Джефф Карлсон - Проклятая война Страница 22

Все это давило на него грузом столетий, миллионами жизней, историей целой нации. Его люди дошли до последней черты. Само их существование было под угрозой. Пока еще около пятнадцати миллионов россиян оставались в живых, но если в боях не наступит решающий перелом, они погибнут, полностью исчезнут с лица Земли — не считая немногочисленных рабов и нескольких изгнанников вроде него. Спустя поколение они полностью смешаются с остальными. А он сидел тут, в бархатном кресле, с банкой колы в руке.

— Нам надо, чтобы мы поняли друг друга, — заявил Кендрикс, широко махнув рукой. — Мы должны работать вместе, если мы хотим когда-нибудь все наладить. Сейчас правильный выбор зависит от Индии. Так мы им и сказали.

— И что они ответили?

— Они пока заняли жесткую позицию. Считают, что сделали большое одолжение, выделив вам клочок земли, и что этого с вас хватит. Так и есть. И для них тоже. Но для нас? — Кендрикс наклонил голову, агрессивно выставив вперед верхушку шляпы. — Что получим мы за все наши самолеты, оружие и пилотов? Может, мы даже подкинем еды. Зачем нам посылать наших парней куда-то на другой конец света, если у нас собственных проблем выше крыши?

— Нанотехнологии, — послушно, как хороший ученик, ответил Уланов.

— Вот именно. Именно так, — улыбнулся Кендрикс. — У Индии есть несколько отличных ученых и пара хорошо оснащенных лабораторий. Но они уязвимы. Китайцы могут в любую секунду уничтожить все их достижения, и, в любом случае, они отстали от нас.

— То есть вы хотите объединить усилия ваших и индийских лабораторий?

— Да. Слишком сложно все делать по радио, и мы не можем постоянно летать туда и обратно. Это просто умный ход. Выигрыш для всех сторон.

— Значит, у вас есть прогресс по работе Ру… — он запнулся, потому что не хотел произносить имя Рут, — по нанотехнологическому проекту?

— Да. Думаю, можно сказать, что мы близки к получению того, что защитит нас всех — нас и наших союзников, я имею в виду, — ниже барьера. Мы сможем изменить всю планету.

— Оружие?

Уланов оглянулся на Шредера, но лицо генерала ничего не выражало.

Кендрикс нахмурился, после чего его губы снова растянулись в фальшивой улыбке.

— Похоже, до вас долетали слухи, — заметил он, — я знаю, что вы много времени проводите у радистов.

Значило ли это, что Кендрикс хочет услышать от Уланова имена? Список тех, кого следует наказать? Бывший космонавт сделал бы это, если бы сенатор потребовал.

— Я слышал о новой чуме, — пожал плечами Уланов. — Разговоры на улицах. Повсюду. Говорят, что это новая чума, работающая над барьером, но контролируемая, вроде газа.

Кендрикс только покачал головой.

— Говорят, что она уничтожает сама себя, и земля снова станет пригодна для заселения, — продолжил Уланов, осторожно поерзав в кресле.

Он не хотел разыгрывать свою следующую карту… повышать ставки… но приятно было в кои-то веки почувствовать преимущество в этой игре.

— Мы знаем, что это оружие существует, — сказал он. — Знаем, что вы применили его на плато Уайт-Ривер.

— О чем вы говорите?

— Мы все еще контролируем несколько спутников, — ответил Уланов.

Когда он представлял это, то картина всегда сопровождалась болью и чувством гордости — его соотечественники, зарывшись в грязные землянки и ледяные пещеры, с помощью ноутбуков и самодельных передатчиков управляли невероятно сложными машинами на орбите, машинами, которые уже никогда не смогут заменить.

— У нас есть видеозапись атаки в высоком разрешении, — продолжил он. — И есть анализ того, как это нанооружие… как оно все уничтожает.

Американцы прозвали свое оружие «снежным комом». Возможно, из-за того, как оно реагировало на живые ткани, разрастаясь и слипаясь комками.

— Мы знаем скорость его распространения. Тепловую подпись. Мы даже примерно определили его структуру.

— Атака была необходима, — вмешался Шредер.

— Да.

Уланов не собирался с этим спорить.

— Но мы допускаем, что один из китайских спутников тоже был в подходящей позиции, чтобы это заснять. Есть опасения, что они используют эту информацию для развития собственного нанооружия.

