем не замечал — не придавал ему значения.

Старушка вернулась и сказала:

— Идем, Бен. — Он последовал за ней, залез в воду, скрючился. — Садись, — велела женщина.

Бену не хотелось погружаться, было опасно скользко, но горячая вода уже доходила ему до талии. Он закрыл глаза, показывая зубы на этот раз в покорной улыбке, и позволил ей вымыть его. Он знал, что купаться необходимо, время от времени. От него этого ожидали. Честно говоря, вода начинала ему нравиться.

Теперь, когда Бен перестал пристально смотреть на старуху, она уже не скрывала своего любопытства, которое нельзя удовлетворить — да и проявлять нельзя.

Она дотрагивалась до сильной широкой спины, по обеим сторонам позвоночника тянулись полосы темных волос, на плечах — густой влажный мех: такое ощущение, будто моешь собаку. На руках тоже были волосы, но не много, не больше, чем бывает у обычного мужчины. Волосы росли и на груди, но не похожие на мех, нормальная мужская грудь. Она дала Бену мыло, но оно выскользнуло в воду, и он начал рьяно его ловить. Она нашла мыло и энергично намылила Бена, а потом тонкой струей из душа смыла всю пену. Бен выскочил из ванны, старушка заставила его залезть обратно, вымыла ему ноги, зад, а потом и половые органы. Он этого не стеснялся, она тоже. Потом, наконец, можно было вылезти, и Бен смеялся и стряхивал воду на полотенце, которое держала старуха. Ей нравилось, как он смеется: похоже на лай. Давным-давно у нее была собака, которая так лаяла.

Она вытерла его насухо, потом голого отвела назад в комнату, заставила надеть новые трусы, рубашку из благотворительного магазина, брюки. Затем положила ему на плечи полотенце, Бен недовольно задергался, но она сказала:

— Бен, это обязательно.

Сначала она подровняла бороду. Та была жесткой и колючей, но старушка с ней справилась. Потом волосы, а это уже другое дело — они у Бена грубые и густые. Проблема в двойной макушке: если постричь слишком коротко, на черепе будут видны щетинистые завитки. Приходилось оставлять волосы сверху и по бокам достаточно длинными. Она говорила, что с какой-нибудь хорошей модной стрижкой он будет выглядеть как кинозвезда, но так как Бен это не воспринимал, она подобрала другие слова:

— Тебя могли бы сделать таким красавцем, Бен, ты бы сам себя не узнал.

Но и сейчас он неплохо выглядел и пах чистотой. Наступил вечер, и старушка занялась тем, что стала бы делать и без Бена: принесла из холодильника пару банок пива, налила себе в стакан, а потом налила и ему. Они собирались провести вечер за его любимым занятием — перед телевизором. Но сначала старуха нашла клочок бумаги и написала:

Миссис Эллен Биггс

Мимоза-Хаус, 11

Хэлли-стрит, Лондон ЮВ6.

Она сказала:

— Попроси у матери свое свидетельство о рождении. Если придется его заказывать, скажи ей, что она может писать тебе на мое имя — вот адрес.

Бен не ответил, нахмурился.

— Бен, ты понял?

— Да.

Она не знала, понял ли он на самом деле, но решила, что понял.

Бен смотрел на телевизор. Она встала, включила его и вернулась к кошке.

— Ну, киска, все в порядке.

Но кошка ни на секунду не сводила глаз с Бена.

Теперь все стало легко и приятно. Похоже, Бену было все равно, что смотреть. Иногда старуха думала, что ему скучно, и переключала на другой канал. Ему очень нравились программы про диких животных, но в тот вечер ничего такого не показывали. На самом деле, это к лучшему, потому что он иногда слишком возбуждался: старуха знала, что просыпались его животные инстинкты. С самого начала она поняла, что он сдерживал порывы, о которых она могла лишь догадываться. Бедняжка Бен — она знала, что он такой, но не знала почему.

Когда пришло время ложиться спать, старуха расстелила на полу матрас для Бена, рядом на всякий случай положила одеяла: он обычно не накрывался. Кошка, увидев, что враг на полу, запрыгнула на кровать и легла поближе к женщине. Оттуда она не могла наблюдать за Беном, но тут было не страшно, она чувствовала себя в безопасности. Когда выключили свет, в комнате не стало темно, так как ночь была лунная.

Старуха прислушивалась к дыханию Бена, пока оно не изменилось на «ночное дыхание», как она его называла. Она думала: это все равно, что слушать рассказ о разных событиях или приключениях, который кошка, наверное, понимала. Во сне Бен убегал от врагов, охотился, сражался. Старушка знала, что он не человек, «не такой, как мы», как она говорила. Может быть, что-то вроде йети. Когда она впервые его увидела в супермаркете, он рыскал — по-другому не назовешь: потянулся и схватил несколько буханок хлеба. Она так и не забыла того, что увидела, бросив первый мимолетный взгляд на этого дикого человека. Он воплощал контролируемый взрыв яростных стремлений и неудовлетворенных потребностей, и она это знала, даже когда сказала контролеру: «Все в порядке, он со мной».

Старуха дала ему пирожок, который купила себе на обед, и Бен съел его, пока она выводила его из магазина. Привела его к себе домой и накормила. Вымыла, хотя в первый раз он сопротивлялся. Она заметила, как он иногда реагирует на сырое мясо, это ее сильно тревожило, но она все равно покупала для Бена больше мяса. Вот из-за чего он менялся: из-за мяса, просто не мог им насытиться. Старуха ела совсем немного, просто перекусывала чем-нибудь — яблоком, кусочком сыра, пирожным, бутербродом. Бену повезло, что она в тот день тушила мясо: сама она такие блюда ела очень редко.