Петр Хомяков - Боги и твари. Волхвы. Греческий Олимп. КГБ Страница 25

Генерал хотел возразить. Но Петр, почти как лейтенант Виктор, невежливо не дал ему вставить слово. И продолжил.

– Вы прекрасно знаете, что сейчас самое важное в наших работах. Это медицинские исследования, а отнюдь не эти землетрясения. И мы, я подозреваю, получили великолепное подтверждение правоты наших гипотез в этой области. Ведь умершие старцы из Политбюро лечились и по нашим методикам. А потом как-то быстро и все разом скончались. Как собственно я и рекомендовал в своих разработках. Не для этого ли меня хотели подставить под Хостом? Слишком много знаю?

– Петр, я тебя не раз предупреждал, что ты свернешь себе шею с такими разговорами.

– Так я не разговариваю. Я вас информирую. Или я уже списан?

Генерал покраснел от гнева. Но тут опять как будто что-то вспомнил и как-то разом сник. А потом сухо сказал.

– Завалишь масудовские пещеры в Панджшере и сразу в Москву. Повторяю, я сделаю все, чтобы обеспечить успех дела. Все.

– Не все, Юрий Тимофеевич. Как там Ольга и Петр второй? Так они с женой иногда звали сына.

Лицо генерала разгладилось.

– Нормально. Ждут тебя. А Ольга вообще матери сказала, что как только ты приедешь, она сразу постарается заиметь от тебя второго. «Хочу клепать родных неандертальцев, пока могу». Такая же сумасбродная как ты.

– Постараюсь вернуться без цинка.

– Отставить разговоры! – рявкнул генерал.

Сомнения генерала в разговоре с Петром были вызваны другой беседой, состоявшейся несколько месяцев ранее. Один из членов Политбюро из команды нового генсека, который, кстати, тогда еще генсеком не был, ибо был жив прежний, сказал ему:

– Очевидно, наступят новые времена, Юрий Тимофеевич. Надоело это кумовство, коррупция и тому подобные, чуждые нам явления. Тенденция к очищению несомненно потребует и от нас определенных личных усилий. И, не побоюсь этого слова, жертв.

Вот у вас, я знаю, зять готовит очень перспективные действия в Афганистане. Он, разумеется, застрял там несколько неразумно. И не по статусу ему там торчать уже несколько месяцев. Но, знаете, вы человек весьма перспективный. Не спорьте, – прервал он готовое сорваться у Кузьмина возражение, – и именно вам, и именно сейчас было бы полезно продемонстрировать этакое отсутствие кумовства.

Вот ваш зять, отец вашего внука, доктор наук, директор закрытого академического института, тем не менее, для пользы дела терпит лишения и опасности ради успеха порученного дела.

Согласитесь, это очень эффектно.

Или я не прав?

– Совершенно правы, – твердо сказал тогда Кузьмин.

А через две недели умер Генеральный секретарь. И собеседник Кузьмина переместился гораздо ближе к трону красной империи.

А генерал-лейтенант Кузьмин стал генерал-полковником.

– Это лишь маленький аванс, – сказал все тот же собеседник Кузьмину перед отлетом в Кабул.

В конце концов, Петр вечно все преувеличивает. Но если он действительно так думает, то держится очень хорошо. Молодец, парень. И все же…

Все же зять не сын, – прошелестел в голове некий внутренний голос. – Вот ты им так лихо и жертвуешь. А твою Ольгу, красавицу, умницу, да еще и дочь кандидата в члены Политбюро любой и с ребенком возьмет. Тем более, не разводкой, не брошенкой, а вдовой героя. Ведь так?

Генерал содрогнулся от голоса этого циничного внутреннего собеседника.

Нет, не так! Все нормально, все правильно! Ты врешь! Я бы поступил так же и с родным сыном!

Ну, и дурак, – устало сказал внутренний голос.

Глава 13. Банка с пауками

Генерал сдержал слово. Алексей и Виктор были откомандированы в Москву. А потом появился Тасунян.

С его прибытием все действительно завертелось в бешенном темпе. Когда в Кабул вернулись Алексей и Виктор, все было готово к началу операции.

Хост, в отличие от Кабула, был городом зеленым. Но еще больше зелени было в Пандшере. Это ущелье тонуло в густой свежайшей зелени. Распустила листочки туранга, азиатский тополь. Под сенью туранги зеленела мягкая нежная трава. А на более сухих склонах ущелья, которые через месяц, полтора станут выжженной пустыней, сплошным ковром расцвели ирисы и тюльпаны.

Буробин, Алексей и Виктор «послушали» разлом. Он действительно был напряжен. Посчитали объем взрывчатки и места ее закладки.

– Многовато будет, – прокомментировал Тасунян заказанные объемы.