Остальное уже не обязательно было произносить вслух — крывшаяся в словах угроза и без того становилась достаточно явной, стоило Кендриксу понять, что русские в конечном счете могут отказаться защищать Индию. Сенатор должен был осознать, что у русских еще осталась возможность заключить совершенно противоположный союз, став железным кулаком, направленным против Индии — а не за нее. Они могли предложить запись со своего спутника китайцам.

Уланов знал, что такое предложение уже сделано. Переговорщики отправились не только в индийскую часть Гималаев, но и в южные горы, чтобы поклониться китайскому премьеру.

Кендрикс ответил без раздумий.

— Сильно сомневаюсь, что многое можно узнать из пары снимков, — пожав плечами, сказал он. — Но так или иначе, тем больше оснований у Индии помочь нам. Мы должны выиграть эту гонку, если не хотим, чтобы наши дети говорили по-китайски.

— Прежде чем мы начнем войну с ними, мы хотим получить «снежный ком», — сказал Уланов и улыбнулся, заметив легкую панику во взглядах собеседников.

Орбитальный анализ — это одно дело. Но то, что он знал название нанооружия, показывало гораздо большую осведомленность русских шпионов. А его наглость должна было означать еще более тревожную для них вещь: готовность сражаться.

Кендрикс сохранил самообладание. Он смерил Уланова мрачным взглядом, но голос его оставался уверенным, как и глаза. Ничто не могло смутить этого человека.

— Проблема в том, что нам сложно создать достаточное количество нанооружия, — заявил сенатор. — Именно поэтому, в числе прочего, нам нужно индийское оборудование.

Уланов медленно и горько кивнул. Он способен был трезво оценить собственную позицию и сознавал, как она слаба. Однако у него были четкие директивы.

— Мы хотим получить «снежный ком», — повторил он.

9

Конечно, это было блефом. Его правительство наверняка понимало, что американцы никогда не станут делиться столь мощным оружием, — хотя под конец встречи Шредер что-то нерешительно проворчал насчет возможности отправки нескольких специалистов по контролю за «снежным комом».

Чего на самом деле добивались его соотечественники?

Поморщившись на резком ветру, Уланов поднял голову и посмотрел туда, где в темноте перемигивалась звездная россыпь. Сегодня казалось, что его старые друзья далеки, как никогда, — и бывший космонавт постарался воскресить воспоминания об их истинной красоте. Даже на высоте трех тысяч метров между ним и космосом оставались километры атмосферы, искажавшие и приглушавшие звездный свет.

В иллюминаторы МКС эти дальние солнца светили ярко и ясно, никогда не мерцая, и Уланову не хватало сейчас их неизменного совершенства — потом что задумываться о потерянной им самим ясности он не решался.

Он был лишь орудием. Он принял эту роль. На карту было поставлено куда больше, чем его собственное благополучие, но эта новая игра вызывала беспокойство. Насев на Кендрикса с требованиями передать нанотехнологию, Уланов показал, что у него есть тайный канал связи, — потому что его переговоры с российским руководством всегда тщательно прослушивались. Несомненно, записи много раз прокручивались аналитиками Агентства национальной безопасности. Они никогда даже не пытались сделать вид, что у Уланова есть какие-то дипломатические привилегии. Каждый раз когда назначались переговоры, бывший космонавт сидел в окружении американских специалистов. Он изрядно удивил сенатора и генерала, выложив новую информацию.

К этому времени американцы уже наверняка трижды перепроверили свою аппаратуру на наличие вирусов и троянов и допросили всех, с кем он когда-либо общался. Это не нравилось Уланову. Ему и так было очень одиноко. Более того, это могло плохо кончиться. Космонавт провел большим пальцем по твердой рукоятке 9-миллиметрового глока в кармане куртки.

Ночами бывало холодно, особенно на балконе третьего этажа. Уланов стоял на самом ветру, но центральные двери гостиницы запирались по ночам, так что выбраться во двор нечего было и думать. Почти никому не разрешалось выходить на улицу после наступления комендантского часа. Лидвилл затаился до рассвета, и лишь редкие окна светились то тут, то там.

— Нет сигнала, — шепнула стоявшая рядом тень с мобильником в руке. — Все еще нет сигнала.

Уланов коротко кивнул, мимолетно удивившись белому блеску зубов Густаво в полумраке. Отчасти эта ухмылка была вызвана страхом, но в не меньшей степени дерзостью и самоуверенностью. Гус уже не раз обводил американцев вокруг пальца. Он поклялся, что сделает это снова.