Кристофер Фаулер - Бесноватые Страница 24

Сара знала, в какую историю ввязывается. Семейный врач Сильверштейнов рассказал ей о шатком душевном состоянии Маркуса откровенно и не делал попыток пробудить ложную надежду. Он предупредил ее, что хотя условия для развития болезни были заложены еще отцом Маркуса, но и сам Маркус, и его мозг мало способствовали тому, чтобы облегчить ситуацию. Без сомнения, со временем ему станет хуже, если те, кому он доверяет, не помогут ему бороться с болезнью.

Но именно сам Маркус испытывал сомнения в своей готовности сделать предложение. Ему никогда не был нужен никто, кроме отца, и надо было еще, чтобы новая идея пустила в нем корни. Осознавая, что он пытается женить другого человека, не решившись связать себя самого, Саймон наконец-то сделал предложение Бекки.

Обе пары сочетались браком в синагоге Майкла. На свадьбе Маркуса и Сары со стороны жениха присутствовали только Саймон и Бекки. Позже, во время приема, они развернули свадебный подарок.

— Мы оплачиваем вам свадебное путешествие, — объяснил Саймон. — Это была идея Бекки. — Она ткнула его локтем в бок. — Ну, отчасти и моя тоже. Я вспомнил фотографии огромной оранжевой пустыни из «National Geographic», которые висели у тебя в спальне, и то, как ты сказал, что можно чувствовать себя в безопасности под таким открытым небом. Вот я и подумал — Аризона.

Маркус неловко пошевелился.

— Очень щедро с вашей стороны, — сказал он тихо, глядя вниз на туфли. — Но не надо было. У меня ведь даже паспорта нет.

— Мы знаем это, глупыш, так мы же заполнили уже все анкеты. Нам нужна только твоя фотография и подпись, и все документы будут у тебя на руках через двадцать четыре часа. Все уже организовано.

— Это великолепный подарок, но я не могу.

— Понимаете, что он имеет в виду? — спросила Сара, отводя их чуть в сторону. — Он же никогда не летал. Мысль о том, что надо пересекать границы, заставляет его нервничать. Вся та ерунда, которую отец вбил ему в голову, иногда все-таки вылезает.

— Саймон уже подумал об этом, — сказала Бекки. — Мы не хотим, чтобы поездка вогнала Маркуса в стресс, поэтому мы поедем с вами. Это будет и наш медовый месяц тоже. Саймон был там несколько раз и знает, что к чему. Вот так, втроем, мы сможем удержать Маркуса от приступов панического ужаса. Подожди, он скоро привыкнет к этой идее.

Бекки была права. Маркус все более загорался, когда Саймон описывал их маршрут, показывал фотографии мест, которые они собирались посетить вместе.

— Мы поедем на ранчо, где ты сможешь спать под открытым небом, в пустыне, прямо под звездами, как ты всегда хотел, — говорил он своему другу. Маркус не отвечал. Ему и не надо было этого делать — благодарный взгляд говорил за него. Саймон чувствовал, что делает больше, чем просто хоронит страх и подозрения, оставшиеся от старика. У него было такое ощущение, что он завершает работу, начатую его матерью.

Их четверка оставила дождливую Англию позади, и белый лайнер взвился высоко над землей. Маркус не мог оторвать глаз от вида из окна, даже когда принесли обед.

— Я и понятия не имел, что верхушки облаков такие красивые, — сказал он Саймону. — Именно так я представляю себе Небеса.

— Не волнуйся, — улыбнулся Саймон, — облака еще будут в небе, когда ты поешь. Лететь нам долго.

Они выпили вина из пластиковых стаканчиков за семейное счастье друг друга.

— Иногда чувствуешь себя так, как будто общаешься с ребенком, — сказала Сара Бекки. — Он видит мир настолько по-другому, что я боюсь за него.

— О, скоро ты приведешь его в форму, — Бекки допила вино. — Слышала, ты приготовила ему работу?

— Посмотрим. Это зависит от того, готов ли он поработать на моего отца. Никто ведь не рассчитывает, что он в одночасье станет таким же, как все.

— Не думаю, что это так уж опасно, — ответила Бекки, глядя, как Маркус наклоняет голову к окну, пытаясь разглядеть землю под самолетом.

Очередь на таможню в международном аэропорту Лос-Анджелеса являла собой контролируемый хаос. Впереди них изможденная грузная черная женщина в форме с золотыми шнурами разделяла очередь прибывших на потоки. Саймон и Бекки попытались остаться вместе с Маркусом и Сарой, но офицер развела их. Саймон оглянулся назад, озабоченный тем, что очереди разделились, разойдясь по разным концам зала. Прибывшие пассажиры проскальзывали вперед и назад между передвижными барьерами, проталкиваясь вперед с ручной кладью наперевес.

