Илья Варшавский - Контактов не будет Страница 2

Комментируя это происшествие, одна из либеральных газет приводила неопровержимый довод в защиту кандидатуры лорда Нобла, который, по мнению автора статьи, с детских лет был вынужден упражняться в подобных доказательствах.

Теперь комиссия была готова к началу опытов по установлению взаимопонимания.

В Ливийскую пустыню было стянуто все, что могло способствовать решению поставленной задачи,

Мощные акустические установки, радиоизлучатели, работающие на коротких, средних и длинных волнах, прожекторы, меняющие цвет и интенсивность пучка, должны были помочь определить, какими же органами чувств обладают пришельцы.

Однако этого было недостаточно. Странные существа, погруженные в жидкость, не реагировали ни на одну попытку привлечь их внимание.

На бурном заседании комиссии по контактам мнения разошлись. Математики считали, что следует переходить на язык геометрии, одинаково доступный всем разумным существам, искусствоведы настаивали на музыке, химики предлагали структурные формулы, инженеры собирались поразить гостей достижениями земной техники.

Неожиданное и остроумное решение было наивно председательствовавшим лордом Ноблом. Он предложил испробовать все методы поочередно, а пока предоставить ему возможность установить с пришельцами личный контакт.

Такой план устраивал всех. В подкомиссиях вновь закипела работа. Десятки самолетов перебрасывали

пустыню материалы для сооружения гигантского крана и раковины, где должен был расположиться водный оркестр Объединенных Наций. Шесть композиторов срочно писали космическую симфонию до-мажор. Некоторые трения возникли в технической подкомиссии. В результате длительных дебатов было

решено предоставить США возможность показать автомобильные гонки во Флориде, а Франции — ознакомить пришельцев с производством нейлоновых шубок.

Тем временем лорд Нобл готовился к ответственной и почетной миссии.

Он с негодованием отверг предложение специалистов воспользоваться противогазом, дабы избежать дурманящего зловония, испускаемого пришельцами, и заявил представителям прессы, что истый джентльмен никогда не позволит себе показать, будто он заметил что-либо, выходящее за пределы хорошего тона. «В таких случаях, — добавил он, — воспитанный человек задыхается, но не зажимает нос».

Группа парламентеров, во главе со своим высокородным руководителем, прибыла на место встречи в специальном самолете. Несмотря на палящий зной, все они были облачены в черные фраки и крахмальные сорочки, что выгодно отличало их от толпы корреспондентов и операторов, щеголявших в шортах и ковбойских шляпах.

Лорд Нобл вскинул монокль и торжественным шагом направился к трем таинственным сосудам. Его свита, в составе пяти человек, следовала за ним в некотором отдалении.

Приблизившись к пришельцам на расстояние пятидесяти метров, лорд слегка покачнулся, отвесил полный достоинства поклон и тут же упал в глубоком обмороке на песок. Остальные члены группы, нарушив тщательно подготовленный церемониал, уволокли главу делегации за ноги в безопасное место. При этом они не только позабыли подобрать вывалившийся монокль, но еще и самым неприличным образом прикрывали носы батистовыми платочками.

После небольшого замешательства, вызванного этим непредвиденным происшествием, инициатива была передана математикам.

Огромный экран покрыло изображение «Пифагоровых штанов». При помощи средств мультипликации, два квадрата, построенных на катетах треугольника, срывались с места и, потолкавшись в нерешительности возле квадрата на гипотенузе, укладывались в нем без остатка.

К сожалению, и это свидетельство мощи человеческого мышления, повторенное сто двадцать раз, не вызвало никакой реакции в сосудах.

Тогда, посовещавшись, комиссия пришла к единодушному решению пустить в ход тяжелую артиллерию — музыку.

Пока на экране два известных комика разыгрывали написанную лингвистами сценку, из которой пришельцам должно было стать ясным, что землянам не чужды понятия «больше» и «меньше», оркестранты занимали места в раковине.

Солнце зашло, но жар раскаленного песка заставил людей обливаться потом. Внутри же нагретой за день раковины было жарко, как в духовке.

Комики на экране, обменявшись необходимым количеством бутылок и зонтиков, уже выполнили задание лингвистов, а оркестранты все еще настраивали инструменты.

Наконец приготовления были закончены.

