Евгений Лукин - С нами бот Страница 25

Если бы не способ похищения – список как список, хоть на вокзале вывешивай…

– Крестники есть? – мрачно спросил Непадло.

– Про Сиротинца слышал…

– Что именно?

– Член Союза писателей, – нехотя процедил Мыльный.

– Как это он? – не въехал полковник.

– Отсидел в малолетке. Потом обо всём книжку написал. Автобиографическую…

– Чернуха, небось?

– Чернуха… Но зону знает.

Тут оба смолкли, потому что на мониторе возник портрет Сиротинца. Анфас. Левый глаз подозреваемого располагался чуть ниже правого. И, воля ваша, а таилось в этом странном взгляде нечто нечеловеческое. В полном молчании Мыльный вывел на экран фотографию Живикина, затем – Ржаты. У этих двоих глаза были, правда, на одном уровне, но опять-таки взгляд…

Сам оперуполномоченный не верил ни в сон, ни в чох, ни в вороний грай, однако и ему стало как-то не по себе. Что уж там говорить о полковнике Непадло, у которого, согласно сведениям любознательного опера, дома рассованы были по антресолям бумажечки с заговорами против квартирной кражи!

Но самое жуткое поджидало их впереди. Когда на мониторе появилась фотография Хрхряна, оцепенели оба, а полковник Непадло даже издал за спиной Мыльного какой-то непонятный звук: то ли ахнул, то ли резко выдохнул. Смуглое лицо кавказской национальности пересекала наискосок чёрная пиратская повязка, проходившая в аккурат по левому глазу. Неизвестно, какие ассоциации при этом возникли у полковника, но оперу немедленно припомнилась древняя байка о футболисте с чёрной повязкой на правой ноге. Якобы, такой силы был у него удар, что запрещалось ему бить по воротам с правой, дабы не уложить голкипера насмерть…

Оперуполномоченный ожил первым. Зарычал, заматерился шёпотом, схватился за мышь. Защёлкала клавиша, заметался курсор. Портреты с экрана исчезли, уступив место мелькающим текстам.

– Ну, конечно! – яростно взревел опер, тыча в монитор коротким толстым пальцем. – У них же у всех левого глаза нет! Стеклянный он у них!

– Стеклянный… – в растерянности повторил полковник. – И что?

Оба уставились друг на друга. Действительно: и что? Нет левого глаза – значит нет и орудия преступления. Тогда почему программа внесла этих четверых в список подозреваемых?

– А может, и не стеклянный… – замороженно произнес вдруг Непадло. – Может быть, даже и не глаз…

– А что?

– А чёрт его знает! – Полковник зябко передернул плечами. – Кристалл какой-нибудь… или приборчик…

– Да не бывает таких приборчиков!

– Сейчас всё бывает… – сдавленно сообщил Непадло. – Просто не знаем мы ни хрена… Слушай, посмотри: там за ними ничего больше не числится?

Тут же и посмотрели. Сиротинец месяц назад купил квартиру в центре города, но, как выяснилось, доходы у него теперь были совершенно легальные – гонорары и ещё какая-то литературная премия. Зловещий Хрхрян тоже на вполне законных основаниях владел будочкой, где изготавливал ключи и ремонтировал обувь. Ржата, получив справку об освобождении, устроился охранником в какую-то фирму. Зато Живикина можно было брать хоть сейчас. Пил без просыху, нигде не работал, полторы недели назад нанёс сожительнице побои в области лица и прочих областях. Милицию вызвали соседи. Сама потерпевшая подать заявление не захотела.

– Ну что?.. – с сомнением молвил Непадло. – С кого начнём? С него?..

Вскоре пошли мелкие и не слишком приметные чудеса, на которые столь горазды наши славные органы.

Уже на следующий день побитая гражданка, леший знает с чего, внезапно переменила первоначальное решение и подала на Живикина в суд. Одновременно сожитель её (вот ведь непруха-то!) был в нетрезвом, естественно, виде накрыт линейной милицией за тем противоправным деянием, что всегда совершается не иначе как с особым цинизмом.

А ещё через пару часов в кабинет полковника Непадло заглянул Мыльный.

– Разрешите, Герман Григорьевич?

Полковник вышел из-за стола ему навстречу.

– Ну? – спросил он, понизив голос.

– Нормальная стекляшка, – с нескрываемой скукой отвечал ему опер. – Всё-таки, наверное, программа глючит…

– Точно? Стекляшка?

– Да точно, точно. Сам на экспертизу относил.

Произнесено это было небрежно, а то и пренебрежительно. В отличие от циника Мыльного осторожный до суеверия полковник даже не пожелал взглянуть на задержанного: вдруг действительно моргнёт чем-нибудь – и нет тебя…

– А остальные? – насупившись, продолжал Непадло.

