Александр Панчин - Апофения Страница 21

Кстати, в камеру мою ты попал не случайно. Я, как узнал про тебя в новостях, попросил друзей дать пару взяток. Ведь стражам порядка все равно, куда и к кому тебя сажать. Так начался проект, который я назвал Апофения, и мне тогда казалось, что он обречен на успех. И все было хорошо. Я мог вести тебя, чтобы вместе мы сделали правильную вещь. Мы могли многое сделать, Макс, но теперь все кажется бессмысленным, не находишь?

Так что знай правду. Ты — простой человек. Военным ты помочь не сможешь, разве что поднятием боевого духа солдат. Впрочем, это было бы не так уж и мало при иных обстоятельствах. Мы могли спасти человечество, но у нас не вышло. Вакцина не работает, а новой нет и нет ученых, которые могли бы ее сделать. Скоро оспа пройдется по всему миру, оставляя на своем пути миллионы трупов. Зато мы развязали войну. Ме густа! Самое время!

И сейчас мне очень стыдно. Я чувствую ответственность за каждого человека,который погибнет, — от оспы или влетевшего в окно дома пушечного ядра. Я несправился со своей задачей. Единственный человек, кто был в курсе происходящего, — твоя жена, она не поверила в твое колдовство, и я был вынужден ей все рассказать тогда на веранде. Помнишь? Я рассказал ей правду. И она все поняла. И про вирусы. И про вакцину. И почему так важно держать тебя в неведении: я создал новую религию, мне нужен был пророк, который искренне верит в свое предназначение. Почему единственный человек, который все понял, — блондинка, не ходившая в школу? Скажи мне, Макс, а? Почему другие — не такие, как она?"

"А как объяснить падение прокурора, о котором упоминали в новостях?" — наконец, тихо спросил Макс.

"Ты что, совсем тупой что ли? Он споткнулся! Случайно! Ты вообще меня слушаешь?"

"Получается, ты все это время врал мне?"

"Врал? Да, врал! Как ты думаешь, кто до сих пор держал мир целым и невредимым? Пока у власти были люди хоть с какими-то мозгами, люди, понимавшие, в какую иррациональную чушь верит большинство населения, человечество могло как-то существовать. Да, эти люди могли распространять суеверия, религию в своих политических, корыстных интересах, но не более того! Гадалок не назначали судебными экспертами, в клиниках лечили нормальными лекарствами, а в школах углубленно изучали биологию и математику, а не богословие и астрологию. Кто-то прекрасно понимал, нутром чуял, что иначе мы неизбежно вернемся в каменный век. Но теперь остались лишь следы от прежней культуры. Нас осталось мало — тех, кто в состоянии различить вымыслы и доказанные факты. Мой так называемый орден, о котором я тебе говорил — нас десяток человек, смешно сказать. Что мы можем сделать? Мы легли спать в мире технологического прогресса, а проснулись среди бесноватых параноиков, верящих в любую нелепость, про которую напишут в газете. Параноиков, рехнувшихся на абсолютизации морали, искаженной нравственности и страхе перед невидимым дядькой на небесах. Раньше никого не сажали за съеденную курицу! Тем более невиновных!"

Макс уже давно перестал слушать. Он нервно размышлял. Так значит, и Мэри меня обманывала? Ему казалось, что его мозг не выдержит обрушившейся на него информации. Чему теперь вообще можно верить? Наконец Макс посмотрел в сторону входной двери. 

"Мэри, подойди, пожалуйста, — окликнул он жену. — Я ухожу. Отправляюсь жить в пещеру".

* * *

"Мне не верится, что он просто взял и ушел! — Мэри смотрела на Эндрю влажными от слез глазами. — Я помню, как ты мне подробно объяснил, почему он не должен знать правду! Ты предвидел такую реакцию! Почему ты передумал? Зачем рассказал ему?"

Эндрю тихо смотрел на нее. Нет, такого я не ожидал, — крутилось у него в мыслях. — Он так ничего и не понял! Все мои слова пролетели мимо его ушей!

"Как он мог взять и все бросить? Хлопнуть дверью! Сейчас он так нужен людям! Пусть они глупые, но они же верят в него! Верят, что он поможет! Да и куда он теперь пойдет?"