Пятьсот лучших музыкантов мира застыли, готовые повиноваться магической палочке дирижера.

Космическая симфония до-мажор началась с низких, рокочущих звуков. Исполинский шар праматерии, медленно сжимаясь, вращался в первозданном пространстве. Взрыв! Чудовищное неистовство струнных инструментов, хаос сталкивающихся и разлетающихся галактик, бушующий океан звуков.

Но вот, в стремительный, кружащийся рев вкрадывается простой и строгий мотив — предвестник нарождающейся жизни.

Гордо звучат фанфары: кроме простейших углеводородов, появились первые молекулы аминокислот.

Ширится рокот барабанов, пытаясь проглотить нежные звуки свирелей и валторн. Мрачную песнь смерти поют контрабасы, пророчествуя победу Энтропии над Жизнью.

Оркестранты изнывают от жары Крахмальные воротнички и пластроны превратились в мокрые тряпки, многие уже тайком расстегнули пиджаки и жилеты, но палочка дирижера неумолима, она не дает никакой передышки.

Щелкают челюсти динозавров, раздаются предсмертные вопли живой плоти, перемалываемой в огромных пастях, шорох крыльев летающих ящеров, завывание бушующих смерчей, грохот извергающихся вулканов, и вдруг — снова чистый и ясный мотив. Величайшее чудо свершилось: из унылой серой протоплазмы, через триллионы смертей и рождений, на планете появился Хомо Сапиенс.

Тихий шепот проносится у телевизоров. Впереди оркестра на освещенном постаменте возникает обнаженная фигура женщины, воплощенная реконструкция Карлсона.

На ней ничего нет, кроме золотых туфель на шпильках и длинных черных чулок, перехваченных выше колен кружевными подвязками с бубенчиками. Она танцует. Цветные прожекторы выхватывают из мрака то ее руки, поднятые к небу, и откинутую назад голову, то стройный, смуглый торс, то вращающиеся в медленном ритме бедра.

Теперь в круговороте звуков слышится тоска человеческой души, устремленной навстречу братьям по разуму.

Все отчетливей становится партия скрипок, все быстрее вращение бедер, все явственнее аккомпанемент бубенчиков.

И тут случилось то, чего никто уже не ожидал.

Из аквариумов с пришельцами высунулись три извивающиеся ленты, развернулись наподобие детской игрушки «тещин язык» и понеслись по воздуху к оркестру.

Задержавшись на мгновение возле танцовщицы, они проникли в глубь раковины, прошли над головами оркестрантов и с той же стремительностью вернулись аквариумы.

Весь мир ахнул. Это было неопровержимым доказательством могущества искусства, способного объединять носителей разума в космосе, независимо от различия их биологических форм

Оркестранты, казалось, больше не чувствовали усталости и жары. Громко и победно зазвучала последняя часть симфонии, славя новую эру Великого Содружества.

Между тем сосуды с пришельцами вновь окутались радужной оболочкой, и сверкающий в лучах прожекторов шар взмыл под финальный аккорд к таинственным далям звездного неба.

Донесение начальника 136-й космической партии Великому Совету Всепознающего Мозга:

"Волею и мудростью Всепознающего Мозга нами были организованы поиски разумных существ на окраинах галактического скопления звезд, занесенного в Регистр Совета под номером 294.

В качестве объекта изучения была выбрана третья планета желтого карлика, имеющая в составе атмосферы 21 % кислорода.

Перенос на эту планету был осуществлен методом перенасыщения пространства.

Поверхность планеты представляет собой гладкий песчаный рельеф. Водоемы отсутствуют. Это обстоятельство, а также высокая температура и повышенная сила тяжести вынудили нас вести наблюдение, не покидая защитных сосудов с компенсирующей питательной жидкостью.

Биологический комплекс планеты крайне беден и представлен передвигающимися на двух конечностях существами.

Эти существа, по-видимому, обладают некоторыми начальными математическими познаниями, в пределах нулевого цикла обучения, принятого на нашей планете в дошкольных учреждениях.

Мы наблюдали их ритуальные игры и пляски, однако полного представления о культовых обрядах составить не могли, так как все наши попытки установить с ними контакт при помощи обычного языка запахов, неизменно кончались неудачей.

Спектр запахов, источаемых туземцами, весьма ограничен, и проведенный лингвистический анализ не мог выделить из них смыслового значения.