– Сиротинца лучше не трогать – на скандал нарвёмся. О нём вон уже в польском журнале пишут… За Хрхряном и Ржатой установлено наблюдение. По вашему приказу…

Приказ установить наблюдение был отдан в устном виде, и всё же поршень полковничьего кадыка при упоминании об этом нервно дернулся.

– Только ты, слышь… – жалобно проговорил Непадло, блуждая взглядом. – Аккуратнее там… Чем чёрт не шутит!

– Службу я привлекать не стал… – уклончиво продолжал Мыльный. – Дал задание двум операм. Вашим именем…

Кадык дернулся вновь.

– Но ты, я надеюсь, не сказал им, в чём дело-то?..

Ответить Мыльному помешал телефонный звонок.

– Полковник Непадло слушает… Да, у меня… Кто-о?.. – Владелец кабинета брезгливо поджал губы и с упрёком взглянул на опера. – Тебя…

– Слушаю, – буркнул тот, приняв трубку. – А, Славик… Ну? – Судя по звукам, доносившимся из наушника, кто-то о чём-то докладывал взахлёб. Неухоженные брови Мыльного изумлённо взмыли. – Кто моргнул?.. Ты?..

Заслышав слово «моргнул», полковник въелся глазами в оперуполномоченного. Тот, окаменев лицом, дослушал доклад, поглядел непонимающе на трубку и лишь затем положил её на рычажки.

– Хрхрян исчез, – с недоумением сообщил он.

– Каким образом?!

– Фигня какая-то… – скребя в затылке, признался опер. – У Славика правый глаз зачесался… Моргнул, протирать начал… А когда протёр – смотрит: будка пустая… Всё на месте, инструмент на месте… А человека нет…

– А-а… – не в силах выговорить ни слова, полковник потыкал себя пальцем в правую скулу.

– Да нормальные у него глаза, у Славика! Медкомиссию-то он – проходил…

– Что делать будем? – выдохнул Непадло.

– С Пашей потолковать надо, – с твёрдостью произнёс опер. – Всё-таки специалист…

Полковник закряхтел, но податься было некуда. Если опер Мыльный упёрся – с места его не сдвинешь.

Вызвали Пашу.

С откровенным недоверием выслушав рассказ старшего оперуполномоченного, программист с дробным треском порхнул пальцами по клавишам – и, убедившись, что никто его не разыгрывает, забился в припадке сдавленного хохота. Непадло и Мыльный, насупившись, ждали, когда отсмеётся.

– Ну логику-то… – всхлипывал Паша, срывая щегольские свои очки со смуглыми стёклами. – Логику вам в юридическом – преподавали?.. Из ложного условия… следует… что угодно…

– Как это – что угодно? – взвился Непадло. – Тут не что угодно – тут люди пропадают!..

– О-ох… – Паша наконец отдышался, ущипнул себя за переносицу, надел очки. – Принцип пьяницы! – объявил он всё ещё подрагивающим от смеха голосом. – Классический принцип пьяницы!

Полковник и оперуполномоченный переглянулись. Подобно большинству ментов оба пили вполне профессионально.

– Подробнее! – проскрежетал Непадло.

– Существует такая логическая каверза, – пояснил Паша. – Представьте пьяницу. Когда он пьёт – пьют все.

– Как – все? – не понял опер. – Вся планета?

– Да. Вся планета.

– Фигня, – сказал опер.

– Тем не менее, – тонко улыбнувшись, заметил Паша, – под это определение подходит любой трезвенник. Я, например. Когда я пью – пьют все. Просто я никогда не пью.

Милиционеры переглянулись вновь – на этот раз ошалело.

– Вот вы ввели запрос о человеке, который, моргнув левым глазом, сотворит заведомо невозможное. И программа выдала вам список лиц, не имеющих левого глаза. Моргнул бы – да нечем!

Полковник медленно повернулся к оперуполномоченному.

– Снимай наблюдение… – через силу выдавил он.

– Наблюдение снять недолго… – угрюмо отвечал тот. – А вот насчет Живикина… Поздно, Герман Григорьевич! Дело-то уже заведено. Хулиганство, нанесение побоев…

– Постой-ка! – встрепенулся полковник. – А как же этот… пропавший… Хр… Хрх… Как его?

Так и не выговоренный полковником Хрхрян сидел в летней кафешке на расстоянии квартала от своего киоска и нервно сдувал пену со второй кружки пива.

– Достали, да?.. – гортанно жаловался он соплеменнику. – Ключ точу – следит. Набойку ставлю – следит… Ты подойди скажи, сколько тебе надо… Не подходит! Следит! Значит, опять что-то лепят…

Соплеменник качал головой и сочувственно цокал языком.

– Гляжу – глаза стал протирать… – отхлебнув, с горечью продолжал одноглазый Хрхрян. – Я из будки бегом! Сижу теперь, думаю: на хвост упали – киоск продавай, из города уезжай… А как по-другому? Менты… Моргнут – ищи потом Хрхряна!..