Марина Дьяченко - Феникс Страница 2

 Чайник зафырчал, поводя кожистыми крыльями. Света выдернула из-под него горелку; чайник успокоился, пунктиром выпуская в потолок тонкую струйку пара.

 - Ему будет хорошо, - сказала Света сквозь зубы. – Я об этом позабочусь.

* * *

 Они опять орали на кухне.

 Дима лежал на спине, закинув руки за голову, слушая шум дождя. Прошел понедельник, наступил вторник, а в воскресенье – Выбор.

 Когда он вырастет… Он создаст свою информационную платформу. Свою собственную. Разработает программу и пойдет по дворам – собирать сторонников. Может быть, на это потребуется целая жизнь, - но когда его программу признают «дееспособной», и миллион человек на Земле согласится за нее голосовать – тогда Димкино изобретение зарегистрируют в Инфо-Избирательной комиссии.

 А платформа будет простая. Люди, выбравшие Димкин «квадратик» на избирательной панели, навсегда откажутся делить свой мир на части. Пусть они спорят, ругаются, даже воюют – но остаются в одной мировой «капельке», в одном времени и пространстве. Тогда люди, проголосовавшие за разное, смогут оставаться вместе…

 А как там феникс? Папа говорил, у них ограниченный ресурс. Они не могут восстанавливаться из пепла до бесконечности… И еще он говорил, что никакое человеческое чувство, даже самое сильное, не может длиться вечно…

«Процессы деления клеток лежат в основе роста и размножения любых организмов. У многоклеточных организмов с половым размножением различают два типа деления: митоз и мейоз. Главную роль в обоих типах деления играет самокопирование и распределение по дочерним клеткам носителей генов – хромосом…»

 Сквозь нудное учительское бормотание прорвался вкрадчивый папин голос:

 - Клетка бессмертна, Димочка, в отличие от нас. Ты видел, как танцуют хромосомы, когда приходит им время расходиться? Это таинство, это танец, они ходят по двое, а потом расстаются, потому что таковы законы природы…

 Дима заснул, когда на часах было шесть, и дождь прекратился.

* * *

 Горше предательства нет ничего.

 Игорь сидел за рабочим столом, но работать не мог, разумеется. Уже неделю на фирме никто не работал – делились планами. Кто-то трещал взахлеб, рассказывая, как развернет свои таланты в новоизбранном мире. Кто-то – такие дураки тоже попадались – до сих пор не знал, что выбрать. Вокруг этих последних вечно собирались крикливые стайки бездельников – уговаривали, нахваливали свой выбор и едко высмеивали чужой.

 Болтайте, думал Игорь. Там, куда я направляюсь, вас, бездельников, не будет. Рассасывайтесь по «Свободам», «Синицам», «Единству с природой» и прочим балластным мирам. Из всего отдела стоящих – трое-четверо человек, и они не болтают – сидят за столами, каждый занят делом… Или делает вид. Потому что работать в самом деле невозможно.

 Игорю тридцать четыре года. Чего он достиг? Ну, скажем, не последний человек на фирме, хорошо оплачиваемый специалист… Но этого мало. По его возможностям – отвратительно слабые результаты. Он готов на большее, и он годится на большее – после Выбора. В новых, гораздо более жестких условиях.

 Стоит ли жениться второй раз?

 Нет. Семья превратится в обузу… В двадцать два завел ребенка – провалил аспирантуру. Теперь ему тридцать четыре, он по-прежнему молод, только стал умнее и крепче…

 Он поднял глаза. К уголку монитора лепилась скотчем Димкина фотография; поперхнувшись, Игорь встал. Налетел на Леночку, секретаршу, расписывающую кому-то прелести «Единства с природой». Вошел, не извинившись, натыкаясь на дверные косяки, будто слепой.

 Димка был страшно похож на Игоря в детстве. Совершенно тот же взгляд; ловя в лице сына свои черты, Игорь всегда гордился.

 Теперь ему было худо.

 Проглянуло солнце – впервые за несколько дней. Игорь шел, обходя побеги мухоедок, пробившиеся сквозь асфальт.  Мухоедки этой осенью не брезговали ни комарами, ни припозднившимися пчелами. Дрянь мирок, в этом Света права.  Когда они вместе выбирали «Любителей цветов», все виделось по-другому…

 Что там твердили агитаторы про «ответственность выбора»?! В те времена модным считалось голосовать за «Покой и порядок», но Игорь и Света – и с ними маленький Димка – выбрали «Любителей цветов», и сразу из кабинки на избирательном пункте шагнули в новую реальность – ту, где победили «Цветы».