"Отчасти я его понимаю, — ответил Эндрю. — Уже в который раз все, во что он верил, оказалось сказкой. Он запутался и не знает, где правда, а где ложь, где реальность, а где вымысел. На него столько всего обрушилось, вот он и не выдержал".

"Так ты же его еще больше запутал! Из всего, что ты говорил, он, наверно, только и понял, что ничего не понял!"

"Похоже, я дал слабину, дал волю своим эмоциям. Я просто должен был перед кем- то высказаться".

"Так поговорил бы со мной!"

И почему эта мысль не пришла мне в голову? — задумался Эндрю, отводя взгляд от собеседницы. — Похоже, я, сам того не зная, страдаю от глупых стереотипов. А я-то думал, что я лучше.

"Ты права. Я ошибся. И что мне теперь делать?" — спросил Эндрю после многозначительной паузы.

"Не сдаваться! Можно же еще что-то сделать! Война теперь прекратится? Если Максушел..."

"Наивно это предполагать. Мы можем сообщить прессе, что Макс вознесся на небо каким-нибудь сгустком чистой энергии, пожертвовал собой, чтобы спасти нас от проклятья, которое сам и наслал на род людской. Люди любят такие истории, поверят охотно. Найдем пару свидетелей. Это даст кому-то утешенье. И искать Макса не будут. А если встретят, то подумают, что он воскрес. В наше время это почти клише. Но что касается войны, сдается мне, что колдовство Макса было лишь предлогом. Уж очень хочет Хаим нести идеалы Шариата по всему миру. Да и наше правительство не лучше. Ну и эпидемия оспы. Эпидемию это никак не остановит".

"Но можно же сделать новую вакцину?"

"Потребуется много времени и средств".

"Но мы можем попробовать?"

"У нас есть помещения, где можно устроить лабораторию, и учебники, сохранившиеся еще со времен полетов на луну и гражданских сверхзвуковых самолетов. Есть мой орден. Нас мало, но..."

"Так надежда есть?"

"Мы сделаем все, что в наших силах".

"Я тоже хочу помочь! Я не хочу оставаться в стороне!"

"Знаешь что? А ведь это хорошая идея. Присоединяйся к нам".

"Правда? Можно?" — впервые за весь день Мэри заулыбалась.

"Считай, что ты принята в команду. Татуировку хочешь? Тебе пойдет".

Мэри и Эндрю замолчали и взглянули в окно. Они смотрели, как в лучах солнца красовались живописные весенние пейзажи. Чистые реки. Густые леса. Скоро всего этого может не стать. А может быть, не станет людей. Не станет тех, кто способен насладиться этой красотой. Единственной настоящей магией. 

Эпилог

Незадолго до священной войны.

"Мы доставили в столичную больницу контейнеры с препаратом, подготовленным Ковалем, и можем начать распространение. Но у меня есть одно опасение", — главный уполномоченный по гомеопатии и целительству посмотрел на министра обороны.

"Говорите. Вы же главный эксперт по таким вопросам".

"Мы посмотрели, какие симптомы вызывает предоставленное средство. В месте укола возникает покраснение — след, отдаленно похожий на следы, которые оставляет на теле само проклятье. По всей видимости, это средство удовлетворяет основному принципу гомеопатии о лечении подобного подобным".

"Это же хорошо?"

"Конечно! Это обнадеживает. Но это проклятье очень сильное. Может оказаться, что у препарата не хватит потенциала. Но у нас есть научно доказанный способ, позволяющий усилить действие любого гомеопатического средства. Я посовещался с коллегами, и мы решили, что это должно помочь".

"Что потребуется?"

"Я думаю, что хватит тридцати последовательных разбавлений предоставленного средства один к ста по гомеопатической методике Ганемана. Это стандарт в нашей медицинской практике".

"Сделайте двести разбавлений. Хуже ведь не будет?"

"Точно не навредит".

Сайт новеллы: https://sites.google.com/site/thestoryofapophenia/

Благодарности: https://sites.google.com/site/thestoryofapophenia/Acknowledgments

Обсудить: http://scinquisitor.livejournal.com/20500.html