Лазарь Лагин - Атавия Проксима Страница 22

– Он запросил большую долю доходов?

– Хуже!..

Юзлесс облегченно засмеялся:

– Надеюсь, он не умер у вас в кресле? – Он не представлял себе, что еще может быть хуже того, когда пайщик неожиданно потребует большей доли в общих доходах.

– Юзлесс! – прошептал ему на ухо доктор Раст. – Оно больше не полыхает.

– Что больше не полыхает?

– Пятно… Пятно в зубе.

– Ну и что?

– Как же я буду гадать, если оно не полыхает?

– Надеюсь, вы никому еще об этом не рассказывали?

Впервые за время их недолгого знакомства Юзлесс проявил некоторые признаки беспокойства.

– Нет еще. Но какое это имеет значение?

– Решающее. Огромное. Гигантское! Куда вы?

– Зачем людям зря ждать? Я им скажу, чтобы они зря не ждали. Пускай уходят…

– Сядьте! Вы слышите – немедленно сядьте и не делайте глупостей!

– Прежде всего я честный человек, Юзлесс!

– Я просто сам не возьму в толк, что меня удерживает от того, чтобы немедленно распрощаться с вами, любезнейший доктор, немедленно и навсегда. Очевидно, только мое искреннее сочувствие этому несчастному Наудусу…

– Честность! – всхлипнул доктор Раст. – Честность – это единственное мое достояние, и я с ним никогда не расстанусь.

– Не будь вы честным человеком, я бы с вами и дела не имел, внушительно перебил его Юзлесс. – Мой принцип – иметь дело только с честными людьми.

– Что же теперь делать?

– Прежде всего успокоиться и раньше времени не впадать в панику. Это раз. Уточнить обстановку, это два… Успокоились? Разрешите предложить вам воды… Ну вот, теперь давайте уточнять обстановку. Вы готовились к сегодняшнему приему?

И тут вдруг оказалось, что доктор Раст (образованный человек!) и понятия не имел, что к подобным сеансам провидения надлежит готовиться, дабы привести себя в то состояние, которое наиболее благоприятствует деловому контакту с потусторонними силами.

– То, что недоступно рядовому индивидууму, становится достоянием проникновенного взора прорицателя судеб именно потому, что он надлежащим образом себя к этому подготавливает, – пояснил всеведущий Юзлесс. Вспомните, не подготовили ли вы себя вчера, пусть и нечаянно, к приходу Наудуса.

– Ничем я себя не подготавливал, – тоскливо отвечал доктор Раст. Вчера я, если уж хотите знать правду, был здорово… О-о-о! Одну минуточку!..

Он выбежал из спальни, на несколько мгновений уединился на кухне, потом на глазах у изумленных клиентов промчался в кабинет, где его ждал томимый самыми мрачными предчувствиями Сим Наудус, выключил свет, включил рентген, взглянул на экран и, счастливый, полный самых светлых надежд, вернулся в спальню, к Юзлессу.

– Все в порядке! – успокоил он коммерческого директора нового предприятия. – Вы оказались правы. Все дело в предварительной подготовке. Теперь я снова увидел, как оно полыхает. Можно начинать прием. Моя совесть чиста.

Юзлесс схватил доктора за полу халата.

– Дорогой мой, неужели у вас нет про запас какого-нибудь средства, которое отшибало бы запах спиртного?

– Целых два! – воскликнул доктор Раст. – Мятные лепешки и одеколон.

– Используйте оба. И не скупитесь.

Раст набил себе рот мятными лепешками и, чтобы окончательно сбить посетителей с толку, вылил себе на голову и руки добрых сто граммов дешевого одеколона.

Через минуту в кабинет почтительно постучался Гомер Юзлесс:

– Дорогой доктор! Разрешите представить вашему вниманию господина Амброза. Он хотел бы узнать, благоприятствует ли пятно в зубе досточтимого Сима Наудуса вложению средств в акции «Перхотт и сыновья. Оружие». Вот его опросный листок.

К листку был прикреплен зеленый талончик.

Доктор Раст выключил свет, включил рентгеновский аппарат.

– Сим Наудус, сосредоточьтесь!

Минута прошла в благоговейном молчании.

– Вы сосредоточились, Сим Наудус?

– Я вполне сосредоточился, доктор.

– Господин Амброз хочет узнать, благоприятствует ли пятно в вашем зубе вложению средств в акции «Перхотт и сыновья. Оружие». Думайте об этом, Сим Наудус, думайте только об этом.

– Слушаюсь, доктор. Я только об этом и думаю.

Снова в кабинете воцарилась трепетная и многозначительная тишина.

– Так… Так… – бормотал маленький дантист, одинаково довольный и тем, что он видел на экране рентгена, и тем, что знал нужный ответ, и тем, что имел возможность крепко держаться за аппарат.

