Карен Налбандян - Возвращение в Арканар Страница 22

В такие моменты Антон оказывался на борту новенького звездолёта. Звездолёт аккуратно садился на опушке древнего леса.

…Антон знал, что поселится в самой чаще. Сам вырубит деревья. Своими руками будет обтёсывать брёвна. Сам построит себе дом. И сам станет ещё одной легендой Икающего леса. А если занесёт к нему нелёгкая лихого человека — станет в Арканаре одним лихим человеком меньше.

Его дом будет неподалёку от лагеря биологов. Биологам будет тяжело. По крайней мере, одному из них. Которому придётся выбирать — вернуться на Землю в одиночестве, или навсегда остаться в Арканаре с любимым человеком. Если Ян выберет второе — что ж… По крайней мере, Руди будет спокоен за Киру. Он не станет мешать им. Постарается лишь находиться поблизости. Просто так, на всякий случай. Потому что биологи — они ведь совсем как дети.

А если нет… Тогда в один прекрасный день Кира появится у него в доме. Изменившаяся. Повзрослевшая. Наверное, ещё более прекрасная. Они будут жить вместе. И никто больше им не понадобится. Она будет заниматься своей биологией, он непременно закажет для себя самых современных учебников…

…Руди докладывал.

— В основном, задача выполнена. Где-то в Арканаре у дона Рэбы ещё имеется изрядный арсенал, но без технической базы оружие протухнет быстро. Впрочем, на небольшую победоносную войну хватит за глаза. Что важнее — Патриотическая школа. У них там несколько наших специалистов, они отказались возвращаться, так что придётся теперь что-нибудь придумывать с эвакуацией. Кристаллотека. Симуляторы. Есть даже пилоты, — он невесело усмехнулся, — А ведь дону Рэбе теперь учёных холить и лелеять. И почему это меня не радует?

— Это именно то, о чём я бы хотел поговорить с вами, Руди, — мрачно отозвался Атос, — Вы знаете, что избран новый Совет?

— Извините, — Руди пожал плечами.

— Главой Совета стал доктор Александров.

— И?

— Требует вернуть на Землю «единственного законного представителя властей Арканара». Распустить «эту фашистскую организацию» — улавливаете, о ком речь? Расследовать её преступления. Запретить находиться на Земле всем её членам. И продолжать операцию «Рог изобилия».

— Ничего не забыли и ничему не научились, — сплюнул Антон.

— Доктор Александров — последний оставшийся в живых отцов «Рога изобилия». Он не может отступать.

— Но Совет… А Сабина? — вспомнил он.

— Сабину будут лечить. Я ничего не смог поделать, — в лице Атоса что-то мигнуло, — За ней зайдут в десять утра. Теперь вас хочет видеть Президент.

У человека за столом был странный взгляд.

— Излагайте, Руди.

— Первое — необходима другая концепция вмешательства. Для начала определиться, что для нас Арканар — партнёр или полигон? И придерживаться чего-нибудь одного. Если понадобится — патрулировать Арканар с воздуха — хотя бы и на дирижаблях.

Второе — челюсти должны крушить профессионалы, место учённых в кабинетах. Как говорится, «Организатору чистые руки, исполнителю — чистая совесть».

Третье — может, доктор Александров в чём-то прав? Нельзя нас оставлять на планете. Мы просто опасны…

— Послушайте, Руди. Мы ведь тоже проходили через всё это. Кровь, допросы с применением физического воздействия. Так ведь коммунизма без крови не бывает. Есть вещи, о которых не нужно говорить. Их надо просто делать. А потом забыть. Не было никаких арканарцев, никаких боевых звездолётов… Были неудачные учения СГБ по отражению инопланетной угрозы. Погибли люди. СГБ ответит за это. Может, случиться, что Службу просто расформируют — и тогда её функции примет другая организация. Скажем, одна известная мне комиссия. А то, что многие наши работники, быть может, уйдут в эту комиссию — так кто же разбрасывается квалифицированными кадрами? В конце концов, если кто некомпетентен — кто же его возьмёт? Такое ведь бывало и не раз… Вывески меняются — Служба остаётся. Ещё что-то?

— Последнее, — Антон выложил на стол бумагу.

Жилин прочитал её. Поднял глаза.

— Видите ли, Руди… Никого из этих людей, по-видимому, уже нет в живых. Их взяли в заложники ещё три дня назад, когда погиб этот… Шига. Вышли на меня. Сообщили, что биологическая экспедиция попала в плен к варварам. И обещали добиться освобождения в обмен на всего «несколько небольших уступок». Я никогда не вёл переговоров с террористами!

Вы сказали, что готовы ко всему. Что ж, я отвечу и за это.