– Твоя забота, – холодно бросил Буробин. – Тем более, что авиация здесь зазря больше набросала. Так что, обеспечивай.

– Есть! – бросил Тасунян. И глаза его при этом нехорошо блеснули.

Вопреки своему всегдашнему демократизму, Петр постарался при встрече с Тасуняном не очень вспоминать неформальные отношения, имевшиеся между ними. В этом вполне осознанном желании был еще и подсознательный аспект. Петр инстинктивно чувствовал неприязнь к «виконту Леону». Неприязнь обманутого мужа к любовнику жены.

Проблемы возникли не только с объемами взрывчатки. Одна из точек планируемой закладки была на территории, которую не контролировали ни наши, ни душманы.

– Сколько потребуется обеспечивать там контроль? – хмуро спросил командир полка, в расположении которого они развернулись.

– Ну, пробить колодец дня два. Закладка, чтобы не спешить и ничего не напортачить, как минимум день. За три дня управимся.

– Знаешь, профессор, – командир полка был с Петром на «ты» и упорно не хотел называть его полковником, на чем, собственно, Петр и не настаивал, – скольких я положу, чтобы обеспечить твои игры?

– А скольких вы положили, пытаясь выкурить противника из пещер?

Подполковник молчал. А Петр продолжил.

– Так вот, эти пещеры мы завалим. Раз и навсегда.

– Хотелось бы верить. Да, кстати, вы очень неудачно расположились. Если боевые действия активизируются, к вам можно будет скрытно проникнуть и всех вас перерезать. Раньше, чем вы успеете что-то рвануть.

– Не знаю, место расположения выбирали спецназовцы, обеспечивающие охрану. Они профи. Им виднее.

Подполковник помолчал немного. А потом сказал.

– Пещеры точно завалишь?

– Завалим.

– Тогда пойдем со мной.

Командир полка дал Буробину бронежилет, автомат и каску.

– Не знаю, профессор, как там эти твои профессионалы обеспечивают твою охрану. Не знаю. Тем более, ты в этих вопросах, уж извини, дурак дураком. Хотя бы потому, что ходишь в панаме и с одним пистолетиком.

– А я не обижаюсь. Каждый из нас спец в своих вопросах. Я в своих, ты в своих.

– Но то, что твои супермены не спецы, видно с первого взгляда. Или… – он задумался.

– Не продолжай, друг, я все понял.

Предупреждения Валерия, похоже, оправдывались на сто процентов.

Тем же вечером Тасунян и два его сотрудника, руководившие обеспечением охраны, затеяли маленькую пирушку, на которой присутствовал их переводчик. Он, вот совпадение, был из этих мест.

Из разговоров он понял, что охраняют очень важного шурави из самой Москвы.

А у переводчика был брат. Он был беден, как и большинство афганцев. И продал эту информацию сразу двум полевым командирам.

Пожалуй, в этом был главный просчет Тасуняна. Он рассчитывал, что информация уйдет только к тому главарю душманов, у которого брат переводчика служил.

В день взрыва Петр нервно прохаживался вокруг фургона, где расположился штаб их группы. Им пока везло. Разлом в последние дни «задышал» несколько активнее. Можно было надеяться на гарантированный успех. До начала оставалось десять минут. На телефоне сидел один из спецназовцев Тасуняна.

Они находились вроде бы в глубине расположения полка. Однако рядом было заросшее камышом озерцо. По которому можно было подойти довольно близко к их машинам. А потом затаиться в близлежащих зарослях.

Из фургона вышел спецназовец Тасуняна.

– Товарищ полковник, командир полка вызывает.

– С чего это вдруг? И ты ему не подчиняешься. Впрочем, иди.

– Есть!

Петр вошел в фургон. Одел бронежилет и каску. И взял автомат.

На столе запищал многоканальный телефон.

– Первый готов!

– Второй готов!

– Третий готов!

– Десять, девять, восемь, – начал Буробин, и, наконец скомандовал -Пуск!

Такой код он выбрал. Хотелось чего-то высокого и научного. Космического. Где нет этой пыли, грязи, мордоворотов-предателей.

Земля вздрогнула. Он выскочил из фургона. С поляны открывался вид на окрестные горы. В бинокль было видно, как они дымятся обвалами. Успех был очевиден. Но любоваться делом своих рук Петру почему-то не захотелось.

Что-то заставило его сделать несколько прыжков к краю поляны. И это было вовремя.

На месте фургона взметнулся столб огня. Какой-то обломок от взорвавшегося фургона тупо толкнул его в грудь. И он отлетел к ближайшему дереву.

Если бы не бронежилет, – подумал он и попытался встать. Это далось ему с трудом. Поэтому он не заметил, что на него пристально смотрит вышедший из зарослей человек.