– Пятно вам вполне благоприятствует, сударь. Желаю вам удачи… Быть может, вам угодно самому удостовериться?

Он отодвинулся от аппарата ровно настолько, чтобы не выпускать из рук эту спасительную опору, и предоставил господину Амброзу насладиться видом челюсти с больным зубом, внутри которого действительно темнело какое-то зловещее пятно. Для человека, впервые видящего, как выглядит оголенная рентгеновскими лучами часть черепа, картина была достаточно убедительной.

– Спасибо, – поклонился Амброз. – Я вполне удовлетворен. До свидания, доктор! До свидания, господин Наудус.

Снова приоткрылась дверь, и снова в ней показалась голова Юзлесса.

– Госпожа Кирпатрик хотела бы узнать, благоприятствует ли пятно в зубе досточтимого господина Наудуса видам на замужество ее старшей дочери Катарины.

– Прошу вас, госпожа Кирпатрик!

– Сим Наудус, госпожа Кирпатрик хотела бы узнать, благоприятствует ли пятно в вашем зубе видам на замужество ее старшей дочери.

– Ее зовут Катарина, доктор, – уточнила свой вопрос почтенная матрона. – Это очень важно: ее зовут именно Катарина.

– Ее зовут Катарина, господин Наудус. Думайте о ее видах на замужество, прошу вас. Думайте только об этом, и как можно напряженней.

– Хорошо, доктор. Я только об этом и думаю. Я очень напряженно думаю об этом, – с готовностью отвечал Сим Наудус.

Уже к вечеру того же дня акции «Перхотт и сыновья. Оружие» поднялись на четыре пункта. Слухи о «таинственном советском бомбардировщике» (им интересовались девять клиентов доктора Раста) оказались необоснованными, как и предсказывал доктор Раст на основании движения пятна в зубе Сима Наудуса и трезвого политического опыта Гомера Юзлесса. На том же серьезном основании было предсказано двадцати трем клиентам, что ни им, ни их родным не грозит смерть от чумы, если они только своевременно сделают себе надлежащие прививки. Семнадцати пациентам было дано заверение, что их престарелые родители и родичи, на наследство которых они рассчитывают, сравнительно скоро умрут.

Так как многие предсказания нового провидца оправдались буквально через несколько часов, а остальные за этот срок никак не были опорочены, то приемная доктора Раста до глубокой ночи была набита состоятельными клиентами, жаждущими хорошо оплаченных предсказаний. Четыре раза пришлось объявлять пятиминутные перерывы, чтобы дать Симу Наудусу возможность совершить небольшую разминку. И каждый раз Юзлесс врывался в кабинет, потрясая книгой записей клиентов; и требовал поторапливаться.

В половине второго ночи Наудус был, наконец, отпущен домой. В кармане у него лежали восемнадцать пятикентавровых бумажек – первый его заработок за последние четыре месяца и самый крупный дневной заработок за всю его жизнь.

Что до заработка доктора Раста, то он уже к десяти часам вечера перевалил за тысячу кентавров.

Гомер Юзлесс тоже не остался в убытке.

На следующий день прием начался в восемь утра. Наудус явился за полчаса до приема. На улице еще было совсем темно. В квартире горело электричество. Доктор Раст только что позавтракал и, весело мурлыча какую-то песенку, брился. Оба его мальчика сидели еще за столом и капризничали. Грэйс, непричесанная, уговаривала их скорее кончать с завтраком, прибирала квартиру и обменивалась с доктором мнениями насчет Юзлесса. Она полагала, что Юзлесс – «не какая-нибудь шантрапа». Доктор полностью с нею соглашался и торопил с приборкой.

– А, Наудус! – приветствовал он своего медиума. – Я вижу, не в ваших правилах опаздывать на работу. Завтракали?

– Доктор, – глухо отозвался Наудус, – нельзя ли мне побольше обезболивающего? Я чувствую, у меня сейчас лопнет голова.

Лицо его было желтее обычного, под глазами нависли большие лиловые мешки.

– Не следовало вам напиваться, – заметила ему Грэйс. Всем своим поведением она подчеркивала, что продолжает считать его шантрапой, несмотря на все значение, которое он неожиданно стал играть в материальном благосостоянии доктора Раста.

– Я очень нервничал всю ночь, – сказал Наудус. – Я ни на минуту не сомкнул глаз, но не брал в рот ни капли.

Он боялся сказать, что никогда в жизни у него еще так не болели зубы.

Тем временем доктор покончил с бритьем и наспех, но в высшей степени основательно «подготовился» к предстоящим сеансам. Из ванной он вышел в безоблачно жизнерадостном настроении, со ртом, наполненным мятными лепешками. От головы его, как и вчера, так разило одеколоном, что надо было быть незаурядным знатоком спирто-водочных изделий, чтобы за этой густой парфюмерной завесой разгадать сильные токи алкогольного происхождения.