Некоторое время сидели молча. Потом Руди встал.

— Послушайте, Иван. Когда-то у меня был друг. Совсем ещё мальчишка. Он дрался за меня и за тех, кто мне дорог. Его убили. Всего за несколько часов до того я обещал мстить за каждую подлость по отношению к своим друзьям. Но Эксперимент требовал закрыть глаза на это… И я закрыл. Слабость и трусость — за ними всегда вороньё и гробы, как поётся в одной старой песне. Если мы спустим и это, они решат, что можно безнаказанно убивать землян.

Иногда не нужно размышлять и взвешивать… А просто ударить так, чтоб…

Он встал, слепо пошатываясь, и пошёл к выходу.

Иван Жилин, Президент, долго смотрел ему вслед. Потом опустил глаза на бумагу, всё ещё лежавшую перед ним. Всего две строчки:

«Прошу отставки в связи с выездом в Арканар по семейным обстоятельствам

Рудольф (Антон) Сикорский».

…В архиве было тихо. Очень серьёзный Петр Ангелов сосредоточенно работал с терминалом. Сабина тихонько играла что-то печальное.

На столе обнаружилась новенькая книга. На раскрытой странице Руди прочитал:

«Где заканчивался, где начинался и как выглядел лес на карте — лисёнка не знала, да и не особо интересовалась. Наблюдала, радуясь за сменой времён года, за листьями, кружащимися в нежном танго, за фазами луны и многими другими вещами, окружающими её с рождения. Летом играла в траве — ловила солнечных зайчиков, гонялась за куропатками, ловила свой собственный хвост до тех пор, пока не закружится голова. После плюхалась на траву и довольно облизывалась, будто съев какую живность повкуснее. Осень проводила, купаясь в кленовых холмах одного с нею цвета — так, что порой казалось, будто в куче листьев танцует язык пламени»[6].

Руди взглянул на обложку: Дж. Тафнат «Сказки для сына».

— У Джереми был сын? — удивился он.

— Есть, — ответила Сабина, — Джереми очень его любил и переживал, что не сможет увидеть. Даже воспитывал на расстоянии. Так что кто-нибудь должен сообщить наследному принцу Кайсана о смерти его отца. Можно добавить, что убил его агент Святого Ордена.

Руди только кивнул.

Петя наконец оторвался от терминала.

— Привет, Руди, — сказал он.

— Привет, Петя. Слушай внимательно. С этого момента ты — руководитель Комиссии.

У Пети вытянулось лицо.

— Как это?! А ты?.. А Сабина?..

— Мы с Сабиной уезжаем развлекаться, — музыка смолкла. На Антона уставилось уже две пары удивлённых глаз, — Не волнуйся, Петя. У тебя всё получится. Однажды ты уже справился.

Он отомкнул лишь три дня как установленный сейф. Влажно блеснули чёрным три новеньких скорчера. Четвёртый — петин, остался в сейфе.

— Куда вы, на охоту?

— На охоту, Петя, — ответила Сабина.

— Со скорчерами?

— Со скорчерами. Удачи тебе, руководитель!

— Удачной охоты!

Звездолёт на самом деле был новенький. Самой последней модели. Весь перелёт они молчали. Антон наслаждался пилотированием. Сабина сидела на полу, спиной к стене, обхватив руками колени. Посадка получилась аккуратной, корабль едва ощутимо качнуло на амортизаторах. Откинулся люк.

Минуту никто не шевелился. Потом Сабина подняла глаза:

— Зна-ачит, доктор Александров… Больше не поёшь?

Антон покачал головой.

— А ведь лечить будут — только держись, — упруго вскочила на ноги. Подошла к люку. Обернулась:

— Не дёргайся, Руди, палачи — они всегда в цене, — Сказала и спрыгнула в мокрую от росы траву. Куртка на ней подозрительно топорщилась.

…Патриотическая школа напоминала осаждённую крепость. Курился дымок над башнями. Со всех сторон по периметру в три ряда громоздились спирали проволоки-колючки. От света факелов было светло, как днём.

Отец Кин сидел в своём кабинете. Решётки на окнах. Окованная железом дверь на засове. Враг не пройдёт.

Проблемы начались вчера. Вначале чем-то отравились профессионалы-земляне, оставшиеся с ними, и умерли — один за другим в течение нескольких часов.

Потом ночная драка в опочивальне братьев пилотов. Дрались насмерть, живых свидетелей не осталось, так что выяснить причину смертоубийства не представлялось возможным.

От невесёлых мыслей отвлёк приглушённый писк селектора.

— Кто?

— Брат-привратник. Невольницу привели, сказывают — для отца-прокуратора.