 Мир оказался странным. Слишком абстрактная идея лежала в его основе, слишком непохожие люди его избрали – по разным причинам. Информационная среда, как могла, затягивала логические дыры; отсюда сколопендры на улицах, все эти мухоедки, растущие из асфальта, дома-бутоны и дома-батоны, да вот хоть бы и фениксы…

 Пару лет назад Димка просил феникса. Просил страстно, но Игорь не мог эту тварь достать, а потому «сыграл воспитателя»: заявил, что Дима такого подарка не достоин, учится средне, не видит цели в жизни… Интересно: добудь тогда Игорь феникса и подари сыну – это сыграло бы роль? Изменило бы судьбу, смог бы Дима ответить нотариусу: «соглашаюсь с выбором отца»?!

 Из-за угла показалась сколопендра. Она была хвостом в тени, а мордой уже на солнце, поэтом Игорь привычно замер. Сколопендра пересекла тротуар и исчезла в зарослях колючих кустов напротив.

 Нельзя купить сына. Нельзя купить любовь, она живет какое-то время, как человек… И умирает. Только клетка бессмертна. Клетка делится, и делится еще, из одного старого выходит два молодых, и четыре молодых, и так, в геометрической прогрессии, целая площадь молодых, довольных, сильных организмов на месте одного дряхлого, усталого старика…

 Ноги привели Игоря к школе. Уроки еще не закончились, но Длинный Славка и двое его приятелей сидели на спинке скамейки, поставив ноги на сиденье, и ели из кульков что-то малоаппетитное, перемазанное томатом.

 - Эй, юноши, скоро звонок? – крикнул Игорь тем иронично-командным тоном, который только и возможен при вынужденном разговоре с трудными подростками.

 Сидевший справа хмыкнул. Сидевший слева почесал нос. Длинный Славка подумал и ответил:

 - Через двадцать минут.

 На запястье у него была намотана железная цепочка.

 Игорь поплелся обратно. Навстречу шла Света; Игорь остановился. Она идет, она нашла его, она скажет, что передумала…

 Мимо прошла чужая женщина, только издали, только чуть-чуть похожая на жену.

 Остро заболело сердце. Игорь нашел скамейку, уже перепачканную чьими-то ногами, и уселся на краешек.

 Горше предательства нет ничего…

 Как он любил эту женщину. Как оберегал ее от всего: сквозняков, безденежья, плохих известий. Как всякий раз радовался, возвращаясь домой, зная, что ему сейчас откроют. И как сам распахивал дверь, когда она возвращалась с работы, пропахшая свежестью и дождем, легкая, вечно в светлой одежде, с просветленным лицом. Он называл ее «Свет», в этом не было ни капли умильности, только правда.

 А теперь Свет обернулся глухой стеной. И хоть бейся головой, хоть кричи – не услышит. Одна надежда – Светка никогда не узнает об этих тошнотворных, об этих предательских его мыслях: «Стоит ли жениться второй раз?»

* * *

 - У меня есть мысль, - сказала мама как бы небрежно, но Димка весь напрягся от радостного предчувствия: все и решилось. Все уладилось. Мама что-то придумала, и папа согласится. Пожалуйста, пусть он согласится!

 - Мысль? – вежливо переспросил папа. – Какая?

 Они сидели на кухне. Может быть, последний раз ужинали втроем. Был четверг.

 - Да. Я согласна… Отказаться от «Синицы» и выбрать что-нибудь другое. Хоть бы и «Единство с природой», там здравые мысли в программе… и мне нравится Петрова, их лидер, по-моему, исключительно приятный, вменяемый человек…

 - Как это меняет наша положение? – в голосе отца был такой холод, что Дима, обмирая, понял: согласия не будет.

 - Ну, - мама, кажется, тоже услышала лед в этом голосе и тоже растерялась. – Мне кажется… если мы оба чуть отступим от наших планов ради, гм…

 И быстро посмотрела на Диму. И тут же отвела глаза.

 - Об этом обязательно заговаривать сейчас? – отец смотрел себе в тарелку.

 - А когда? – очень тихо спросила мама. – Завтра уже пятница.

 - Светлана. Я похож на капризного ребенка? Который меняет решение по пять раз на дню?

 Стало тихо.

 - Я похож на нерешительного дурачка? – отец повысил голос. – По-твоему, я упрямлюсь просто из-за мерзости врожденной? И если бы я не был уверен, что «Рывок» - лучшее, что может быть для общества, для меня, для… для ребенка! И для тебя! Если бы я не был в этом уверен – я стал бы… пошел бы, согласился на…

 Он говорил все глуше, а потом оттолкнул тарелку и вышел, оставив Диму и маму за столом. Мама посидела минутку, потом тоже встала и вышла в ванную, и тут же включила воду на полную мощность крана.