— Эта часть путешествия ему не понравится, — беспокоился Саймон. — Ты знаешь, как у них обстоит дело с правилами и установлениями. Им стоит только заорать — «Оставайтесь за линией!» — и готово дело, он испугается.

— Может, перестанешь дергаться? — Бекки ногой подтолкнула сумку вперед. — С ним же Сара.

Но когда они подошли к белой полосе перед столом пограничника, Саймон оглянулся и увидел, что Сара стоит одна.

— Где он? — спросил он ее беззвучно одними губами. Она указала за стол инспектора по иммиграции: два офицера куда-то уводили Маркуса.

— В чем дело? — спросил Саймон жестом, но Сара только растерянно пожала плечами.

— Я знал, — сказал он Бекки, — что-то не в порядке с его паспортом. Они повели его допрашивать.

— Я проверяла его паспорт, Саймон, он был в порядке. Возможно, в компьютере было что-то сомнительное о его отце. У Говарда когда-нибудь были проблемы с въездом в Штаты?

— Откуда же я знаю?

— Может, эта фамилия занесена в какой-нибудь черный список. Может, они просто хотят удостовериться, что он действительно тот, за кого себя выдает.

— Ну вот, теперь он подумает, что это все-таки заговор, правда? — сказал Саймон, с каждой секундой беспокоясь все больше и больше. — Он подумает, что все это время мы его обманывали. Сидит теперь в комнате, а какие-то типы в форме задают ему вопросы…

— Не будь глупым, он взрослый человек, даже если он не…

— Нет, он никакой не взрослый, в том-то все и дело. Все это для него внове. Он видит это все глазами ребенка. Боже, я должен был знать, что не надо было его тащить сюда!

— Ты не мог бы расслабиться? — спросила Бекки. — Мы же в Америке, а не в России.

— Да какая разница! Здесь надо везде давать взятки, чтобы хотя бы что-нибудь сдвинулось. Куда они его ведут?

Но Маркуса уже не было видно.

Бекки прошла первой. Пограничник казался раздражающе медленным: она предположила, что после 11 сентября ему приходилось выполнять свои обязанности более тщательно, чем раньше. Как только он поставил ей в паспорт печать, она кинулась вперед, заглядывая в комнаты, где проходили собеседования, но двери, расположенные по левой стороне коридора, были закрыты.

— Где он? — спросил Саймон, пройдя пограничный контроль и догнав Бекки. Ты его видела?

— Нет еще. Это может занять какое-то время. Я как-то ждала отца больше часа. А вот и Сара.

— Что случилось? — спросили они ее.

— Не знаю, — призналась Сара. — Его вызвали из очереди еще даже до того, как он подошел к пограничнику. Двое ребят проверяли паспорта прямо на местах. Они посмотрели его паспорт и попросили его пройти с ними. Они были вежливы, но меня с ним не пустили. С ним все еще беседуют?

— Думаю, что да, но мы не знаем, — сказал Саймон.

— А вдруг он вышел, пока вы отвечали на вопросы пограничника? — спросила Бекки. — Он ведь уже находился за барьером.

— Может быть, он искал нас и прошел за остальными пассажирами в багажное отделение? Давайте я пойду вперед, в зал? Бекки может подождать здесь с тобой.

Саймон протиснулся через толпу и нашел черную ленту багажной карусели. Он вглядывался в невыразительные лица людей, пойманных в недолгой статике путешествия. Узнав одного из пассажиров с их рейса, он спросил о Маркусе, но мужчина ничего не помнил и пребывал в каком-то ступоре. Жара давила на голову. Все были как загипнотизированные, будто жертвы некоего шока, или просто скучали в ожидании того, чтобы кто-нибудь, облеченный ответственностью, отогнал их, как пастух, из одного загона в другой.

Саймон встал на край транспортера и принялся изучать море лиц. Маркус мог быть наивным человеком со странными идеями, но он не был глупцом; он бы знал, что надо дожидаться их здесь, не идти на таможню и не выходить из здания аэропорта. Здание было настолько переполнено пассажирами, которые несли все — от клюшек для гольфа до ковров, что Саймон не мог видеть… но затем он услышал.

Он услышал, как Маркус закричал, когда кто-то потянул его за руку. Это не были служащие аэропорта: даже отсюда Саймон мог видеть, что они были одеты в форму цвета хаки, а их островерхие фуражки были надвинуты очень низко — скорее, чтобы скрыть лицо, чем для того, чтобы вызывать уважение. Маркуса плотно зажали двое, и они энергично вели его мимо таможенников к выходу. Саймон знал, что он потеряет их из виду в тот же момент, как спрыгнет с транспортера, но выбора у него не было.